Святитель Тихон Исповедник, Патриарх Московский и всея Руси

 

Одиннадцатый Патриарх
Святитель Тихон Исповедник, Патриарх Московский и всея Руси
Автор текста: Ксения Толоконникова

В 1589 году Русская Церковь вступила в новую эпоху. 26 января в Успенском соборе Кремля совершилось поставление митрополита Московского Иова в Патриархи. После литургии и церемонии настолования царь Феодор Иоаннович вручил новопоставленному Патриарху древний святительский жезл митрополита Петра. Спустя несколько столетий жезл этот был вручен другому Патриарху Московскому и всея Руси Тихону, вставшему во главе Церкви, как и святитель Иов, в годину трагических испытаний.

Икона. Святитель Тихон Исповедник, Патриарх Московский и всея Руси, был прославлен для общецерковного почитания в 1989 году

Тропарь святителю Тихону, Патриарху Московскому и всея Руси, глас 1:

Апостольских преданий ревнителя и Христовой Церкви пастыря добраго, душу свою за овцы положившаго, жребием Божиим избраннаго, Всероссййскаго Патриарха Тихона восхвалим и к нему с верою и упованием возопиим: предстательством святительским ко Господу Церковь Русскую в тишине соблюди, расточенныя чада ея во едино стадо собери, отступйвшия от правыя веры к покаянию обрати, страну нашу от междоусобныя брани сохрани, и мир Божий людям испроси.

Иеромонах Роман

ГОНЕНИЯ
«И вси же хотящии благочестно жити о Христе Иисусе, гоними будут» (2 Тим. 3:12).
Гонения за Правду выше бдений,
Безчисленных поклонов и вериг,
Молитвенных ночных уединений —
Блажен, кто в буре Божий мир постиг!

Напрасно обвинители мятутся
И торжествует всеглумливый враг:
Гонимые с Гонимым обретутся,
И это больше всех подлунных благ.

Братание с врагом недопустимо:
Война за души подлая война.
И, если Церковь мiром не гонима,
То значит, будет с ним осуждена.  21 февраля 2021. Скит Ветрово

Патриарх Иов принял крест первосвятительства накануне Смуты. Ему предстояло пережить унижения, побои, фактическое низложение и заточение в Старицком монастыре. Не менее горькую чашу испил Патриарх Тихон. «Дело и страдания Патриарха Тихона, — сказал о. Сергий Булгаков после кончины Святейшего в 1925 году, — столь огромны, столь единственны в своем роде, что ускользают от холодного и равнодушного взгляда. Сними обувь свою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. Слова изнемогают и отказываются служить, присутствуя при этом Гефсиманском борении и видя этот Голгофский путь, и только любовь и благодарность стремятся излить себя в словах. То, что произошло в нем, — смерть еще до смерти, прохождение через огонь жертвенного очищения...»

А начиналась эта жизнь, исполненная страданий и любви к Церкви и народу Божию «даже до смерти», в тихом погосте Клин Торопецкого уезда Псковской губернии. Малой родины своей Патриарх, должно быть, не запомнил: в 1869 году, когда ему минуло четыре года, семья переехала в уездный Торопец. Здесь и прошло его детство. Здесь он учился в духовном училище, сюда приезжал на каникулы из Псковской семинарии.

Четверо детей было у священника торопецкой Спасо-Преображенской церкви Иоанна Белавина и его матушки Анны — Павел, Иван, Василий и Михаил. Жили скромно, много трудились, не чуждались, как и большинство провинциальных священнических семей, крестьянских работ. Однажды, утомившись, отец Иоанн заснул на сеновале. Когда проснулся, рассказал, что покойница мать явилась ему и говорила о судьбе его детей. Указав на Василия, она произнесла: «А этот будет великим».

Потом, уже в семинарии, к нему приклеилось: «архиерей». А в Санкт-Петербургской духовной академии, куда Василия Беллавина отправили продолжать образование как лучшего ученика, — его называли Патриархом. Хотя вообще-то прозвища здесь были не в чести.

Когда-то в Новгородской семинарии бурсаки «кадили» лаптями перед юношей Тимофеем Соколовым. Невольно пророческая шутка. Пройдут десятилетия, и Тимофей Соколов станет святителем Тихоном Задонским. А в 1891 году постриг с именем в его честь примет Василий Белавин, молодой преподаватель догматического и нравственного богословия Псковской семинарии. Параллели, сближенья... Как много неслучайного в великих биографиях.

