Троица в изобразительном искусстве
Автор текста: А. Баранов
Прежде чем говорить о
библейских сюжетах в искусстве, необходимо вспомнить, что такое Библия.
Библия, или Святое Писание
христиан, — это целая библиотека. Многие ее книги написаны в дохристианские
времена и составляют так называемый Ветхий, то есть старый, Завет. В основном
это священные книги иудейской религии или, по крайней мере, книги, уважаемые
иудеями как благочестивое чтение. Ведь христианство впервые возникло на
иудейских землях, и многое унаследовало оттуда. Но две религии понимают общие
для них книги по-разному. Христиане видят и ценят в ветхозаветных рассказах,
помимо буквального смысла, провозвестия, иносказания и пророчества, касающиеся
их собственной религии. Иудеи там этого не находят.
https://www.ruicon.ru/images/arts/fresco/e1-s3s5-6.jpg
Другая часть Библии — Новый
Завет — это повествования о жизни Иисуса Христа и изложение христианского
вероучения. Иудеи не признают Нового Завета.
Есть еще одна религия - мусульманская, иначе ислам,- в священной книге которой, Коране, встречаются те же имена и отчасти похожие истории, что в Библии. Есть в Коране даже Иса, сын Марьям, то есть Иисус, сын Марии — мусульмане его почитают как великого пророка. Но если для христиан он — Христос и Бог Сын, то сторонники ислама с этим не согласны. Все три религии верят в единого Бога, но лишь по учению христиан Бог един в трех лицах. (Слово «лицо» означает здесь не глаза, нос и прочее, а личность, как, например, в выражении «действующие лица»). Иудеям и мусульманам такая вера и непонятна, и кажется оскорблением Бога. Христиане же видят ее подтверждения уже на страницах Ветхого Завета.
При этом в иудействе, как и в
исламе, запрещено делать священные изображения и даже изображения человека.
Следовательно, мы будем говорить об искусстве христианском. И начать рассказ
нам придется не с первой страницы Библии, где повествуется о сотворении мира и
первого человека, а с того главного, что отличает христианскую религию - с
сюжета о триединстве Бога, то есть о Троице.
Тут же окажется, что для
понимания смысла библейских сюжетов в искусстве иной раз нужно знать даже не
столько Библию, сколько церковные песнопения и молитвы, проповеди и сочинения
великих богословов. В Библии множество раз говорится порознь, а иногда и вместе
об Отце, Сыне и Святом Духе, но даже в Новом Завете о них не сказано так, чтобы
непосвященный читатель сам понял, что каждый из них — это Бог, и они отличаются
друг от друга, но это не три разных бога, а Бог, единый в трех лицах. Со всей
ясностью это сделано в так называемом Символе веры, принятом церковью уже в
начале IV века. Учение церкви строится на Библии, но ею не ограничивается.
В открывающей Библию книге
Бытия много рассказывается о праведнике Аврааме, прародителе еврейского народа.
Ему было почти сто лет, а Сарре, его бездетной жене, девяносто, когда Бог
посетил Авраама и предсказал чудо: что у них с Саррой родится сын, Исаак.
Благодаря их потомству со временем благословятся все народы. (Эти слова
христиане считают пророчеством о рождении Спасителя, Иисуса Христа, — ведь он
из числа отдаленных потомков Авраама и его сына Исаака.) О предсказании
говорится в 17-й главе книги Бытия, но, как именно Бог явился Аврааму, — в
18-й.
Авраам, кочевавший со своими
стадами, жил тогда возле Мамврийской дубравы и отдыхал в полдень у входа в свой
шатер. И подняв глаза, он увидел перед собой трех путников. Библия называет их
мужами. Авраам узнал Бога и бросился путникам навстречу, приглашая отдохнуть
под деревом. И приказал омыть им ноги и приготовить для них обед лепешек и
целого теленка и угостил их также молоком. (Здесь Библия повторяет слова Бога о
рождении Исаака, чему Сарра, слышавшая это из шатра, особенно удивлялась.)
Затем двое продолжили путь (и в следующей главе эти двое названы ангелами), а
Господь еще некоторое время продолжал говорить с Авраамом.
