Ипполито Каффи

 Ипполито Каффи (1809 - 1866) - последний мастер ведуты

Автор текста: Е. Кукина, кандидат искусствоведения

 Ведута (от латинского videre — ви­деть) — одна из наиболее ранних форм      городского   архитектурного пейзажа — появилась в XVIII веке. Родиной ее стала Италия — колыбель древней цивилизации, сокровищница архитектурных памятников и место всеобщего   паломничества.   Первые ведуты, достоверно запечатлевая при­мечательные и узнаваемые места, в то время  выполняли для  иностранных путешественников   роль   памятной фотографии.

Ипполито Каффи. Вид площади Св. Марка во время наводнения. Фрагмент. Масло

Еще в конце XVII столетия голландский живописец Гаспаре ван Вителли, работавший в Риме, Не­аполе и Венеции, обратился к образу города с невиданным до того вниманием к деталям. Лука Карлеварис в своих живописных и гравированных ведутах строил пространство по сценографическому принципу,  используя перспективу как средство созда­ния зрительного впечатления. Их последователем    был    родоначальник классической   итальянской   ведуты,       сын театрального живописца Антонио Канале, прозванный Каналетто.

Его работы, полные света,   воздуха и поражающие почти реальным ощущением пространства, топографически точны и скрупулезно детализированы: в них помимо архитектурных и ландшафтных примет, всегда присутствует огромное количество человеческих фигур, животных, вещей, которые, впрочем, являются лишь частью художественного пространства, наравне с элементами пейзажа — горами, крышами домов, деревьями.  Каналетто долго жил и работал в Англии, поэтому имел широкую
европейскую известность. Учеником и последователем знаменитого венецианца стал его племянник Бернардо Белотто, получивший то же самое «почетное» прозвище — Каналетто. Поверхность его картин фактурна, он использовал дополнительное освещение как совершенно самостоятельный художественный прием, отдельный от теней и колорита. Это придает его пейзажам совершен­но особую, объемно осязаемую реальность.

Использование камеры-обскуры, а затем оптической камеры, в зачаточном виде проводивших принцип фо­тографирования, помогали ведутистам XVIII века найти верные соотношения между разными частями компози­ции и отдельными архитектурными элементами. Иногда живописцы пользовались предварительными наброска­ми рисовальшиков-перспективистов. Ведута соединила в себе точный архитектурный чертеж и живописность изображения, документальную фиксацию и романтиче­ский образ обжитой человеком природы. Ее техничес­кое совершенство стало наиболее полным внешним вы­ражением стремления искусства к реализму.

В XIX столетии, когда реализм стал развиваться в содержательном направлении, а ученые придумали дагеротип, ведута как жанр изобразительного искусства практически исчезла, сохранившись до наших дней лишь в виде редких образцов диорам и панорам.

Ипполито Каффи (1809- 1866). Автопортрет. Масло. 76x52

Одним из последних ярких явле­ний умирающего жанра стало твор­чество итальянца Ипполито Каффи (1809- 1866).

Уроженец Беллуно — маленького укрепленного городка в Альпах, ученик местного художника-диле­танта, уже в стенах Венецианской академии художеств он приобрел из­вестность и имел заказы.

Романтик по натуре, Каффи жил в романтическую эпоху. Одержи­мость революционным порывом, жажда отдать жизнь за идеалы, по­слать героический вызов судьбе и разочарования, вызванные револю­циями и общественными перемена­ми, рождали мечты и утопии, под­талкивали его современников к нео­рдинарным поступкам, давали мощ­ный стимул к познанию природы, истории, философии, поэтическому, литературному и художественному творчеству.

Ипполито Каффи. Вступление в Неаполь Виктора-Эммануила II. Фрагмент. Масло. 1860

Наш герой принимал участие в революционных со­бытиях в Венеции 1849 года, попал в плен к австрий­цам, бежал, скрывался в Генуе, Турине, Швейцарии, Париже. Принимал участие в походе Гарибальди — в Сицилии и Неаполе.

Еще раньше, в 1843 — 1844 годах, он предпринял пу­тешествие по Среднему Востоку и Греции, Босфору, Палестине, Египту. Тема одинокого путешествия с це­лью познания мира и самого себя характерна для ро­мантизма в искусстве и литературе.

Так или иначе, живописи романтизма присуща нео­рдинарность темы, и, в том, что касается пейзажа, Каф­фи оказался не превзойден. В основе его работ всегда лежит нечто необычное.

Каффи самым тщательным образом описывает ред­кие или экстремальные природные явления, такие как снег или наводнение в Венеции, ветер самум в пустыне. При этом подход к трактовке таких пейзажей-явлений у него бывает различен.

Ипполито Каффи. Снег в Венеции: церковь Салюте и Большой канал. Масло. 56 х 72

Картина «Снег в Венеции: цер­ковь Салюте и Большой канал» представляет нам хоро­шо знакомый по работам Каналетто вид в совершенно ином — редком и кратком - состоянии, кажущемся фантастическим: лагуна, крыши зданий, лодки прикры­ты плотным снежным покрывалом. Преобладающий бе­лый тон и ослепительный белый свет как бы стирают привычные сочные венецианские краски, делая перед­ний план геометрически четким, а глубину горизонта растворяя в дымке.