Псков, духовная родина святителя Тихона. В здешней семинарии он учился, а потом и преподавал

Вскоре после пострига и рукоположения во иеромонаха отцу Тихону пришлось расстаться со своей alma mater: его направили инспектором в Холмскую духовную семинарию. А на 33-м году жизни он — уже епископ Люблинский, викарий Варшавской епархии. Впереди епископа Тихона ждала одна из самых далеких и «экзотических» епархий Русской Православной Церкви, за океаном. Тамошнюю паству его составляли православные жители Северо-Американских Штатов, Канады и Аляски. Православные и те, кому еще предстояло открыть свет Православия.

Монашеское имя будущий Патриарх получил в честь глубоко почитаемого им свт. Тихона Задонского

Почти десять лет святитель Тихон возглавлял Православную Церковь в Америке. Он строил храмы, школы, приюты. При нем здесь появились монастырь и семинария, Никольский кафедральный собор в Нью-Йорке. Самые отдаленные уголки епархии не остались без внимания молодого архиерея. Верхом, на утлых туземных лодчонках, а где и пешком совершал он свои «архипастырские визиты» к индейцам, алеутам и эскимосам, с детской доверчивостью отзывавшимся на его любовь. Потом, уже в Москве, мно­гие говорили о евангельской простоте святителя, о его готовности принять каждого, служить в любой приходской церкви. Да ведь и школа-то простоты была какова!

Православные американцы плакали, прощаясь с владыкой Тихоном. В 1907 году он, уже архиепископ, переведен на одну из старейших русских кафедр — Ярославскую. Здешняя паства тоже полюбила святителя. Как и в Америке, в Ярославле он оставался прост, доступен для верующих, часто служил, проявлял достойную независимость в общении с представителями светской власти. Видимо, как раз эта независимость, не полюбившаяся губернатору, и послужила причиной его удаления из Ярославской епархии. Но жители Ярославля сумели выразить — минуя губернатора — свое уважение и признательность архиепископу Тихону при прощании с ним. Они избрали его почетным гражданином города.

Первую мировую войну святитель Тихон встречал на западных рубежах империи. Будучи в 1914 году назначен на Виленскую кафедру, он почти сразу же окунулся в омут новых для него забот военного времени. Эвакуация мощей Виленских мучеников, сохранение чтимых святынь, посещение лазаретов и поездки на фронт... Владыка почти все время в дороге, а потом наступает его очередь присутствовать в Синоде, и ему приходится подолгу оставаться в Москве. Здесь застала его Февральская революция.

Патриарх Тихон служит молебен в Москве у Никитских ворот. Рядом с ним (немного позади) — «великий архидиакон» Константин Розов. На переднем плане в штатском платье — келейник Святейшего Я.А. Полозов, убитый в 1924 году

После Февральской революции обер-прокурором Святейшего Синода был назначен В.Н. Львов. С подлинно революционным пылом он разогнал Синод, отправил на покой старейших архиереев — митрополитов Московского Макария (Невского) и Санкт-Петербургского Питирима (Окнова) — и организовал выборы на «вакантные» кафедры,  рассчитывая  на  приход к кормилу церковной власти реформаторов. Львов, однако, просчитался. Его устремления разделяла сравнительно малая часть церковного общества. Большинство придерживалось здравой позиции, четко сформулированной С.Н. Булгаковым на I Всероссийском съезде духовенства и мирян, который прошел в Москве: «В церковных кругах стали все настойчивей подчеркиваться приверженность Православия "демократии" и желание на все лады "демократизировать" Православие... Разве и без того не была Церковь с народом в его радости и печали?.. Или не народны были о. Амвросий Оптинский и другие чтимые старцы, которые блюли и блюдут совесть народную в такой мере, в какой это и не снилось демократии? Нет, Русскому Православию нечему учиться у демократии, оно должно прежде всего оставаться самим собой... Одна и та же "демократия" иерусалимская вопияла "осанна" и постилала ризы свои на пути при входе Господнем в Иерусалим, но она же несколькими днями позже изъявля­ла "волю народную" воплем: "Распни, распни Его!" Очевидно, воля народная одинаково способна как вдохновляться истиной, так и затемняться ложью, доходя до зверства... И в душе русской демократии, несомненно, происходит теперь борьба из-за того, пойдет ли она со Христом или против Христа, в единомыслии с Церковью или во вражде с Ней, и имеется уже немало признаков последнего...»

