Даль В.И. – собиратель народного слова

 Даль В.И. – собиратель народного слова

«… С языком шутить нельзя: словесная речь человека есть видимая, осязательная связь, звено между душою и телом, духом и плотью». (В.И. Даль)

Даль Владимир Иванович (1801 – 1872 гг.)
Источник изображения: https://ok.ru/group/53292092227713/topic/131088521529473

По оценке академика В.В. Виноградова, «как сокровищница меткого народного слова Словарь Даля будет спутником не только литератора, филолога, но и всякого образованного человека, интересующегося русским языком».

Ниже приводим две статьи именитых ученых Бабкина А.М. о жизни и деятельности Владимира Ивановича Даля, и Вомперского В.П. об изданиях словаря Даля В.И.

 

Бабкин А.М. ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ В. И. ДАЛЯ./ Александр Михайлович Бабкин.// Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т.: Справочное издание./ Владимир Иванович Даль — М.: Рус. яз., 1999. — Т. 1:А — 3.— 1999. — 699 с.

(Статья известного русского лексиколога А.М. Бабкина. Александр Михайлович Бабкин (1907—1986 гг.) - доктор филологических наук; создатель Новейшего словаря иностранных слов и выражений)

«Толковый словарь живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля — явление исключительное и, в некотором роде, единственное. Он своеобразен не только по замыслу, но и по выполнению. Другого по­добного труда лексикография не знает. Создатель его не был языковедом по специальности. О себе и своём словаре В. И. Даль говорит: «Писал его не учитель, не наставник, не тот, кто знает дело лучше других, а кто более многих над ним трудился; ученик, собиравший весь век свой по крупице то, что слышал от учителя своего, живого русского языка»1. Выдающийся знаток русского слова, В. И. Даль был чутким це­нителем и заботливым собирателем русской речи в самых многообразных её проявлениях: меткая самобытная пословица, поговорка, загадка, сказка находили в нём внимательного собирателя и бережного хранителя. Отсюда и та необыкновенная полнота, с которой отражается народное речевое творчество в составленном им словаре.

Родился В. И. Даль 10 ноября 1801 года, умер 22 сентября 1872 года. Пятьдесят три года он собирал, составлял и совершенствовал свой словарь. Начав работу юношей, он продолжал её до самой смерти. В «Авто­биографической заметке» он вспоминает: «3 марта 1819 года... мы выпущены в мичмана, и я по желанию на­писан в Чёрное море в Николаев. На этой первой поездке моей по Руси я положил бессознательно основание к моему словарю, записывая каждое слово, которое дотоле не слышал» 2. А за неделю до смерти, прикован­ный болезнью к постели, В. И. Даль поручает дочери внести в рукопись словаря, второе издание которого он готовил, четыре новых слова, услышанных им от прислуги 3. В. И. Даль обладал исключительным интересом к русскому народному языку, творчеству и быту, а личная судьба его сложилась так, что ему пришлось по­бывать в различных частях обширного русского государства, прийти в тесное соприкосновение с многочислен­ными и разнообразными представителями русского народа, по преимуществу крестьянства.

В. И. Даль родился в городе Луганске (теперь Ворошиловград) в семье врача, его детство прошло в Николаеве, откуда трина­дцати лет он переехал учиться в петербургский Морской корпус. По окончании учебного заведения, получив первый офицерский чин, В. И. Даль около пяти лет прослужил во флоте, сначала на Чёрном, а потом на Балтий­ском морях. Не обладая подходящим для морской службы здоровьем, В. И. Даль, отслужив обязательный для воспитывавшегося на казённый счёт в военно-учебном заведении срок, вышел в отставку и поступил в Дерптский университет на медицинский факультет.

В 1829 году он выдержал экзамен, защитил диссертацию и был направлен врачом в действующую армию в Турцию, затем участвовал в войне 1831 года с Польшей, а в 1832 году был переведён в Петербург на должность ординатора военно-сухопутного госпиталя. Но через год он снова переменил профессию и поступил чиновником особых поручений к оренбургскому губернатору. Но­вое служебное поприще потребовало от В. И. Даля частых и больших разъездов по краю и дало ему возможность узнать естественные и этнографические богатства далёкой и новой для него окраины России. Кипучая и деятель­ная натура Даля не ограничивается в эту пору собиранием материалов по языку и народной словесности. В. И. Даль вступает в живую связь с Академией наук, её отделением (классом — по тогдашней терминологии) естественных наук, посылает для пополнения коллекций Академии разнообразные экспонаты, характеризую­щие естественные богатства и природу Оренбургского края. Отмечая эту общественную деятельность В. И. Даля, Академия наук выбирает его 21 декабря 1838 года своим членом-корреспондентом. В ответ на это избрание в письме на имя непременного секретаря Академии наук П. Н. Фуса Даль с обычной для него скромностью в оценке своих трудов писал: «Не пользуясь достаточным учёным образованием, чтобы отли­читься в какой-либо отрасли наук самостоятельными трудами, я сочту себя счастливым, если буду в состоя­нии способствовать сколько-нибудь учёным исследователям доставлением запасов или предметов для их обще­полезных занятий» 4.

В 1841 году В. И. Даль опять в Петербурге, служит крупным министерским чиновником, а в 1849 году его переводят в Нижний Новгород управляющим удельной конторой. Десять лет Даль пробыл на этой должности, и лишь с 1859 года, выйдя в отставку и поселившись в Москве, он получает возможность целиком отдаться завершению величайшего труда своей жизни — «Толкового словаря».

1 В. И. Даль. Напутное слово, стр. XV.

2 Полное собрание сочинений Владимира Даля. 1897—1898. Т. I, стр. XCI—XCV.

3 Там же, стр. I—ХС: П.И. Мельников. В. И. Даль. Критико-биографический очерк.

4 Письмо В.4 И. Даля П.Н. Фусу от 24 сентября 1839 г. (на немецком языке). Архив АН СССР, Ф. I, on. 2—1839, § 569.