Были ли это просто три
вестника, через которых Бог говорил с Авраамом, одно ли из лиц Троицы в сопровождении
двух небесных слуг или вся Троица в образе ангелов (потому что Бог человеку
невидим, но открывается ему в своих зримых образах, знаках и творениях) — это христиане
в разное время понимали по-разному, но они издавна видели в этом месте Библии
намек на троичность Божества, символ и образ Троицы.
Распространившись из
завоеванной римлянами Иудеи по всей огромной Римской империи, христианство
почти три века оставалось запрещенным. Но уже в римских катакомбах, где
собирались тогда христиане, сохранилось от начала IV века изображение встречи
трех ангелов Авраамом. После победы христианства этот сюжет появлялся, хотя и
не часто, в мозаиках и фресках новых церковных зданий. От первого тысячелетия
их уцелело совсем немного.
Неизвестный художник. Гостеприимство Авраама;
Жертвоприношение Авраама. Мозаика. 530-е — 540-е гг. Равенна, церковь Сан
Витале.
Рассмотрим одну из них —
мозаику первой половины VI века в церкви Святого Виталия в Равенне.
Художник показывает землю с
цветами и скалами и небо с облаками. В центре - стоящий под деревом стол и за
ним - три юных кудрявых ангела (тогда их изображали еще без крыльев). Иногда
среднего выделяли ореолом — здесь этого нет. Слева Авраам несет ангелам на
блюде крошечного теленка (подразумевается, конечно, что это большое животное,
приготовленное и поданное целиком). Сарра, стоящая в дверях шатра, с сомнением
прислушивается к словам ангелов. Шатер похож скорее на будку. Христианское
искусство с самого начала не стремилось к точной передаче натуры, ограничиваясь
во многих деталях условным знаком. Ведь оно и в главном было скорее намеком,
чем изображением, так как занималось не земными предметами, а невидимым
смыслом.
Справа на той же мозаике -
другой эпизод библейского рассказа, из 22-й главы книги Бытия. Бог, испытывая
верность Авраама, повелел, чтобы тот принес ему в жертву любимого сына. Авраам
подчинился, но, когда он уже поместил на алтарь связанного Исаака и занес над
ним нож, Бог, убедившись в его послушании, запретил это делать. А чтобы Аврааму
все же было, чем принести жертву, послал ему барана. Голос с неба обозначен в
равеннской мозаике рукой, грозящей пальцем из облаков.
Может показаться, будто
художника занимает просто история Авраама и Исаака, и он вовсе не подразумевает
в трех ангелах образ Троицы. Но это не так. Мозаика находится по одну сторону
церковного алтаря. По другую мозаичист показал Авеля, приносящего в жертву Богу
агнца (ягненка), и Мельхиседека — царя и священника, приносящего вино и хлеб.
(О жертвоприношении Авеля говорится в гл. 4 книги Бытия, Мельхиседек упомянут в
гл. 14). Эпизоды объединены темой богослужения. Агнец — символ распятого Иисуса
Христа, который рассматривается как жертва Богу во спасение человечества; вино
и хлеб являются в христианском богослужении образом тела и крови Христа.
Праведник Авель, убитый братом, — прообраз Христа как жертвы, Мельхиседек — его
же прообраз как первосвященника, главы церкви, и как царя (небесного). Как
Авраам готов принести в жертву собственное дитя, так Бог Отец соглашается на
жертву своего Сына. Агнец заменяет на алтаре Исаака — Агнец-Христос отменяет
своей жертвой надобность во всех других жертвоприношениях.
После всего перечисленного
становится ясно, что гостеприимство Авраама -тоже иносказательный образ
христианского богослужения, и в числе трех ангелов не может не подразумеваться
образ Иисуса Христа. Недаром лежащие перед ними хлебные лепешки помечены знаком
креста или, скорее, греческой буквой X — первой буквой слова «Христос».