Заседание Поместного собора 1917—18 годов. За столом в центре — новоизбранный Патриарх Тихон

Выборы московского архиерея тоже не оправдали надежд Львова. 4 июля 1917 года на главную кафедру России был избран архиепископ Виленский Тихон, самим же Львовым недавно уволенный из Синода. На плечи нового московского владыки сразу же легло бремя подготовки к созыву Поместного собора.

Собор открылся в день Успения Божией Матери, 15 августа (по старому стилю) 1917 года. Почетным председателем его избрали митрополита Киевского Владимира (Богоявленского), а действующим председателем стал святитель Тихон, за несколько дней до того возведенный в сан митрополита.

Сейчас, спустя почти сто лет после этого исторического Собора, очевидно, что главным его деянием было возрождение Патриаршества. Однако еще накануне Собора далеко не все его участники имели отчетливое суждение по этому вопросу. Представители «революционно настроенных» церковных кругов, которые в скором времени (и при активном вспоможении ГПУ) породили обновленческий раскол, вообще начисто отвергали самую идею Патриаршества и отказывались рассматривать ее всерьез. «С момента революции она, казалось, потеряла всякий кредит... — заявлял профессор Б.В. Титлинов, видный деятель обновленческого движения. — Как лозунг правого консервативного течения, она неизбежно стушевалась в волне церковного освободительства, поднятого революцией, и даже сами архиереи замолчали о патриарших упованиях».

Будущие обновленцы сильно поторопились объявить мысль о Патриаршестве неактуальной. С самых первых дней Собора идея избрания Патриарха вызвала самые жаркие споры. Склонить общее мнение к необходимости восстановления Патриаршества во многом помогла блестящая речь архимандрита Илариона (Троицкого).

«Церковное сознание, как в 34-м Апостольском правиле, так и на Московском Соборе 1917 года, — обращался он к Собору, — говорит неизменно одно: "Епископам всякого народа (в том числе и русскому, разумеется!) подобает знать первого из них и признавать его, как Главу". Вся Вселенская Церковь до 1721 года не знала ни одной Поместной Церкви, управляемой коллегиально, без Первоиерарха...

Отцы и братие!..

Бойтесь, как бы не оказаться вам богоборцами (Деян. 5, 59)! Мы и так уже согрешили, согрешили тем, что не восстановили Патриаршество два месяца назад, когда приехали в Москву и в первый раз встретились друг с другом в Успенском соборе. Разве не было кому тогда больно до слез видеть пустое патриаршее место? А когда мы прикладывались к святым мощам чудотворцев Московских и первопрестольников Российских, не слышали ли мы тогда их упреки за то, что двести лет у нас вдовствует их Первосвятительская кафедра?»

18 ноября (по новому стилю) 1917 года в храме Христа Спасителя состоялось избрание Патриарха. Голосованием были определены три кандидата («самый умный из русских архиереев — архиепископ Антоний (Храповицкий), самый строгий — архиепископ Арсений (Стадницкий) и самый добрый — митрополит Тихон» («Богословский вестник», 1917 г.)). Окончательно решил дело жребий, вынутый Зосимовским старцем Алексием (Соловьевым).

Большевики не жалели мрачных красок для создания «образа врага». Агитационный плакат «Царь, поп и богач» (1918)

А большевики уже захватили власть. И в начале января 1918 года по всем храмам России читается знаменитое послание новоизбранного Патриарха: «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей — загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей — земной...»

Большой собор Донского монастыря, где святитель Тихон часто совершал богослужения

Верных чад Церкви Святейший в то же время с материнской нежностью и болью увещевал: «Чадца мои! Все православные русские люди! Все христиане! Когда многие страдания, обиды и огорчения стали бы навевать вам жажду мщения, стали бы проталкивать в твои, Православная Русь, руки меч для кровавой расправы с теми, кого считала бы ты своим врагом, — отбрось далеко, так, чтобы ни в минуты самых тяжких для тебя ис­пытаний и пыток, ни в минуты твоего торжества, никогда-никогда рука твоя не потянулась бы к этому мечу, не уме­ла бы и не хотела бы нести его...»