 

В тридцатые годы имя Казака Луганского (литературный псевдоним В. И. Даля) получает широкую известность как популярного пи­сателя из народного быта. Пушкин, высоко оценивая первый литературный опыт Даля — написанные им сказки, — поощрял Даля продолжать в этом же роде. Белинский был высокого мнения о таланте Даля. Но чем бы В. И. Даль ни занимался, он, прежде всего, оставался собирателем языкового и этнографического ма­териала. В результате у него скопились огромные запасы слов, выражений, пословиц, поговорок, сказок, песен и других произведений народной словесности и возникло желание упорядочить эти материалы и обнародовать их. В. И. Даль попытался предложить свои «запасы», а вместе с ними и себя для разработки этих запасов в распоряжение «императорской» Академии наук, но это предложение не было принято. Оставалось на выбор: или забросить то, что собиралось не один десяток лет, или на свой страх и риск приступить к обработке ма­териалов, пользуясь лишь нравственной поддержкой энтузиастов-единомышленников.

В. И. Даль пошёл вто­рым путём. В результате и возник четырёхтомный словарь, который позже стал справедливо называться «Далев словарь» и по праву занял почётное и прочное место в истории русской культуры.

1

В. И. Даль горячо сетовал на отрыв книжно-письменного языка его времени от народной основы, от жи­вого русского языка, на обильное засорение книжной речи «чужесловами», то есть словами, заимствованными из западноевропейских языков. «Пришла пора подорожить народным языком и выработать из него язык образованный», — писал В. И. Даль 5. Составляемый им словарь, но его замыслу, должен был ответить этой за­даче. Автор-составитель понимал, что путь преобразования литературного языка долгий и сложный, посиль­ный лишь грядущим поколениям писателей и учёных. Свою роль он осознавал как роль начинателя большого и важного дела.

Убеждённая уверенность В. И. Даля в высоких достоинствах русского языка, в безграничной способности его к совершенствованию, в полной возможности своими национальными средствами выразить любую мысль не покидала его на протяжении всего творческого пути и определила характер составленного им словаря. Своим словарём и обильно введёнными в него материалами народной речи В. И. Даль стремился указать современникам средства народного обновления русского литературного языка XIX века. И, действи­тельно, «Толковый словарь» Даля сыграл очень большую роль в подъёме интереса к живым говорам русского языка и к народной основе литературной речи.

Разбросанность теоретических высказываний В. И. Даля по разным его статьям 6, остро-полемический характер их наряду с противоречиями между отдельными высказываниями, большая доля наивности в решении чисто практических вопросов языкознания, с одной стороны, и «учёные приговоры» критиков, представителей кафедральной науки, несколько несерьёзно относящихся к «самоучке-филологу» Далю, — с другой, помешали оценить теоретическое литературное наследие В. И. Даля, критического разбора которого, в сущности, в русской филологии нет 7.

В. И. Даль оценён лишь как практик-собиратель и составитель капитального словаря. За это ему была присуждена Академией наук Ломоносовская премия, за это он был выбран почётным академиком. Но обстоятельный и серьёзный разбор, которому подверг В. И. Даль выпущенный Академией наук «Опыт областного словаря», целый ряд критических замечаний, попутно высказанных им по поводу русской грамма­тики, русского правописания, и особенно диалектологические суждения В. И. Даля показывают, что по своему научному кругозору и уровню, во всяком случае, в области лексикографии и диалектологии, он был не ниже многих признанных учёных, его современников. Мнение В. И. Даля о новом издании русского словаря, который проектировала Академия наук в 1854 году, показывает широту его лексикографических представлений наряду с их практичностью.

По выходе в свет «Толкового словаря» в Академии наук неоднократно поднимался вопрос об избрании В. И. Даля академиком. По официальной версии, только причины внешнего порядка могли помешать такому избранию. «II Отделение охотно избрало бы его (В. И. Даля) в действительные члены свои, если бы тому не препятствовало постоянное пребывание его в Москве» 8. По тогдашнему уставу Академии наук ее действи­тельные члены должны были непременно жить в Петербурге, где находилась и сама Академия. Этим же уставом ограничивалось число академиков.

5 В. И. Даль. Напутное слово, стр. XIII.

6 В. И. Далем написан ряд статей, в которых он касается вопросов теории и практики культуры русской речи: «Напутное слово», «О русском словаре», «О наречиях великорусского языка», «Ответ на приговор». Эти статьи помещаются в настоящем издании при первом томе «Толкового словаря». Статьи «Полтора слова о русском языке», «Недовесок к статье «Полтора слова о русском языке» и ряд полемических писем об иностранных словах к М. П. Погодину напечатаны в X томе Поли, собрания сочин. Владимира Даля.

7 В. И. Далю как лексикографу посвящена диссертация М. В. Канкава. Автореферат. Тбилиси, 1952.

8 Архив АН СССР, Ф. 9, он. 1, № 358.

 

Невозможность выбрать нового академика, пока не освободилось для него место, привела к экстравагантному предложению академика М. П. Погодина: «Словарь Даля кончен. Теперь русская академия наук без Даля немыслима. Но вакантных мест ординарного академика нет. Пред­лагаю, всем нам, академикам, бросить жребий, кому выйти из академии вон, и упразднившееся место пре­доставить Далю. Выбывший займёт первую, какая откроется, вакансию» 9.

В. И. Даль не ошибался в той высокой оценке, какую он давал русской народной речи: «Живой народный язык, сберёгший в жизненной свежести дух, который придаёт языку стойкость, силу, ясность, целость и красоту, должен послужить источником и сокровищницей для развития образованной русской речи» 10.

Этот его завет неоспорим, и тот путь, которым шли и идут лучшие мастера художественного слова, создатели великой русской литературы, подтверждает правильность его мысли. В. И. Даль вовсе не считал обязатель­ным переносить всё из народной речи в язык литературно-книжный. В этом отношении он совершенно недвусмысленно характеризует свой словарь как собрание материалов, которые подлежат перера­ботке под пером писателя: «Я никогда и нигде не одобрял безусловно всего, без различия, что обязан был включить в словарь: выбор предоставлен писателю» 11. Больше того, он предостерегает от внесения в лите­ратурную речь резко выраженных областных слов и оборотов, которые приводят к порче литературного языка, засорению его. «Нет, языком грубым и необразованным писать нельзя, это доказали все, решившиеся на такую попытку, и в том числе, может быть, сам составитель словаря» 12.

Между этим заявлением и одной из попыток сближения литературного языка с народным, которую демонстрировал Даль Жуковскому за двадцать пять лет до того, существует заметная разница. Взгляды и вообще мировоззрение В. И. Даля, несомненно, эволюционировали, отчасти и под влиянием критики, которой они подвергались.