Ипполито Каффи. Вид площади Св. Марка во время наводнения. Масло. 22x28,5

«Вид площади Св. Марка во время наводнения» «оп­рокидывает» город в воду, совмещая в одном изображе­нии иллюзию отражения и реальность вполне обычной для Венеции ситуации подтопления. Часто художник стремится захватить момент стремительного перехода природы от нормального состояния к катаклизму — кратковременному, динамичному, но освобождающему совершенно неожиданные, могучие, пугающие силы («Каир — ветер самум в пустыне»).

Ипполито Каффи. Афины. Парфенон. Масло. 1843. 46 х 78

Характерные отли­чительные признаки «почерка» Каф­фи — уверенный и свободный мазок, общий тон, точность перспективных линий (выдающийся перспективист, он является автором учебника «Уро­ки практической перспективы». Изо­бражая реальность, живописец выделяет лишь необходимое с помощью приемов светотене­вой моделировки, акцентированного контура и цвета, усиленного точным распределением теней и световых бликов на фигурах и предметах.

Ипполито Каффи. Венецианская ночь (мол Сан Марко и набережная Скьавони). Масло. 41 х 57

Чрезвычайно интересовали Каффи и световые эф­фекты. Будучи приверженцем пленэрной живописи, он, тем не менее, не довольствуется только солнцем, но пишет с натуры ночные сцены с призрачным лунным светом («Венецианская ночь (мол Сан Марко и набе­режная Скьавони)», передает множество способов ис­кусственного освещения. Среди его видов Рима наибо­лее интересны не изображения Пантеона, Колизея или других памятников, а карнавальные фантасмагории — улицы, освещенные факелами, фейерверки, пожары, грозы и даже солнечное затмение. В таких подлинно феерических сценах, заполненных чистым вибрирующим светом, разрывающим мрак, как «Рим — фейерверк над замком Св. Ангела», он, подобно нынешнему фотографу, стремится запечатлеть мгновенную сценографию собы­тия, всю целиком прямо на месте, и ему это поразитель­но хорошо удается.

Ипполито Каффи. Венеция. Фейерверк и туман на площади Св. Марка. Масло. 27х 33,5

Стремление художника к эффекту мгновенного, сию­минутного, изменяющегося впечатления только через полвека сформировало новое живописное направление — импрессионизм. А между тем уже среди произведений Ипполито Каффи есть одно абсолютно импрессионисти­ческое - это «Венеция — фейерверк и туман на площади Св. Марка».

Самое время заметить, что художественная манера Каффи не вполне характерна для ведутиста. Дело в том, что в ней сочетались традиционная для итальянцев син­тетическая монументальность и легкость, стремитель­ность; точность и жесткость линейного контура и рас­плывчатость цветового пятна; мощная корпусная живо­пись и «бегущий» импрессионистический мазок. На од­ном и том же холсте можно видеть беглую зарисовку, паутину непре­рывных линий и почти академичес­кую тщательность, постановочные мизансцены, типичные лица, костю­мы, позы, жесты.

 

Ипполито Каффи. Карнавал Мокколетти. Темпера. 84 х 120

Плотные белые световые блики у Каффи часто слу­жат пространственными акцентами, придают форме осязаемость и объем. В пестрых многолюдных сценах одного такого «светового» мазка ему бывает достаточно, чтобы обозначить целую фигуру. Множественные мел­кие блики трудно фиксируются взглядом, поэтому у зрителя создает­ся иллюзорное впечатление, что тол­па на картине движется («Карнавал Мокколетти»).

Ипполито Каффи. Карнавал Мокколетти. Фрагмент

В использовании та­ких световых приемов у Каффи был замечательный предшественник, один из самых оригинальных и зага­дочных итальянских художников XVII - XVIII веков - Алессандро Маньяско.

Каффи стал новатором в области традиционной ведуты. Сухая топо­графическая точность, отработанная совокупность приемов и типических черт канонической ведуты подража­телей Каналетто для него уже в про­шлом. Его интересует как можно бо­лее целостная реконструкция прост­ранства. Вообще, начиная с 1840-х годов все чаще появляются ведуты не только живописные и гравирован­ные, но и фотографические, которые охватывают пространство с далекой линией горизонта, приближаясь к панорамному виду, развернутому до 180 градусов. Появились и панорамы — объемно-живописные реконструкции, развернутые по полной окружности в 360 градусов, в которых воспроизводились сцены сражений, виды го­родов, экзотические места, примечательные ландшафты или памятные события. Многие пейзажи Каффи 1860-х годов носят подлинно панорамный характер: используя узкий, удлиненный по горизонтали формат, он словно раздвигает края обычной картины («Панорама Рима от Монте Марио»; «Панорама Венеции»).