24 ноября 1918 года Патриарха впервые заключили под домашний арест. Обвиняли его — как ни надуманно выглядит в свете процитированного выше подобное обвинение — в призывах к свержению советской власти. Отныне допросы и аресты стали привычным фоном его жизни. Время от времени «режим» ослаблялся, и святитель получал возможность выезжать на служение.

Патриарх Московский и всея Руси Тихон (Белавин)

Тихон, Патриарх Московский и всея России Послание Совету народных комиссаров:

«Все, взявшие меч, мечом по­гибнут (Мф. XXVI, 52).

Это пророчество Спасителя обращаем Мы к вам, нынешние вершители судеб нашего Отечества, называющие себя «народными» комиссарами. Целый год вы держите в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину Октябрьской революции; но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает Нас сказать вам горькое слово правды.

Захватывая власть и призывая народ довериться вам, какие обещания давали вы ему и как исполнили эти обещания?

Поистине, вы дали ему камень вместо хлеба и змею вместо рыбы (Мф. VII, 9-10). Народу, изнуренному кровопролитной войною, вы обещали дать мир «без аннексий и контрибуций».

От каких завоеваний могли отказаться вы, приведшие Россию к позорному миру, унизительные условия которого даже вы сами не решились обнародовать полностью? Вместо аннексий и контрибуций великая наша Родина завоевана, умалена, расчленена, и в уплату наложенной на нее дани вы тайно вывозите в Германию не вами накопленное золото.

Вы отняли у воинов все, за что они прежде доблестно сражались. Вы научили их, недавно еще храбрых и непобедимых, оставить защиту Родины, бежать с полей сражения. Вы угасили в сердцах их воодушевляющее их сознание, что «больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Ин. XV, 13). Отечество вы подменили бездушным интернационализмом, хотя сами отлично знаете, что когда дело касается защиты Отечества, пролетарии всех стран являются верными его сынами, а не предателями.

Отказавшись защищать Родину от внешних врагов, вы, однако, беспрерывно набираете войска.

Против кого вы их поведете?

Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство. Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и, вместо мира, искусственно разожгли классовую вражду. И не предвидится конца порожденной вами войне, так как вы стремитесь руками русских рабочих и крестьян доставить торжество призраку мировой революции.

Не России нужен был заключенный вами позорный мир с внешним врагом, а вам, задумавшим окончательно разрушить внутренний мир. Никто не чувствует себя в безопасности; все живут под постоянным страхом обыска, грабежа, выселения, ареста, расстрела. Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертью часто без всякого следствия и суда, даже без упрощенного, вами введенного суда. Казнят не только тех, которые перед вами в чем-либо провинились, но и тех, которые даже перед вами заведомо ни в чем не виноваты, а взяты лишь в качестве «заложников»; этих несчастных убивают в отместку за преступления, совершенные лицами не только им не единомышленными, а часто вашими же сторонниками или близкими вам по убеждениям. Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем не повинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределенной «контрреволюционности». Бесчеловечная казнь отягчается для православных лишением последнего предсмертного утешения — напутствия Св. Тайнами, а тела убитых не выдаются родственникам для христианского погребения.

Не есть ли все это верх бесцельной жестокости со стороны тех, которые выдают себя благодетелями человечества и будто бы сами когда-то много претерпели от жестоких властей?

Но вам мало, что вы обагрили руки русского народа его братскою кровью; прикрываясь различными названиями — контрибуцией, реквизицией и национализацией, вы толкнули его на самый открытый и беззастенчивый грабеж. По вашему наущению разграблены или отняты земли, усадьбы, заводы, фабрики, дома, скот, грабят деньги, вещи, мебель, одежду. Сначала под именем «буржуев» грабили людей состоятельных; потом, под именем «кулаков», стали уже грабить и более зажиточных и трудолюбивых крестьян, умножая, таким образом, нищих, хотя вы не можете не сознавать, что с разорением великого множества отдельных граждан уничтожается народное богатство и разоряется сама страна.

Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнаказанной наживы, вы отуманили его совесть, заглушили в нем сознание греха; но какими бы названиями ни прикрывались бы злодеяния — убийство, насилие, грабеж всегда останутся тяжкими и вопиющими к небу об отмщении грехами и преступлениями.

Вы обещали свободу.

Великое благо свобода, если она правильно понимается, как свобода от зла, не стесняющая других, не переходящая в произвол и своеволие. Но такой-то свободы вы не дали; во всяческом потворстве низменным страстям толпы, в безнаказанности убийств, грабежей заключается дарованная вами свобода. Все проявления как истинной гражданской, так и высшей духовной свободы человечества подавлены вами беспощадно. Это ли свобода, когда никто без особого разрешения не может провезти себе пропитание, нанять квартиру, когда семьи, а иногда население целых домов выселяются, а имущество выкидывается на улицу и когда граждане искусственно разделены на разряды, из которых некоторые отданы на голод и разграбление? Это ли свобода, когда никто не может высказать открыто свое мнение, без опасения попасть под обвинение в контрреволюции? Где свобода слова и печати, где свобода церковной проповеди? Уже заплатили своей кровью мученичества многие смелые церковные проповедники; голос общественного и государственного обсуждения и обличения заглушён; печать, кроме узкобольшевистской, задушена совершенно.

Особенно больно и жестоко нарушение свободы в делах веры. Не проходит дня, чтобы в органах вашей печати не помещались самые чудовищные клеветы на Церковь Христову и ее служителей, злобные богохульства и кощунства. Вы глумитесь над служителями алтаря, заставляете епископов рыть окопы (епископ Тобольский Гермоген Долганов) и посылаете священников на грязные работы. Вы наложили свою руку на церковное достояние, собранное поколениями верующих людей, и не задумались нарушить их посмертную волю. Вы закрыли ряд монастырей и домовых церквей, без всякого к тому повода и причины. Вы заградили доступ в Московский Кремль — это священное достояние всего верующего народа. Вы разрушаете исконную форму церковной общины — прихода, уничтожаете братства и другие церковно-благотворительные и просветительные учреждения, разгоняете церковно-епархиальные собрания, вмешиваетесь во внутреннее управление Православной Церкви. Выбрасывая из школ священные изображения и запрещая учить в школах детей вере, вы лишаете их необходимой для православного воспитания духовной пищи.

«И что еще скажу? Недостанет мне времени» (Евр. XI, 32), чтобы изобразить все те беды, которые постигли нашу Родину. Не буду говорить о распаде некогда великой и могучей России, о полном расстройстве путей сообщения, о небывалой продовольственной разрухе, о голоде и холоде, которые грозят смертью в городах, об отсутствии нужного для хозяйства в деревнях. Это у всех на глазах. Да, мы переживаем ужасное время вашего владычества, и долго оно не изгладится из души народной, омрачив в ней образ Божий и запечатлев в ней образ зверя. Сбываются слова пророка: «Ноги их бегут ко злу, и они спешат на пролитие невинной крови; мысли их — мысли нечестивые; опустошение и гибель на стезях их» (Ис. LIX, 7).

Мы знаем, что Наши обличения вызовут в вас только злобу и негодование и что вы будете искать в них лишь повода для обвинения Нас в противлении власти, но чем выше будет подниматься «столп злобы» вашей, тем вернейшим будет то свидетельством справедливости Наших обличений.

Не Наше дело судить о земной власти; всякая власть, от Бога допущенная, привлекла бы на себя Наше благословение, если бы она воистину явилась «Божиим слугой» на благо подчиненных и была «страшна не для добрых дел, а для злых» (Рим. XIII, 3). Ныне же к вам, употребляющим власть на преследование ближних и истребление невинных, простираем Мы Наше слово увещания: отпразднуйте годовщину своего пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры; обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности; дайте народу желанный и заслуженный им отдых от междоусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая (Лк. XI, 50), и от меча погибнете сами вы, взяв­шие меч (Мф. XXVI, 52).  (25 октября (7 ноября) 1918 года)

 

Советский плакат «Помогите голодающему населению Поволжья!». По традиции, к 1922 году уже вполне оформившейся, новые власти свои грехи стремились сложить на чужие плечи. Вот и этот плакат убеждает: «За голодом — меньшевики, эсеры и контрреволюция», — а вовсе не продразверстка

«Молодая советская республика» все более усиливала натиск на Церковь. В 1919 году была проведена масштабная кампания по вскрытию мощей, в начале 1922 года — изъятие церковных ценностей якобы в пользу голодающих.