В 1837 году, встретившись в Уральске с Жуковским, Даль представил ему образец двоякого способа выражения: обще­принятого книжного и народного. Фраза на книжном языке имела такой вид: «Казак седлал лошадь как можно поспешнее, взял товарища своего, у которого не было верховой лошади, к себе на круп и следовал за неприятелем, имея его всегда в виду, чтобы при благоприятных обстоятельствах на него напасть». На народном же — «Казак седлал уторопь, посадил бесконного товарища на забедры и следил неприятеля в назерку, чтобы при спопутности на него ударить». В ответ на характеристику В. И. Далем народного способа изложения как более короткого и выразительного В. А. Жуковский заметил, что вторым способом можно говорить только с казаками и притом о близких им предметах. Справедливость ответа Жуковского, очевидно, побудила Даля к пересмотру своих убеждений. Во всяком случае, от крайностей он постепенно освобождался. Личный опыт обработки Далем народного языка с целью превращения его в язык книжно-литературный оказался неудачен. Борьба за создание литературного языка на народной основе, сближение литературного языка с живым, разговорным языком широких демократических слоев общества — эта задача была продикто­вана эпохой Даля и решалась его великими современниками Пушкиным и Гоголем.

В. И. Даля глубоко волновал вопрос об иноязычных заимствованиях в русском литературном языке; в его высказываниях по этому поводу содержится немало и здравых мыслей, хотя в целом его теория явно неубедительна и носит путаный характер. В. И. Даль объявляет войну далеко не всем иноязычным словам, проникшим в русский язык: «Мы не гоним обшей анафемой все иностранные слова из русского языка, мы больше стоим за русский склад и оборот речи, но к чему вставлять в каждую строчку: моральный, ориги­нальный, натура, артист, грот, пресс, гирлянда, пьедестал, и сотни других подобных, когда без малейшей натяжки можно сказать то же самое по-русски? Разве: нравственный, подлинный, природа, художник, пещера... хуже? Нисколько, но дурная привычка ходить за русскими словами во французский и немецкий словарь делает много зла. Мы очень нередко видим, что писатели вставляют самым странным образом французское слово, явно против воли и желания своего только потому, что не могли в скорости найти русского, или даже не знали его — неужели и это хорошо и извинительно»13.

Не всегда предложения В. И. Даля в отношении замены являются счастливой находкой и приемлемы; вряд ли кому-либо придёт в голову заменять иноязычное по происхождению слово пьедестал рекомендуемым Далем русским словом стояло, но самая идея замены ненужных иноязычных слов, особенно в области специальной научной и технической терминологии, близка нашему времени.

Когда В. И. Даль пишет: «читатели и писатели, надеюсь, согласятся, что между словами: сапог, ку­шак, журнал — и какими-нибудь газонами, кадаверами, кавернами, есть разница»14, — он стремится отграничить иноязычные заимствования, усвоенные под влиянием действительной нужды, с одной стороны, от заимствований под влиянием моды и слепого подражания — с другой.

9 Н. Н. Модестов, Вл. Ив. Даль в Оренбурге, Оренб., 1913, стр. 82.

10 В. И. Даль. Напутное слово, стр. XIV.

11 В. И.Даль. Ответ на приговор, стр. LXXXVII. Ср. Напутное слово, стр. XVII—XX.

12 В. И. Даль. Напутное слово, стр. XIV.

13 Полн., собрание сочин. Вл. Даля. Т. X, стр. 551.

14 Там же, стр. 576.

 

Реформатор-одиночка, мировоззрение которого было весьма близко к славянофилам, В. И. Даль не мог найти правильного решения вопроса об иностранных словах в русском языке, а его практическая пуристская деятельность шла вразрез с прогрессивным течением общественной мысли. Современная Далю критика упрекала его в том, что он впадает в крайность, борясь с «чужесловами». В. И. Даль, видимо, сам отдавал себе в этом отчёт, когда писал: «Во всяком новом деле крайности неизбежны; станется, что и тут было не без того. Но из крайности той может выйти со временем что-нибудь путное, из посредственности же никогда и ничего не выйдет» 15.

В. И. Даль не избегал иноязычных слов в своём словаре, справедливо считая: «От исключения из словаря чужих слов, их в обиходе, конечно, не убудет; а помещение их, с удачным переводом, могло бы иногда пробудить чувство, вкус и любовь к чистоте языка» 16. Помещая «чужесловы» в своём словаре, он хотел обезвредить их, вывести из употребления своеобразным приёмом: подбирая им замены и иногда создавая для этой цели новые слова. Далю казалось, что при возможности такого выбора отпадёт потребность в «чуже-словах». Вступая на путь словотворчества, Даль не самообольщался: ему были ясны все трудности продвижения в жизнь нового слова по личному почину. «Переводы эти, — писал он, — многих соблазняют и вызывают на глумление; признаемся, что на это пенять нельзя: где только, в применении малоизвестного слова, видна натяжка, а тем более во вновь образованном погрешность против духа языка, там оно глядит рожном» 17. В. И. Даль, конечно, был убеждён, что в его опытах не будет «погрешности против духа языка», что он тщательно и стремился доказать, сердясь и негодуя, когда оставался непонятым…

…В.И. Даль несколько раз высказывал убеждение, что «словарник не узаконитель, а раб языка; что есть, то он обязан собрать», но на деле он не остался на этой скромной позиции. Он пожелал быть не только собирателем, но и реформатором русского языка. И если его собирательская деятельность встречала полное сочувствие и одобрение современников, то его пуристические попытки осуждались неоднократно и вполне справедливо.

 

15 Полн, собрание сочин. Вл. Даля. Т. X, стр. 565—566.

16 В. И. Даль. Напутное слово, стр. XXIV.

17 Там же, стр. XXIV.

 

Рекомендации Словаря Даля как увлекательной и занимательной книги для чтения, советы воспользо­ваться таким полезным чтением делались неоднократно и разными авторами. Академик Грот, один из первых исследователей «Толкового словаря», вскоре после выхода книги писал: «Словарь Даля — книга не только полезная и нужная, это — книга занимательная: всякий любитель отечественного слова может читать её или хоть перелистывать с удовольствием. Сколько он найдёт в ней знакомого, родного, любезного, и сколько нового, любопытного, назидательного! Сколько вынесет из каждого чтения сведений драгоценных и для жи­тейского обихода, и для литературного дела» 24.

