Ильины три поездочки

 

Красота народного творчества
Богатырские былины
Ильины три поездочки

Богатырские былины, обработанные Валентином Старостиным и иллюстрированные художником из Палеха Михаилом Шемякиным, удивительным образом берут в полон наше внимание.  Напевные мелодичные строки, передающие необыкновенное богатство и завораживающую красоту русского языка, обрамлены иллюстрациями палехского художника. Они гармонично в едином стиле дополняют друг друга и перетекают друг из друга.

Празднична палехская палитра Михаила Шемякина… Итак, «Ильины три поездочки».

Источник: Старостин В. Илья Муромец: Богатырские былины./ в обработке Василия Старостина, художник Михаил Шемаров из Палеха. – М.: Издательство "Советская Россия", 1967. – 160 с., илл.

Посреди поля чистого,
На закате красна солнышка,
На восходе ясна месяца
На заставу богатырскую
Собирались на походный совет
Славнорусские богатыри.
Думу думали, раздумывали,
По нарядам снарядилися.

Доставалось Илье Муромцу
Ехать в Западную сторону
На великий богатырский дозор.

Выезжал Илья Муромец,
Доезжал он до росстани,
Под ночной тучей западной.
Наезжал на белый камень Илья.
Из-за тучи месяц выглянул:
Прочитай вон, на камени
Придорожном надписочка
Четко-ясно повысечена:

«Прямо ехать — убитому быть!
Влево ехать — женатому быть!
Вправо ехать — богатому быть!
Все судьбой сие предписано! »

Во глубоком раздумье Илья.
Он стоит, сам себе говорит:
«Это бог с тобой, что — судьбой:
Я готов и с судьбиной на бой!
Только выбрать какую судьбу,
Чтобы с нею вступить мне в борьбу?
Мне в походах жена не нужна,
Мне богатство ненадобно.
Ах, поеду, молодец, я туда,
Где показано убитому быть! »

Навалилась туча черная,
Поглотила светлый месяц она.
И поехал Илья Муромец
На погибель на предписанную
Ночью темною-растемною.

Вдруг тут из ночной темноты
Из-за кустиков низовеньких,
Из-за камушков кремневеньких
Выглядали, выскакивали
Ходовитые разбойнички,
Псы ночные подорожнички.
Голоса у них горластые,
А щиты у них крестастые,
На них шлемы, будто ведра вверх дном,
Кони-лошади в булатной броне.
 А заглавный пес-разбойничек
Наседает, угрозой грозит:
«Стой! Куда, деревенщина?
Помолись перед погибелью! »

Добрый молодец не молится,
Перед псом он не клонится.
Светлый месяц опять выходил,
Все убранство на Илье озарил:
Заблистал в сорок тысяч шлем,
Засияли камни-яхонты
Во сто тысяч во гриве у коня,
Сам конь выше цен, выше смет!

Вот тут-то разбойнички
На богатство и обзарилися,
Друг друга подзадоривают,
Подстрекают, подзуживают:
«Мы убьем его, пограбим-ко,
Со конем его разлучим-ко! »

Илья палицей размахивался
Да слегка и приударил вожака,
А размяк от удара вожак,
Покачнулся, упал, не встал.
Из налучника лук тугой,
Из колчана калену стрелу
Вынимал да пускал Илья
В дуб кряковистый разрывчатую.
Разрывала, расщепляла стрела
Старый дуб во щепу, во черенки.
Череночки да щепочки
Разлетелись, угодили они
Во разбойников да всех до одного
В одночасье погубили подряд!

Повернулся ко камени Илья.
Надпись старую вычеркивал,
Надпись новую надписывал:

«Богатырь Илья Муромец
Там был, да убит не бывал.
Поразъездил дороженьку,
Порасчистил широкую!»

После этого быванья Илья
"Я поеду, — говорит, — уж туда,
Где показано женатому быть!"
Луговины, горы, реки да поля
Проскакал Илья Муромец,
На дворцы островерхие
Понаехал краснокаменные.
Вереницами девицы к нему
Выходили, встречали молодца.
Все красивые, приветливые,
Все угодливые, ласковые,
Разговоры веселые
Про женитьбу, про венчанье ведут.

"Погодите вы с венчаньем таким!
Семь раз я отмериваю,
Да один раз отрезываю!"
Поспешают красны девицы:
На столы, на столешницы
Стелют скатерти-прелестницы,
Ставят вина заморские,
На упой добра молодца поят,
С обручаньем-венчаньем спешат.
Без успеху! Только смеху Илье
Целый год, поди, не высмеять!
"Вы бы лучше, красавицы,
Отвели бы во спаленку меня:
Мне б с дороги уснуть-отдохнуть!" —
Говорит Илья Муромец.

Подходила красавица,
Уводила Илью Муромца,
На кровать ему показывала,
На постель на уютную,
На периночку пуховую.
Глянул молодец на ложе таково,
Глянул, сам покачал головой:
"А кроваточка-то — что за кровать?
С хитриной она: подложная!"
Повернулся вдруг крутенько Илья,
Красной девице и выговорил:
"Эта, душенька, кровать — западня,
Приготовлена она не для меня!
От великого да хитрого ума
Полежи-ка ты в ней, девица, сама!"
И хватал, и кидал на кровать
Ту красавицу-коварницу Илья.
Заскрипели, повернулись вертлюги,
Провалилась красна девица
В темный погреб да на сорок саженей.
"Каково тут женитьбище!
Вот оно какое свадьбище-то!"