Народное сопротивление подавлялось повсюду беспощадно, а вину за эти конфликты власти всецело возлагали на «церковников». Аресты священников и монашествующих происходили каждый день. Весной 1922 года в это безобразное действо, разыгрывавшееся на подмостках истории, влились новые исполнители — обновленцы. Патриарх Тихон тогда находился под строжайшей охраной, почта его перехватывалась, посещения не допускались. Газеты клеймили его контрреволюционером и белогвардейцем, а членов Церкви, оставшихся верными ему, — «тихоновцами».

19 мая 1922 года Патриарха поместили в Донской монастырь под строжайшую охрану. Лишь раз в сутки его выпускали на «прогулку» по огороженной площадке над северными воротами. И каждый раз выхода Первосвятителя и его благословения ожидали собравшиеся под стенами богомольцы. На фото: фрагмент росписи Святых врат Донского монастыря

В противовес «тихоновцам» и «тихоновщине» выставлялась обновленческая церковь с так называемым «Высшим церковным управлением» (ВЦУ) во главе. Органы власти настойчиво рекомендовали архиереям и священникам подчиняться ВЦУ, противодействие ему расценивалось как «пособничество контрреволюции». На обновленческом «соборе» 1923 года было заявлено о снятии сана и даже монашества со Святейшего. Отныне его предлагалось называть «мирянином Василием Ивановичем Белавиным», а в советской печати святитель Тихон до самой своей кончины проходил как «бывший патриарх».

Жизнь Патриарха в это время висела на волоске. Воплотить в жизнь секретное постановление Политбюро ЦК РКП (б) о вынесении святителю смертного приговора помешала лишь всемирная огласка, которую получил процесс над ним. Вместо казни власти стали добиваться от Святейшего покаяния.

Дом близ северных ворот в Донском монастыре. Здесь, в крошечных комнатках второго этажа, жил в 1922—25 годах Патриарх Тихон

Находясь практически в полной изоляции — с 19 мая 1922 года под строжайшей охраной в Донском монастыре, а затем во внутренней тюрьме ГПУ — и не имея достоверных сведений о состоянии церковных дел, святитель Тихон подписал «покаянное заявление» в Верховный суд РСФСР. В нем, в частности, говорилось: «Я отныне советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и внутренней монархической белогвардейской контрреволюций». Это письмо, по замыслу ГПУ, должно было вызвать нестроения среди духовенства и мирян, однако сразу после освобождения Патриарха (27 июня 1923 года) выяснилось, что доверие к нему среди верующих не поколебалось.

Письменный стол в келье Патриарха Тихона. На столе — патриарший куколь Святейшего

Вспоминает М.А. Беляева: «Услышав радостную весть об освобождении Святейшего Патриарха Тихона из заключения, толпы народа направились к Донскому монастырю, чтобы присутствовать при первом его служении или хотя бы увидеть его...

Народ все подходил и подходил. Большинство получивших благословение не уходили, а только становились в стороне, и поэтому создавалось впечатление, что толпа не убывает. Святейший, видимо, устал, он несколько раз посмотрел на окружающее его море голов и, наконец, спросил: "Много ли вас еще, православные?" И множество голосов из окружающей толпы, как бы не поняв вопроса, дружно закричали: "Много, много, Ваше Святейшество, гораздо больше, чем нехристей". Патриарх ласково улыбнулся и продолжал благословлять народ, пока не подошел последний человек...»

Празднование первой годовщины Октябрьской революции. Демонстранты выходят из ворот Петропавловской крепости

Очевидным с освобождением Патриарха сделалось и бессилие обновленчества. В течение 1923—24 годов многие архипастыри и священники, перешедшие к обновленцам, вернулись под патриарший омофор, и всякого из них Святейший встречал с отеческой любовью. «Он имел особенную широту взглядов, способен был понять каждого и всех простить», — говорил о Патриархе Тихоне митрополит Сергий (Страгородский), на краткое время уклонявшийся в обновленческий раскол и принесший покаяние.