Писатель К. Чуковский в двадцатых годах заявлял: «Нужно, чтобы переводчики всячески пополняли свой мизерный запас синонимов. Пусть они воспользуются знаменитым советом Теофиля Готье и возможно чаще читают словарь. Даль — вот кого переводчикам нужно читать» 25.

Словарь Даля не потерял своего значения и для наших дней. Его повторное издание в советское время обусловлено величайшим размахом культурного строительства в СССР, тяготением широчайших слоев тру­дящихся к овладению культурой, стремлением многочисленных народов Советского Союза к овладению великим и могучим русским языком, незаменимым орудием культурного подъёма. «Толковый словарь живого великорусского языка» — это настоящая энциклопедия русского народного быта, склада ума и характера, нашедших своё выражение в речи. Достаточно указать, что В. И. Даль под разными словами поместил около тридцати тысяч пословиц. Словарь Даля далеко выходит за пределы, которые ограничивают обычные фило­логические словари: он объясняет и предметы, характеризующие русский народный быт, и поверья, и приметы, связанные с сельскохозяйственным календарём, а также даёт множество других этнографических сведений. Толкуя то или иное слово, В. И. Даль подбирает множество синонимов, свидетельствующих об исключительном богатстве русского языка, его гибкости и выразительности, он показывает безграничные словообразовательные возможности русского языка.

Помимо отдельных слов в Словаре Даля приводятся и объясняются тысячи словосочетаний и устойчивых оборотов речи. Огромное большинство подобного речевого материала ни в какие другие словари русского языка не введено, а между тем этот фразеологический материал имеет широкое хождение в живой непри­нуждённой русской речи, часто встречается на страницах классической и современной русской литературы. Десятки миллионов людей всех возрастов, всерьёз изучающих русский язык, нуждаются в разъяснении, в истолко­вании этих так называемых идиоматических средств русского языка. И до тех пор, пока не будет создан новый обширнейший словарь русского языка, заключающий в себе не только слова и выражения, употреб­ляемые в русской литературной речи, но и слова территориальных и профессиональных диалектов, слова, принадлежащие просторечию и разговорно-бытовой сфере общения, Словарь Даля останется незаменимым пособием-справочником по русскому языку в широком значении этого понятия.

Этот словарь-справочник поле­зен тем, что охватывает лексику письменной и устной речи XIX века, а частично даже и словарный состав памятников древней письменности, но он совершенно незаменим, когда речь идёт о живом народном языке, когда нужны сведения о словах областных, о понятиях, связанных с условиями дореволюционного крестьян­ского быта, о народных верованиях и представлениях, нашедших отражение в лучших произведениях русской классической и современной литературы.

 

III.

Разбирая «Толковый словарь» Даля, следует охарактеризовать:
1) объём и состав его;
2) построение словаря;
3) выработанные В. И. Далем приёмы толкования слов.
Надо заметить, что при выработке типа своего словаря В. И. Даль опирался на обширную предшествующую лексикографическую литературу, которая ему была хорошо известна.

1. В основу своего Словаря В. И. Даль намерен был положить народный язык, но он не закрывал доступа и словам книжно-письменного языка и даже «чужесловам», с распространением и употреблением которых, как сказано выше, вообще боролся. Должны были найти место в Словаре и все слова областные и местные по употреблению. Вводились также слова церковнославянские и устарелые, но количество их ограничивалось оглядкой на употребительность в живом языке. Столь широкий замысел и объём граничили с невыполни­мостью задачи, что не ускользало от внимания и самого составителя.

 

24 Я. К. Грот. Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля. Труды. Т. II. СПБ, 1899. Стр. 43.

25 К. Чуковский. Переводы прозаические. Сб. «Принципы художественного перевода». Гос. изд. Петербург. 1920. Стр. 38.

 

Руководящая цель, во всяком случае, определила характер Словаря Даля. Сам он обозначал эту цель в следующих словах: «Речения письменные, беседные, простонародные; общие, местные и областные; обиходные, научные, промысловые и ремесленные; иноязычные усвоенные и вновь захожие, с переводом; объяснение и описание предметов, толкование понятий общих и частных, подчинённых и сродных, равносильных и противоположных, с одно(тожде)словами и выражениями окольными; с показанием различных значений, в смысле прямом и переносном или иноречиями; указания на словопроизводство; примеры, с показанием условных оборотов речи, значения видов глаголов и управления падежами; пословицы, поговорки, присловья, загадки, скороговорки и пр.» 26.

Ближайшими предшественниками «Толкового словаря» были два словаря, изданных Академией наук: «Сло­варь церковно-славянского и русского языка» 1847 г. и «Опыт областного великорусского словаря» 1852 г. О первом словаре В. И. Даль говорит, что на нём основал он весь свой труд, а что касается второго, то он послужил ему для пополнения его собственных запасов областной лексики. Академический словарь 1847 г. содержал около 115 тысяч слов, словарь же, составленный В. И. Далем, включает больше 200 тысяч слов, — таким образом, он был и остаётся до сих пор самым обширным словарём русского языка. Сразу же по выходе первого издания, ещё при жизни В. И. Даля, начали появляться дополнения 27 к его словарю с ука­занием существующих в русском языке, но не вошедших в Словарь Даля, пропущенных им слов. Рядом с пропуском отдельных слов обнаруживались и пропуски отдельных значений слов, отчасти возникшие как следствие неудовлетворительных приёмов толкования. В. И. Даль старательно собирал такие дополнения, желая воспользоваться ими для второго издания своего словаря.

Особо ценным фондом в Словаре В. И. Даля следует считать огромное количество слов, связанных с ремёслами, промыслами, народной медициной, естествознанием. До Словаря Даля значительная часть подоб­ного материала или была разбросана по разным изданиям, или вовсе не была известна.