Ипполито Каффи. Рим. Фейерверк над замком Св. Ангела. Темпера. 32x41

Исследователи задаются вопросом: не использовал ли Каффи в ра­боте над своими пейзажами уже по­явившиеся тогда дагеротипы? Дума­ется, вряд ли. Ведь известно, что он был не только энтузиастом пленэра, но и страстным путешественником и исследователем. Ему очень важно было собственное впечатление от увиденного, и именно этим, лично­стным восприятием, окрашены все его работы. При этом художник при­нимал участие в выставке 1855 года в Париже, на которой впервые была устроена специальная экспозиция фотографии. С точки зрения любо­пытства ко всему новому, экспери­ментаторской жилки, фотография, конечно, должна была его заинтере­совать — не как «конкурентка» живо­писи, но как иной, совершенно осо­бый вид искусства.

Ипполито Каффи. Египет. Караван на привале у пирамид. Темпера. 160x200

Считать Каффи пейзажистом в обычном значении этого слова недо­статочно для понимания творчества художника. У него природа всегда преобразована человеком, в пейзаже обязательно присутствуют человек или творения человеческих рук — го­рода и архитектурные памятники, причем не как стаффаж в привычном значении этого слова, но как смыс­ловая основа композиции.

Для создания панорамных видов пейзажист выбира­ет угол зрения сверху с мгновенным переходом от ближнего плана к дальним. Благодаря крайней точке обзора, максимально приближенной к «обрыву» перед­него плана — парапету, или низкой террасе, обычно оживленной присутствием группы людей, возникает эффект вовлечения зрителя в композицию.

Ипполито Каффи. Вид Колизея. Масло. 28x42,2

Рим, куда он впервые попал в 1832 году, произвел на молодого человека неизгладимое впечатление. Каффи буквально заболел Вечным городом. Среди его 166 из­вестных живописных работ, хранящихся в Ка Пезаро, Музее Коррер, Музее Рима, 35 — ведуты Рима. В этом смысле Каффи настоящий романтик: экспериментатор­ский интерес к перспективной орга­низации пространства не мешает его увлечению историко-романтическими античными и средневековыми мотивами. Античная цивилизация, мемориалом которой был Рим, мани­ла торжеством величия и ужасом своей гибели. В «Виде на Колизей с вы­соты» амфитеатр Флавиев представ­лен с высокой точки зрения в нео­бычном ракурсе, который позволяет взгляду охватить, помимо залитой ярким солнечным светом огромной арены, широкую, чуть подернутую легкой дымкой панораму города с контурами храмов, руин и Палатинского холма.

 

Ипполито Каффи. Подъем на монгольфьере над римской Кампаньей. Масло. 17,9x29,2

В 1847 году вместе со знаменитым французским воздухоплавателем Франсуа Арбаном Каффи поднялся на воздушном шаре на высоту до 3000 метров. Их полет начался в центре Рима. Пролетев расстояние в 12 ки­лометров, художник получил возможность увидеть Вечный город таким, каким он не открывался взору еще ни одного живописца. Но, судя по картинам, запечатлевшим собственно полет, более всего поразили Каффи бесконечность воздушного простран­ства и бесчисленное множество от­тенков света, преломленного в нем («Рим — полет на воздушном шаре»).

Неутомимый путешественник, Каффи предлагает зрителю вместе с ним перенестись в разные итальян­ские и европейские города - Вене­цию. Турин. Милан, Геную, Неаполь, Париж. Ниццу, Женеву, а также по­грузиться в экзотический мир Восто­ка — Иерусалима, Константинополя, Каира... В его работах, посвященных разным странам с культурой, подчас очень далекой от европейского укла­да, всегда поражает глубокое понима­ние художником того, что он изобра­жает.

Ипполито Каффи. Египет. Кафе в Каире. Масло. 1844. 33,5x27,5

Так, в Афинах он иронически показывает группу экскурсантов-ту­рок у подножия символа великой античной цивилиза­ции — Парфенона («Афины. Парфенон»); а в Каире ве­ликолепно передает самобытный колорит восточной улицы с характерными коврами на стенах, солнечными тентами, непривычными для европейцев нарядами жен­щин, закрывающими лица («Египет — кафе в Каире»).

Рассматривая творческую биографию Каффи, при­ходишь к мысли, что его судьба во многом напоминает судьбу выдающегося русского живописца В.В. Вереща­гина. Они оба много путешествовали, документально запечатлевая образы разных стран, людей и событий.

Оба погибли во время морских сражений, как настоя­щие военные репортеры: Каффи — при Лиссе 20 июля 1866 года, Верещагин — в Порт-Артуре. Это сравнение случайно лишь на первый взгляд. На самом деле реалии XIX столетия породили новый тип художника — доку­менталиста, беспристрастного летописца истории, и Ипполито Каффи стал одним из первых его представи­телей.

 Источник:

Кукина Е. Ипполито Каффи - последний мастер ведуты./ Е. Кукина, кандидат искусствоведения.// Журнал «Юный художник». – 2007 год, № 5. – с. 37 – 41. - (МАСТЕРА МИРОВОГО ИСКУССТВА)