Разумеется, ОГПУ не намерено было спокойно взирать на оздоровление церковной жизни. Святитель Тихон находился под постоянным давлением, вынуждаемый властями к заведомо разрушительным для Церкви мерам (чего стоит хотя бы история о введении «нового стиля»). По всей стране арестовывались и ссылались архиереи и простые священники. Сам Патриарх формально оставался «на свободе», но в действительности был повязан по рукам и ногам (свое положение он охарактеризовал так: «Я ведь только считаюсь на свободе, а ничего делать не могу: я посылаю архиерея на юг, а он попадает на север, посылаю на запад, а его привозят на восток...»).

Могила келейника Патриарха Якова Анисимовича Полозова в Донском монастыре

Не гнушались «органы» и организацией прямых покушений на Святейшего. 9 августа 1924 года в его келье в Донском монастыре убили Якова Анисимовича Полозова — келейника свт. Тихона. Очевидно, что три выстрела, оборвавшие его жизнь, предназначались Патриарху, поскольку всем было известно: в это время он остается в квартире один.

Патриарх глубоко переживал смерть Я.А. Полозова, одного из ближайших своих друзей и сотрудников, и повелел похоронить его у южной стены Малого собора Донского монастыря, а себя завещал похоронить с другой стороны стены, что и было потом — увы, слишком скоро — исполнено.

В начале 1925 года свт. Тихону пришлось лечь в больницу. Еще со времен заключения он был подвержен обморокам, а после смерти келейника недомогания обострились. В больнице он стал чувствовать себя лучше и Великим Постом начал даже выезжать на служение. Несмотря на прописанный ему полный покой, Святейший много работал и в больнице, принимал посетителей — в том числе и столь неприятных, как начальник «церковного отдела» ОГПУ Е.А. Тучков.

7 апреля, в день Благовещения Пресвятой Богородицы, святитель собирался служить литургию в Богоявленском соборе в Елохове, но не смог, чувствуя себя плохо. Тем не менее, скоро его увезли из больницы на какое-то заседание — по настоянию Тучкова, — а потом до вечера он должен был мучительно редактировать с митрополитом Петром (Полянским) воззвание, которого в спешном порядке требовали от него в ОГПУ. Когда митрополит Петр ушел, Патриарх Тихон попросил сделать ему укол снотворного и сказал: «Ну вот, я теперь усну. Ночь будет долгая-долгая, темная-темная». После укола состояние его резко ухудшилось (что впоследствии породило версию о намеренном убийстве Патриарха), и за четверть часа до полуночи, трижды произнеся: «Слава Тебе, Господи», — Святейший скончался. Церковь, ради которой жил он всю жизнь, осиротела. Ночь, долгая и темная, опустилась над православной Россией.

Погребение святителя Тихона (фрагмент росписи Святых врат)

Вскоре после кончины Патриарха Тихона и его погребения в Малом соборе Донского монастыря среди верующих москвичей распространились слухи: гэпэушники забрали тело и сожгли в крематории. Имела хождение и более оптимистичная версия: монахи перезахоронили тело святителя где-то на территории Донской обители.

Почему вообще могли возникнуть какие-либо домыслы о нарушении целостности гробницы Патриарха, изъятии его тела и т.п.? Дело в том, что в 1932 году церковная общественность с ужасом обнаружила, что обновленческий лжемитрополит Александр (Введенский) начал служить в ахиерейских облачениях, удивительно похожих на те, в которых лежал во гробе Патриарх Тихон. Считалось, что эти саккос, омофор и епитрахиль были изготовлены в свое время специально для Святейшего на фабрике Оловянишникова. Изготовлены в единственном экземпляре. (Лишь впоследствии известному ученому-археологу С.И. Беляеву, руководившему обретением мощей святителя Тихона, удалось установить, что таких облачений было три комплекта)

Почти двадцать лет Русская Церковь оставалась без Предстоятеля. Лишь в 1943 году власти «дозволили» избрать Патриарха

В 1992 году состоялось обретение мощей Патриарха Тихона. До этого долгие годы принято было считать, что под надгробием Святейшего его тела нет. К счастью, Господь разрушил унылые предположения об утрате останков Патриарха-исповедника, и сегодня любой, кто приходит в Донской монастырь, может поклониться его святым мощам, почивающим в Большом соборе.