Как уже отмечалось выше, множество сведений, содержащихся в Словаре В. И. Даля, далеко выходят за пределы чисто филоло­гического порядка. Это исключительно ценные этнографические материалы. Так, например, при слове лапоть не только охарактеризованы все типичные виды лаптей, части (с их названиями), из которых лапоть состоит, но указан даже и способ изготовления этого рода устарелой в наше время обуви. При слове масть В. И. Даль объясняет до пятидесяти названий конских мастей; при слове гриб — десятки видов грибов; при словах мачта, парус даются не только названия различных видов мачт и парусов, но объясняется и их назначение. Рядом с названиями, заимствованными из голландского и английского языков (флотские названия), даются и названия, возникшие и употреблявшиеся на Каспийском и Белом морях и на больших русских реках. Под словом рукобитье, например, объясняется сложный свадебный обряд и целый ряд связанных с ним обычаев, характерных для свадьбы в старом крестьянском быту. Акад. Я. Грот, составитель разбора Словаря В. И. Даля по поручению Отделения русского языка и словесности Академии наук, об этого рода материалах в словаре писал: «Вещественные толкования в Словаре Даля относятся к столь разнородным предметам, что мы никак не можем взять на себя критической их поверки: это потребовало бы особенных разысканий» 28.

2. Приступая к упорядочению собранных им огромных запасов слов, В. И. Даль мучительно искал удоб­ного способа расположения их в своём словаре. Ему были хорошо известны два противоположных способа: алфа­витный порядок расположения слов и корнесловный способ группировки их, при котором группы слов, воз­водимых к общему корню, объединяются в гнёзда, а во главе гнезда ставится или самый корень, как это было принято в «Словаре Академии Российской» 1789—1794 гг., или более или менее произвольно устанав­ливаемое исходное слово. В. И. Даль выбрал для себя путь средний: слова того же корня (за исключением приставочных образований, помещаемых под буквами, с которых они начинаются) в его словаре группи­руются в гнёзда, а во главе такой группы «одногнёздков» выставляется глагол или имя. Выбранный способ словорасположения, по мнению В. И. Даля, способствует постижению духа языка и раскрывает законы его словообразования.

«Не усвоим ли мы себе легче утраченный нами дух языка, — спрашивает В. И. Даль, — при том гнездовом или семейном порядке составления словаря, какой читатели видят ныне перед собою?» 29. Выгодная сторона гнездового словорасположения несомненна: современная В. И. Далю научная критика не могла отказать составителю в преимуществе того способа, при помощи которого он стремился раскрыть смысловые связи слов и дать семантическую и словообразовательную характеристику слова и языка в целом. Но, обладая некоторыми достоинствами, избранный В. И. Далем способ построения словаря был чреват и некоторыми трудностями

 

26 В. И. Даль. Напутное слово, стр. XXIII.

27 П. Шейн. Дополнения и заметки к Толковому словарю Даля. Сб. отд. русск. яз. и словеся. Ак. наук. СПб., 1873, т. X, стр. 8. И. Ф. Наумов. Дополнения и заметки к Толковому словарю Даля. Сб. отд. русск. яз. и словесн. Ак. наук. СПб., 1874, т. XI, 6. Я. К. Грот. Дополнения и заметки к Толковому словарю Даля. Филологические разыскания. 1899, т. II, стр. 401—433. Эти и некоторые другие дополнения были использованы во 2 изд. «Толкового словаря».

28 Я. К. Грот. Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля. Филологические разыскания. СПб., 1899. Т. II, стр. 41

29 В.И. Даль. Напутное слово, стр. XX.

 

Вомперский В. П. ИЗДАНИЯ «ТОЛКОВОГО СЛОВАРЯ ЖИВОГО ВЕЛИКОРУССКОГО ЯЗЫКА» В. И. ДАЛЯ./ Валентин Павлович Вомперский.// Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т.: Справочное издание./ Владимир Иванович Даль — М.: Рус. яз., 1999. — Т. 1:А — 3.— 1999. — 699 с.

(Статья В.П. Вомперского написана в 1989 году. Валентин Павлович Вомперский - 1924-1995 гг. Ученый-русист, доктор филологических наук, Профессор кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Более подробно о нем ЗДЕСЬ - http://feb-web.ru/feb/izvest/1996/02/962-093.htm )

В мире создано немало словарей, удивляющих своим объемом и богатством содержания. Но едва ли не самый выдающийся из них — «Толковый словарь живого великорусского языка » Владимира Ивановича Даля. Особенно велико значение словаря для русской культуры, образования. Далев словарь — это увлекательное чтение о русском языке, его жизни, истории. Раскрыв страницу любого тома, погружаешься в истинно народную речь, образную, ясную, простую.

Даль начал собирать слова для своего словаря еще восемнадцатилетним юношей и трудился над ним до последних дней жизни. Один из биографов В. И. Даля, писатель Мельников-Печерский так рассказывает о начале работы над словарем.

«По дороге из Петербурга в Москву, на паре почтовых ехал молоденький мичман. Мичманская одежда, с иголочки, плохо его грела. Ямщик, поглядел на небо и в утешение продрогшему моряку указал на пасмурневшее небо — верный признак перемены к теплу. „Замолаживает",— сказал он. По-русски сказано, а мичману слово ямщика не вразумелось. „Как замолаживает?" — спросил он. Ямщик объяснил значение незнакомого мичману слова. А тот, несмотря на мороз, выхватывает из кармана записную книжку и окоченевшими от холода руками пишет. «Замолаживать — иначе пасмурнеть — в Новгородской губернии значит заволакиваться тучками, говоря о небе, клониться к ненастью»... Эти строки, написанные на морозе в 1819 году, были зародышем того колоссального труда, который ученому миру известен под названием «Толкового словаря живого великорусского языка» 1.

Первое издание «Толкового словаря живого великорусского языка» В. И. Даля вышло в 1863—1866 годах. Это был итог почти полувекового труда, в результате которого ученый со­брал, изучил и систематизировал огромный запас слов и фразеологических выражений русского языка. По богатству лексико-фразеологического материала Далев словарь превосходит все словари, вышедшие в России до и после него.

В. И. Даль стремился включить в свой словарь всю лексику, включая слова, взятые как из памят­ников письменности, так и из устной народной речи. В основу словаря он положил живой велико­русский язык — язык народный со всеми областными наречиями и говорами. Эти лексические материалы В. И. Даль собирал самостоятельно в поездках по стране в продолжение 40 лет. Кроме того, имя В. И. Даля как ученого и собирателя живой русской речи было широко известно среди русской интеллигенции, а потому он, начиная с 1840 года, систематически получал записи народных слов и фразеологизмов то от многочисленных корреспондентов, то при посредстве редакций периоди­ческих изданий, печатавших диалектологические статьи или получавших записи народных слов от собирателей.