Изображений гостеприимства
Авраама немало на фресках, иконах, дверях храмов, на разной церковной утвари
после X века, и всякий раз в них подразумевается тот иносказательный смысл,
который мы обнаружили в равеннской мозаике. Ангелов теперь показывают с
крыльями. На нимбе у среднего, а иногда и у всех бывает крест — символ
Христовой жертвы. Иногда на нем написано «Иисус Христос», иногда - «Сущий», то
есть Истинный и Вечно существующий; это слово применимо к любому из лиц Троицы,
так что подобные надписи вряд ли обозначают, какая фигура — Отец, а какая Сын
или Дух. Часто художники показывают многочисленные кушанья и даже прислужников,
готовящих обед; в этих подробностях содержится нравоучительный призыв —
заботиться о странниках: ведь в их образе могут появляться ангелы и сам Бог, и
каждый странник в каком-то смысле - образ Божий.
Андрей Рублев. Троица. Икона. Между 1411 и 1423.
Москва, Государственная Третьяковская галерея.
Самое прекрасное творение на
тему гостеприимства Авраама написано в первой четверти XV века русским
монахом-иконописцем Андреем Рублевым, и в нем только три фигуры. Это большая
икона для Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря, (сейчас хранящаяся в
Третьяковской галерее). Древнерусская иконопись очень богата красотой линий и
красок, серьезностью и проникновенностью, и все равно среди этого великолепия
"Троица" Андрея Рублева — чудо из чудес: как весенний воздух или будто
прохладная вода в знойный день. При взгляде на эту икону душу охватывает
ласковая тишина - и одновременно чувство величия Вселенной. Ни тишина, ни
Вселенная не изображены, конечно, да это и невозможно, но они здесь выражены
(плавным ритмом очертаний, образующих некий хоровод, волнистыми всплесками
крыльев, наклоном голов, подбором красок, вызывающих в памяти преобладающие
цвета летней русской природы, и еще многим другим) — и это так же бесспорно и
так же мало поддается пересказу и разъяснению, как, например, возвышающее
воздействие великой музыки. (Вот какие противоположности приходится называть,
говоря об иконе Рублева: музыкальность — и тишину, покой — и волнение, величие
— и ласковость!..)
Замечательно, что Авраама и
Сарру, а уж тем более - хлопочущих прислужников Андрей Рублев вообще не
показал. Действие напрямую перенесено из давней истории в «сейчас»: это
зрителям — верующим, наполнявшим церковь, - является Троица, они и оказываются
в роли гостеприимца Авраама. И уж конечно, ангелы возвещают на этот раз не о
рождении Исаака. Ветхозаветный рассказ, «сюжет» в прямом смысле слова, исключен
из иконы, есть только узнаваемое напоминание о нем — в виде стола и
обозначенных как бы в отдалении дома, дерева и скалы. Внимание зрителя
сосредоточено на созерцании образа Троицы, того безмолвного разговора и той
взаимной любви и покорности, которые ее объединяют.
Стол в рублевской «Троице» по
своей форме - явный церковный алтарь, (на них даже бывает с одной стороны такая
же нишка, как у Рублева). Вместо разных кушаний на нем лишь единственная чаша.
Она четко рисуется на фоне стола, в просвете между фигурами. Оттого, что этот
просвет тоже имеет очертания чаши, она становится еще заметнее и важнее. Ангелы
окружают ее, их жесты так или иначе направлены в ее сторону. И хотя внутри чаши
обозначена голова тельца, подразумевается символ жертвы Христовой. О ней,
прежде всего, и идет безмолвный разговор рублевских ангелов. Отсюда в иконе
этот оттенок скорби, словно бы взаимного прощания, — но скорбь в ней светлая и
мудрая.
Несколько лет назад один
западный богослов убедительно показал, что есть у показанного Рублевым совета
трех лиц Троицы и еще одна тема, не менее, может быть, важная, чем тайна
воплощения Бога Сына и его крестного подвига. Ведь Иисус, по учению церкви,
воскрес и вознесся на небо, но вслед за тем, на пятидесятый день после Пасхи,
Бог послал к людям Святого Духа. И это лицо Троицы не покидает землю, оставаясь
с верующими в самой церкви и в богослужении.