Воротился во столовенку Илья.
Девки все испугалися,
По углам поразбегалися.
А Илья их повыискал
Да на свет всех повытаскал!
"Ай, девушки-невестушки,
Это кто вас так повыходил,
На таки дела повыучил?
Вас латынщина повыучила,
Хитромудрая повыходила
Молодых сильных витязей
Ослеплять, укрощать, усыплять,
В свою веру переверивать,
Под латынь облатынивать,
А всех необлатыненных
В подземелье заподваливать!"
Закипела в добром молодце душа,
Уходил, открывал он подвал,
Выпускал тридцать витязей,
Женихов недожененных.
"Ну что ж, выходите, женишки!
Отправляйтесь восвояси по домам,
Все по землям своим, по ордам
Да вперед не простофильтесь так!"

Разогнал Илья свадьбище,
Приманковое женитьбище,
Распустил всех невест по домам,
Сам вернулся до росстани.
Надпись старую на камне вырубал,
Надпись новую, свою, высекал:
"Та дороженька расчищена,
Та дороженька разъезжена
Вся мной Ильей Муромцем.
По дорожке этой ездил я,
Воротился, женат не бывал!"

А поеду-ка теперь я туда,
Где показано богатому быть!

На святошную сторону
Наезжал Илья Муромец:
Перезвоны колокольные,
Перепевы богомольные.
Окружали Илью Муромца
В башлыках люди чёрные —
Покрывала вороновые,
Балахоны долгополые —
Знать, монахи это все аль попы!
Зазывают Илью Муромца,
Уговаривают витязя
Бросить русский православный закон.
За измену переметную
Все сулят сулу великую,
И почёт, и уважение,
И вельможное служение.
Говорит Илья Муромец:
«А не надо мне посулов золотых!
На вельможное служение
Не сменяю я свой русский закон!»
Башлыки в ответ грозою грозят:
«Примешь волей ты наш закон —
Будут тебе горы золота,
А не примешь доброй волею,
Так заставим тебя силою!»
«Не приму я ваш поганый закон!
Ни своею доброй волею,
Ни насильной вашей силою!»
Башлыки тут раздеваются,
Балахоны скидываются —
Прочь-долой все покрывинки,
Прочь и речи елейные,
Прочь и погляжу святые в небеса!

Не монахи-чернорясики,
Не попы-долгополики,
Стоят воины латинские —
Меченосцы исполинские.
По носам они носатые,
По губам они губастые,
По глазам пучеглазистые,
За мечи все хватаются,
На Илью надвигаются...
Усмехнулся на угрозу Илья:
«Бой так бой — разговор другой!
Биться мне — не учиться у вас!»
Развернулся добрый молодец,
Гнездовину на разнос всю разнёс,
Святовину сравнял с сырой землёй,
Замуравил травой муравой,
Сам по городу пошёл удалой,
Находил на королевский кабак.
А там голи голодраные
Горюны догадалися
По полушечке сметалися,
Откупали да зеленого вина,
Подносили Илье Муромцу.

Принимал подношенье Илья,
Выпивал, горюнам говорил:
«И спасибо вам русское,
Голи голые латинские,
Что умели молодца привечать!
Выходите-тко вы, голи, все на двор,
Открывайте с вином погреба,
Пейте, голи, вы по надоби!»
Открывала погреба голытьба,
Бочки винные выкатывала,
На ходу распечатывала,
Выпивала, не стеснялася,
Все Ильей похвалялася.
Целовальнички-хозяйнички
По дворам запобегивали,
Закричали от печали крикачи:
«Горе нам без защитников,
Без балахонщиков!»

В ту пору Илья Муромец
В чисто поле отправился
На мужичью на работу поглядеть.
И повысмотрел-повызнал Илья:
Как во этой во далекой стороне
Богачи-то богатые,
Все-то сытые, пузатые;
Бедняки-то голодные,
Все прозяблые, холодные!
Захотел на прощанье Илья
Ещё раз распотешиться.
Сокликал людей голодных он,
Нищу братию к амбарам созывал.
Посрывал Илья висучие замки,
Поснимал двери кованые.
Вот амбары вам — полным они полны:
В них полы от хлеба ломятся!
«Пейте-ешьте, люди бедные,
За мое за здоровьице!»
Испугалися амбарнички,
Перетрусили хозяйнички:
«Ох, горе, горе-горькое!
Ох — нам без защитников!»
Илья Муромец погуливает,
Про себя он подумывает:
«А найду же я, найду богатину!
Раз показано богатому мне быть,
Так и быть мне богатому!»
И пошёл Илья в обход, на догляд,
Углядел Илья — крест стоит,
Под крестом плитастый камень лежит.
Неспроста тут следы у креста
И безлюдные, угрюмые места.
Крест Илейка выламывает,
Плитовину выворачивает,
Каменюгу отпихивает.
Под плитой — спуски-лестницы
В тайники те во погребенные.
А в них горы красна золота,
Серебра и скатна жемчуга.
«Вот теперь я и стал богачом».

Выгружал те сокровища Илья,
Созывал он всех вдов и сирот,
Раздавал без остатка все,
Оставался сам опять без гроша.
Как садился Илья на коня,
Воротился к тому камешку,
Надпись старую мечом издолбил,
Надпись новую повыдолбил:
«Ту дороженьку расчистил я,
Богатырь Илья Муромец.
Вырыл клад, да без клада назад
Воротился и опять небогат!
А судьбу я за гриву ловлю,
Норовистую объезживаю,
И судьбина для меня — за коня!»

Источник:

Старостин В. Илья Муромец: Богатырские былины./ в обработке Василия Старостина, художник Михаил Шемаров из Палеха. – М.: Издательство "Советская Россия", 1967. – 160 с., илл.