В работе над словарем В. И. Даль не мог не использовать богатую предшествующую лексико­графическую традицию. Об этом он писал в своем «Напутном слове» к словарю. Прежде всего, В. И. Даль руководствовался наиболее полным из словарей русского языка — «Словарем церковно­славянского и русского языка», составленным Вторым отделением Императорской Академии наук (СПб., тт. 1—4, 1847). Такой выбор обусловлен тем, что этот словарь был крупным явлением в истории русской лексикографии. Академический словарь пользовался заслуженным авторитетом в передовом русском обществе конца 1-й половины XIX века.

Одновременно с этим толковым словарем русского языка В. И. Даль широко использовал диалектные словари народных говоров и словари промыслов и ремесел: «Опыт областного велико­русского словаря», составленного Вторым отделением Императорской Академии наук (СПб., 1852), «Дополнение к опыту областного великорусского словаря» (СПб., 1858), «Опыт терминологического словаря сельского хозяйства, фабричности, промыслов и быта народного» Вл. Бурнашева (СПб., тт. 1—2, 1843—1844).

Всего, по подсчету В. И. Даля, в первом издании «Толкового словаря живого великорусского языка» было помещено около 200 000 слов. Из них 80 000 слов он собрал самостоятельно. Примерно 120 000 слов и выражений он извлек из предшествующих словарей. Но весь этот лексический мате­риал В. И. Даль перенес в свой словарь не механически: он переработал его и пополнил новыми данными.

1 Мельников П. И. (Андрей Печерский). Владимир Иванович Даль. СПб, 1903.

 

В. И. Даль расположил слова по гнездам, снял стилистические пометы, исключил из круга своей работы «вовсе устарелые слова», уточнил семантическую характеристику слов и фразеоло­гизмов, пересмотрел систему локально-диалектных помет, ввел пометы при словах иностранного происхождения, указывающие на ближайшие источники заимствования. Введя в свой труд лексику литературно-книжного языка и частично словесный фонд памятников старой литературы и доказав тем самым необходимость сближения литературного языка с живой народной речью, В. И. Даль создал такой словарь, который стал самым авторитетным историко-лексикологическим справочни­ком для изучения русского языка XIX в. и последующего времени.

После выхода первого издания «Толкового словаря» появляются рецензии, отзывы ученых, писателей, общественных деятелей. Словарь становится центром, вокруг которого ведутся различные лексикографические работы, прямо или косвенно намеченные В. И. Далем. Появляются дополнения и заметки к словарю с указанием слов, существующих в русском языке, но не учтенных В. И. Далем по каким-либо причинам. В. И. Даль собирает эти материалы для дальнейшего пополнения и исправ­ления словаря, готовя тем самым запас слов и фразеологических выражений для второго издания.

Второе издание «Толкового словаря живого великорусского языка» вышло в 1880—1882 годах уже после смерти В. И. Даля. Правда, он успел внести большие изменения, добав­ления и поправки в новое издание, хотя окончательно эта работа была проведена редакто­рами книгопродавца-издателя М. О. Вольфа, который приобрел право публикации словаря у наследников В. И. Даля, и научным редактором (предполагают, что это был профессор П. Н. Полевой).

При подготовке второго издания В. И. Даль не ставил себе задач пересмотра принципов построения словаря. По-прежнему он сохранил корнесловный (гнездовой) способ группировки слов, при котором группы слов, возводимых к общему корню, объединяются в гнезда, а во главе гнезда ставится исходное слово или самый корень, как это было сделано в «Словаре Академии Российской» (СПб., 1789—1794). Основная работа для второго издания словаря велась в следующих направлениях: дополнялся и расширялся лексический и фразеологический материал (в словарь введено свыше 1500 новых слов, около 300 пословиц и поговорок), уточнялась семантическая характеристика ряда слов. Кроме того, Даль устранил ряд сомнительных слов, переставил несколько заголовочных и внутригнездовых слов и исправил некоторые неверно построенные гнездовые статьи, уточнил этимологию и орфографию слов и фразеологизмов.

Из многочисленных критических разборов словаря, опубликованных еще при жизни В. И. Даля, заслуживают быть отмеченными дополнения и поправки Я. К. Грота и Л. И. Шренка. Уже после смерти В. И. Даля были напечатаны имевшие принципиальное научное значение дополнения и замет­ки к словарю И. Ф. Наумова и П. В. Шейна, которые были учтены редакторами второго издания. Из критических разборов словаря и дополнений к нему В. И. Даль, а также редакторы внесли во вто­рое издание словаря свыше 550 новых слов и выражений.

Таким образом, в сравнении с первым второе издание словаря представляет собой более полное собрание слов и фразеологизмов русской живой и письменной речи XIX века. В лексикографи­ческом отношении второе издание более совершенно, отражает последнюю волю автора словаря, которую учли после кончины В. И. Даля его редакторы.

Третье издание «Толкового словаря живого великорусского языка» вышло в свет в 1903 — 1909 го­дах. Прежде чем приступить к новому изданию словаря, издательство «Товарищество М. О. Вольфа» обращается ко многим выдающимся знатокам русского языка — академикам, профессорам, писателям, в числе которых были А. А. Шахматов, А. И. Соболевский, А. Н. Пыпин, Е. Ф. Будде, С. К. Булич, А. Ф. Кони, Д. Л. Мордовцев, С. А. Венгеров,— с просьбой высказать мнение, следует ли новое издание словаря совершенно переработать в соответствии с замечаниями критиков и рецен­зентов или же сохранить его в прежнем виде, лишь исправив явные погрешности и дополнив новыми материалами.

Подавляющее большинство ученых и писателей высказывается за то, что текст «Толкового словаря живого великорусского языка» следует сохранить в неприкосновенности, исправив вкрав­шиеся ошибки, вставив пропущенные по каким-либо причинам слова и их толкование и связав словарь с современным состоянием лингвистической науки. Такие же взгляды разделяет и профессор Петербургского университета выдающийся лингвист И.А. Бодуэн де Куртенэ, который соглашается быть редактором третьего издания словаря.