Большинство писавших об иконе
Рублева, хотя и не все, считают, что образ Святого Духа подразумевается в
правой для зрителя фигуре. О других фигурах мнения расходятся, и
доказательства, которые приводят в пользу одного или другого предположения,
выглядят одинаково правдоподобно. Например, дом позади левого ангела может быть
символом Бога Отца, о котором Иисус говорил: «В доме Отца Моего обителей
много», и намеком на подвиг Сына — «домостроителя» спасения человечества. Дерево
рядом со средним ангелом может обозначать и древо жизни, и «древо» распятия - и
в обеих качествах намекать и на Сына, и на Отца. И так далее...
Неизвестный новгородский мастер. Отечество. Икона.
Конец XIV — начало XV века. Москва, Государственная Третьяковская галерея
До сих пор мы говорили об
образах Троицы, так или иначе связанных с рассказом о гостеприимстве Авраама и
называемых поэтому «Троицей Ветхозаветной». Но, по крайней мере, с XII века в
некоторых греческих рукописях появились другие образы Троицы — не вызванные
напрямую каким-либо местом в Библии, но именуемые «Новозаветной Троицей»,
потому что Иисус показан в них в своем земном, человеческом облике — взрослом
или же отроческом. Такие образы были и на Руси, хотя с середины XVI века
православная церковь от них отказалась.
В Третьяковской галерее есть
замечательная новгородская икона такого рода, написанная в конце XIV или начале
XV века. Кроме главного образа - Троицы, по краям иконы помещены как бы
дополнительные иконки трех святых — о них мы говорить не будем. Бог Отец
представлен в образе седобородого старца. Трон его охраняют шестикрылые
ангелы-серафимы, а подножие покоится на крылатых огненных колесах. На коленях
Отца — младенческая по размерам фигурка Бога Сына. Но облик Сына не детский, а
отроческий, почти что взрослый. (Этим несоответствием наглядно подчеркнуты две
важные мысли: его сыновнее положение и одновременно его божественность). Сын
держит перед собой небесную сферу, внутри которой — голубь, символ Святого
Духа. Икона сурова и торжественна.
Сын и Отец неотступно взирают
на нас (Сын - приподняв одну бровь). Отец в одной руке держит свиток с
письменами, другой рукой благословляет; на его плече виден «клав» - украшение
одежды в виде нашитой полосы, а нимб вокруг головы - с крестом внутри. Всё это
особенности, обычно свойственные образу Иисуса Христа, но здесь перенесенные на
невидимого Отца в соответствии со словами Иисуса: «Кто видел Сына, тот видел
Отца». Даже черты лица Бога Отца напоминают здесь привычный облик Иисуса
Христа, но как бы достигшего старости и седин.
Название такой иконы —
«Отечество», но это слово означит не родину, а то, что относится к Отцу и к
происхождению от него. Образы Троицы от лица к лицу как бы ступенчато
спускаются к нам и уменьшаются по мере приближения - из-за этого Святой Дух,
хотя и находится в центре, теряет самостоятельное значение. Это недостаток,
который и гениальный художник не может устранить при таком типе композиции.
Мазаччо. Троица. Фреска. 1425 – 1428 гг. Церковь Санта
Мария Новелла, Флоренция. Италия https://salman-spektor.livejournal.com/14995.html
В западном искусстве с ним
примирились, но предпочли показывать голубя парящим вверху, а Сына — взрослым и
пригвожденным к кресту или только что снятым с него. Бог Отец как бы показывает
миру своего распятого Сына. Главное внимание привлечено к цене жертвы Христа, к
его мучениям и смерти. Но верующие помнят, что в итоге речь идет об их
спасении, о победе над смертью и адом.
Примером может быть
впечатляющая фреска одного из основателей Возрождения, итальянца Мазаччо. Здесь
Троица с распятием показана в архитектурной нише, как бы внутри самого здания
церкви, где написана фреска. Эффект осязательного присутствия от этого очень
велик. Первый план Мазаччо задумал, как действие, происходящие в нашем земном
мире, а второй главный, потусторонний план, где развернулись основные события,
он отдал высшим силам. По существовавшей иконографической схеме тех времён
Мазаччо изобразил распятого Иисуса Христа, безжизненное тело, которого,
поддерживает Бог – Отец. У креста стоят Дева Мария и Иоанн Богослов.