«Словарь Даля,— пишет он в предисловии к третьему, исправленному и дополненному изданию словаря,— составляет неоспоримое сокровище. Это труд единственный в своем роде». «Трудно найти другой словарь, совмещающий в себе столько материала, почерпнутого одним только лицом из живого, разговорного языка известного народа. Словарь Даля является не только одною из самых богатых сокровищниц речи человеческой, но, кроме того, сборником материалов для исследования и определения народного склада ума, для определения миросозерцания русского народа. Чего только стоит одно обилие сочных и метких изречений и пословиц!»

И.А. Бодуэн де Куртенэ и его помощники считают, что «Толковый словарь живого великорусского языка» «сам по себе заслуживает переиздания и останется навсегда памятником литера­туры», однако свою редакторскую задачу, как это указано в послесловии, они понимают «прежде всего в смысле усовершенствования некоторых подробностей внешней отделки словаря, исправления ошибок и включения слов, почему-то пропущенных Далем, а также тех новых слов, которыми обога­тился живой русский язык за последние годы. Но Даль все-таки должен был остаться Далем — и он им остался».

В третьем издании И.А. Бодуэн де Куртенэ полностью сохраняет текст второго издания в том виде, в котором он был дан самим Далем, издателями и редакторами словаря. В то же время И.А. Бодуэн де Куртенэ вносит в этот текст некоторые дополнения, уточнения, устраняет очевид­ные ошибки предшествующего издания. Все эти изменения оговорены им в предисловии к третьему изданию 2, а в тексте даны в квадратных скобках [ ], так что в третьем издании четко разграничиваются текст В.И. Даля и текст И.А. Бодуэна де Куртенэ.

Главную свою редакторскую задачу И.А. Бодуэн де Куртенэ понимает прежде всего в том, чтобы - «сделать возможным пользование [словарем] без затруднений и без непроизводительной траты времени». Он писал об этом: «С практической точки зрения я большой поклонник алфавитного порядка. Думаю, что лучше всего сообщать слова в алфавитном порядке (т. е. статьи со всеми объясне­ниями слов и их разветвлениями). Рядом с этим весьма желательно упорядочить слова по группам с разных точек зрения. Пользующийся подобным систематизированным списком может сам подыски­вать слова в основном словаре».

Все слова, которые были помещены В. И. Далем в гнезда и которые нельзя было найти по алфа­витному порядку словаря, И.А. Бодуэн де Куртенэ дает на своем алфавитном месте с указанием смотреть заглавное слово гнезда, где это слово остается вместе с описанием его значения и с отно­сящимися к нему примерами. Например: [Банкёр см. банк], [Высун см. высокий], [Гарной см. гор­дый]. Слово восстание помещено В.И. Далем в гнездо встать. И.А. Бодуэн де Куртенэ сохраняет слово восстание в этом гнезде, но одновременно располагает его по алфавиту после восставить с ука­занием: см. встать. Таким же образом он поступает во всех подобных случаях: [Авторник см. втор­ник], [Алкота см. алкать] и т. д.

Слова, помещенные в гнезда, И.А. Бодуэн де Куртенэ называл «почти потерянными для сло­варя». «Иногда [они] так хорошо упрятаны, что даже специалисту по языку приходилось долго думать и искать, пока ему удастся открыть место ссылки интересного незнакомца».

В ряде случаев, когда слово по своему значению никоим образом не могло относиться к данному гнезду, куда оно попало только благодаря смешению понятий, редактор третьего издания выводил его из гнезда и переносил на положенное место по алфавиту вместе с его производными словами и соответствующими примерами. Таким образом, в третьем издании словаря получились новые гнезда, отсутствующие в двух первых.

Например, в гнезде акт первых двух изданий помещались слова акт, актёр и акция с их производ­ными. В бодуэновском издании словаря это гнездо разбито на три новых: акт, актёр, акция. Из одного гнезда банда получилось два: банда 'толпа, шайка, ватага' и бандаж 'врачебная повязка'.

Большую работу проделал И.А. Бодуэн де Куртенэ и его сотрудники над омонимами. Одинаково написанные, но имеющие разное значение слова были оформлены как отдельные словарные статьи и снабжены порядковыми цифрами, при этом выведенные И.А. Бодуэном де Куртенэ из гнезда слова даны в квадратных скобках. Например:

1. Деркач, м. луговая птица.
[2. Деркач см. дёрка]
[3. Деркач см. дёргать]

В соответствующих гнездах можно найти определения этих омонимов:

Дёрка .. голик, голый веник
Дёргать .. кто дергается, кривляется

Подсчитано, например, что только в словах на букву «Б» И.А. Бодуэном де Куртенэ было создано 145 таких ссылочных статей с омонимами.

Редактор третьего издания ввел в текст словаря новые слова и выражения, которые по разным причинам отсутствовали в первых двух изданиях. Прежде всего, сюда вошли слова из записей самого И.А. Бодуэна де Куртенэ, которые он вел во время своей профессуры в Казанском университете (1875—1883). В основном это диалектные записи слов и выражений с пометами-названиями тех губерний, в которых бывал И.А. Бодуэн де Куртенэ. Образцом подобных записей могут служить следующие примеры: взгаркать вят. 'вскрикивать грубым голосом, громко окрикнуть'; воболоко зап. 'облако' и т. д.

 

2 Далее без указания страниц цитируется это предисловие.

 

Собранные им диалектные материалы дают возможность увеличить число помет, указывающих на территорию распространения слова. Так, у В.И. Даля к слову веньгуша плаксивый человек' даются пометы вят., перм., а И.А. Бодуэн де Куртенэ добавляет вологод., сиб.; к слову весёльство 'радость, удовольствие' у В.И. Даля помета арх., И.А. Бодуэн де Куртенэ прибавляет еще две пометы каз. и вят. и т. д.

Наблюдая за развитием русского языка, И.А. Бодуэн де Куртенэ считал, что словарь должен отражать все социальные изменения, происходящие в речевой деятельности. По этой причине он вводит в словарь такие слова и выражения, как вёйка м. 'извозчик из чухонцев, промышляющий в Петербурге только во время масленицы'; дёпа ж. ..Послали за «дёпы начальником», так величают старшего слесаря на железнодорожных станциях; прокатить на вороных 'при баллоти­ровке забаллотировать, накласть кому «черняков» — «черных», неизбирательных шаров'.

Тем же вниманием И.А. Бодуэна де Куртенэ к изучению социального аспекта речевой деятель­ности объясняется и то обстоятельство, что «исходя из научных соображений и имея в виду полноту словаря живой русской речи», он включает в третье издание ряд грубых и бранных слов. Свою позицию в этом вопросе он позднее излагает в предисловии к четвертому изданию словаря и в специальной статье «Замечания о русско-польском словаре» 3.

Много добавлений в третье издание было внесено из «Словаря русского языка, составленного вторым отделением Академии наук» под редакцией Я.К. Грота и А.А. Шахматова (СПб., тт. 1—2. А — 3, 1891—1907). В основном это были книжные слова с переносными значениями, отсутство­вавшие в словаре В.И. Даля. Так, в третьем издании, например, появляется слово виадук м. 'мост через сухой овраг или лощину, сооруженный для продолжения дороги; путепровод'; новые значения у слов винегрет м. ирон. 'вообще смесь разнородных предметов'; вокзал м. 'железнодорожный путевой двор, дебаркадер, строение, где собираются пассажиры для отъезда' и т. д.

Другая серия добавлений связана с двумя диалектологическими словарями, изданными Ака­демией наук: «Опытом областного великорусского словаря» (СПб., 1852) и «Дополнением к опыту областного великорусского словаря» (СПб., 1858).

При подготовке первого и второго изданий словаря В.И. Даль использовал эти два источника, но, как оказалось, при проверке, сделанной И.А. Бодуэном де Куртенэ, он довольно много слов из этих словарей в свой словарь не включил. И.А. Бодуэн де Куртенэ внес в третье издание из этих словарей все то, что по каким-либо причинам не вошло в предыдущие издания словаря В.И. Даля, хотя, как редактор этого издания, отметил, что „к словам, заимствованным из «Опыта» и из «Допол­нений к опыту» надо относиться крайне осторожно, ибо, по верному замечанию самого Даля,., оба эти сборника слов составлены весьма некритично".

Если подсчитать количество новых слов, значений, примеров и уточнений, введенных И.А. Бодуэном де Куртенэ, то только на букву «В» в третьем издании их помещено свыше 380. Третье издание было пополнено многочисленными терминами, относящимися к зоологии и биологии. Для этой цели второе издание словаря В. И. Даля было сверено с показаниями всех авторитетных зоологи­ческих и биологических словарей. Уточнялось не только толкование значений русских терминов, но и их латинская номенклатура.

После выхода в свет первого издания словаря критики и рецензенты отмечали, что этимоло­гические разъяснения автора представляют собой наиболее уязвимое место в словаре. Едва ли не самую важную причину они видели в том, что В. И. Даль не владел сравнительно-историческим методом. Сам В.И. Даль понимал свои недостатки и не стремился к этимологическим разъясне­ниям в словаре, основываясь в толковании слов по большей части на интуитивных догадках и на таких романтических понятиях, как «дух языка», «народный дух».

В качестве ложных этимологии В.И. Даля можно указать на объяснение происхождения имен существительных войлок и домра и наречия дотла. Первое слово он этимологически возводил к гла­голу валять, второе считал коренным русским или славянским, произведенным от глагола дуть. Между тем оба эти слова тюркского происхождения: первое связано с татарским языком, а второе — с калмыц. домр, кирг. домра, домбра, дунбура, татар., каз. думбра балалайка'. Наречие дотла пра­вильнее соотносить с древнерусским именем существительным тло 'дно, основание' и т. д.4.

Естественно, И.А. Бодуэн де Куртенэ — выдающийся теоретик и историк языка, знаток индо­европейских и тюркских языков — не мог не обратить внимания на ложные этимологии в словаре В.И. Даля. В третье издание он вводит ряд условных обозначений. Например: восклицательный знак в квадратных скобках [!], с помощью которого указывает на неправильность толкования В.И. Далем значения слова. Этот знак «перед словом или фразою указывает, что следующее слово или следующая фраза никак не подходит к данному «гнезду». После слова или выражения этот знак указывает также на ложные этимологии В. И. Даля.

 

3 См.: Лексикографический сборник. М., 1963. Вып. 6.

4 Этимологические взгляды В. И. Даля проанализированы в книге: Канкава М. В. В. И. Даль как лексикограф. Тбилиси, 1958.

 

…Издание 1999 года— также воспроизводит издание 1955 г. Таким образом, «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля выходит восьмым (а с учетом повторений 1956 г. и 1981 — 1982 гг.— десятым) изданием.

 

Источники:

1, Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т.: Справочное издание./ Владимир Иванович Даль — М.: Рус. яз., 1999. — Т. 1:А — 3.— 1999. — 699 с. (В словаре содержится около 200 тыс. слов. Наряду с лексикой литературного языка первой половины 19 века здесь представлены областные слова, терминология разных профессий и ремесел, около 30 тыс. пословиц и поговорок. Настоящее издание воспроизводит издание 1955 г., которое было набрано и напечатано со второго издания (1880—1882 гг.)

2, Здесь http://www.falsefriends.ru/dal-rech-chitannay.htm - полный текст Даль В.И. «О русском словаре» - Речь, читанная в обществе любителей российской словесности в частном его заседании 25 февраля, и в публичном 6 марта 1860 г.

«Главное внимание обращалось на язык простонародный. В языке нашем нет таких говоров, каковы областные наречия западной Европы, где искаженное на особый лад произношение, взапуски с местными, нигде более не слыханными выражениями, вовсе затемняют коренной язык. Речь наша всюду одинакова; уклонения от нее так ничтожны, что многими и не замечаются. Главная отлика, это высокий и низкий говор, наклонность к гласной а или о: первая свойственна к югу и западу от Москвы; вторая - северу и востоку. Строй и склад речи, грамматика, одинакова всюду; и потому, скажу ли я: "с Масквы, с пасада, авашнова ряда", как окальщки дразнят подмосковцев, или: "болого в Володимере, стокан испить - голова болит", как Рязанцы приговаривают соперникам своим в плотничестве, или даже: "ён ходить, гуляить, батьку паминаить", как дразнят самих рязанцев, а ещё более, курян, - мы и то, и другое, и третье понимаем одинаково, и без запинки перекладываем на свою, среднюю, по произношению гласных, речь, не переводя слов, а только смягчая в говоре резкие крайности». (В.И. Даль)