Альбрехт Дюрер. (1471 – 1528). Троица. 1511. Гравюра
на дереве
На гравюре великого немецкого
художника Альбрехта Дюрера «Троица» показан как бы небесный вариант
«Оплакивания Христа»: израненное и обессиленное тело Сына полулежит на коленях
небесного Отца — как в земных «Оплакиваниях» его держит на коленях Богоматерь.
Над Отцом и Сыном парит голубь Святого Духа. Ангелы показывают нам в
напоминание орудия страстей Христовых, то есть предметы, с помощью которых его
казнили и мучили (колонну, привязав к которой его бичевали кнутами; крест, на
котором он был распят; губку с уксусом, которую подали ему на трости вместо
воды для питья; копье, которым его проткнули). Все это мы видим на облаках, а
ниже дуют четыре ветра, вовсю напрягая для этого губы и щеки. Их присутствием
обозначено не только место действия — выше всех ветров, — но и всемирное
значение Христовой жертвы: ведь слова «по всем четырем ветрам» означают
«повсюду, по всем сторонам света».
Гравюра Дюрера сохраняет в
себе нечто общее с плоскостным, как бы бестелесным искусством Средневековья:
изображение образует ажурный узор из линий на плоской и как бы воздушной
поверхности бумаги.
Альбрехт Дюрер. Поклонение Троице. Алтарная картина.
Дерево, масло. 1511. Вена, Художественный музей.
Перестроить свое восприятие
после икон на картину Дюрера «Поклонение Троице» гораздо труднее: по контрасту
сначала мешает «реалистичность», земная телесность изображенного на ней. Ведь
Дюрер — художник эпохи Возрождения. Он много изучал натуру, знал анатомию и
перспективу, стремится и умеет изображать предметы и человеческие фигуры во
всей их объемности и весомости, в разных поворотах и ракурсах. И если в гравюре
все это приглушено благодаря линейно-контурной природе самого этого вида
искусства, то в картине выступает с большой силой.
Здесь уместно подумать:
почему христианское искусство так переменилось в эпоху Возрождения по сравнению
со Средними веками? Прежде всего, потому, что люди стали больше ценить земную
жизнь, больше искать отблески рая уже на самой земле. Они оправдывали свои
новые интересы тем, что человек и мир созданы Богом; что для их спасения Бог
Сын сам сошел на землю, став человеком; что его можно было видеть и даже
потрогать тогда. Это «видеть и потрогать» становится очень важным для зрителей
и художников новой эпохи. Переход от иконописи к картине облегчался двойственной
природой самого Иисуса Христа - одновременно Бога и человека.
Но обратимся к картине
Дюрера. На ней показаны собравшиеся на облаках христианские мученики и
католические святые (среди них есть и римские папы), созерцающие Святую Троицу.
Бог Отец, в отличие от гравюры, изображен не в тиаре с тремя коронами (на земле
такую носили в качестве «божьих наместников» римские папы), а в короне другого
рода, похожей на императорскую. Бог Сын пригвожден к кресту. Внизу показана как
бы в очень сильном отдалении земля, а на ней — небольшая фигурка самого
художника, придерживающего перед собой таблицу, на которой написано, кем и
когда создана эта картина.
Жан Фуке. Коронование Богоматери. Миниатюра из
Часослова Этъенна Шевалье. 1450 — 1455. Музей Конде в Шантийи
В западном искусстве
встречаются иногда и такие произведения, в которых все три лица Троицы показаны
в облике Иисуса Христа. Мы видим это в одной из рукописных книг, украшенных
выдающимся французским живописцем XV века Жаном Фуке. Действие происходит перед
тройным небесным престолом. Одетый в белое Иисус увенчивает короной Деву Марию
— свою земную мать и Царицу Небесную. Две точно такие же фигуры, как он,
восседают на троне.
Источник:
Баранов А. Троица./ Юный художник. – 2007, № 1. – с.
8-12. – (Библейский сюжет)
Комментариев нет:
Отправить комментарий