И, конечно, подпитывала слухи самая окружающая действительность. С методами большевиков все познакомились уже в достаточной мере, так что никто не видел ничего невероятного в том, что работники «органов» могли уничтожить тело почитаемого народом Первосвятителя или что, наоборот, монахи, предвидя таковое уничтожение, поспешили тайно перезахоронить его.

Со временем версия об исчезновении останков Патриарха настолько распространилась, что сделалась как бы официальным мнением Церкви. Совершая в 1948 году в Малом соборе панихиду по святителю Тихону, митрополит Николай (Ярушевич) сказал: «Мы молились сейчас только над могилой Святейшего, тела его здесь нет».

Рака с мощами святителя Тихона, Пат­риарха Московского и всея Руси, в Большом соборе Донского монастыря

Тем не менее, в 1991 году, как только в Донском монастыре возобновилась монашеская жизнь, Патриарх Алексий II благословил братию на поиски мощей святителя (он, напомним, был к тому времени уже канонизирован).

Однако ремонтно-восстановительные хлопоты не дали сразу приступить к раскопкам. И тогда процесс обретения мощей был ускорен «извне». 18 ноября, через две недели после окончания ремонта в Малом соборе, неизвестные злоумышленники, разбив окно, бросили в храм бомбу с зажигательной смесью. Пожар вспыхнул мгновенно, и лишь чудом собор не выгорел полностью: одна женщина, увидев из окна взрыв в монастыре, тут же позвонила пожарным. Поразителен и другой момент: в этот день иеромонахи за литургией приготовили запасные Святые Дары (чего никогда прежде не делалось) — и во время пожара они оставались в дарохранительнице на престоле. Потом пожарные очень удивлялись, что огонь, уничтоживший внутреннее убранство храма, остановился перед алтарем, как будто на пути его возникла невидимая преграда. Для насельников же монастыря в этом не было ничего удивительного — благодарно дивились только тому, что Господь именно в этот день вразумил служивших иеромонахов приготовить запасные Дары.

Обретение мощей Патриарха Тихона. Фрагмент росписи Святых врат

И вот при таких драматичных обстоятельствах начались раскопки на месте погребения Патриарха Тихона. Архимандрит Тихон (Шевкунов), тогда — насельник Донского монастыря, — составил подробнейшие воспоминания об этом: «В день праздника Сретения Господня, ближе к вечеру, совершив молебен святителю Тихону, мы приступили к раскопкам... Сняв мраморное обгоревшее надгробие и углубившись сантиметров на тридцать, мы наткнулись на массивную мраморную плиту с надписью: "Святейший Тихон, Патриарх Московский и всея России". Мы стали копать дальше и на глубине около метра обнаружили каменный свод склепа. Все работали без отдыха и через несколько часов расчистили весь склеп. Нам пришлось приложить много усилий. Было вынуто несколько камней, в образовавшееся отверстие мы протиснули зажженную свечу и заглянули внутрь. Склеп был пуст. Свеча осветила лишь пыльные клоки паутины выступающие камни. Самые худшие наши опасения оправдались. Даже частицы мощей, даже щепки гроба, которые, мы надеялись, могли обронить чекисты при вскрытии могилы Патриарха, здесь не было...»

Но вскоре выяснилось, что был обнаружен не склеп, а часть калориферной отопительной системы, причем та часть кладки, что находилась прямо под надгробием святителя Тихона, выглядела вполне новой. Это внушало определенные надежды. Однако только через два дня напряженной работы удалось найти настоящий склеп. Очевидно, что, предвидя возможное надругательство над останками Патриарха Тихона со стороны чекистов, монахи постарались как можно надежнее «замаскировать» погребение.

Икона. Святитель Тихон Исповедник, Патриарх Московский и всея Руси

Вспоминает архимандрит Тихон: «Сверху склеп был покрыт огромной плитой. На наше счастье, плита оказалась не цельной, состояла из нескольких каменных секций весом приблизительно по четыреста килограммов. Подняв одну из этих глыб, мы вновь опустили свечу внутрь. Перед нами был дубовый гроб, описание которого мы все хорошо знали. На нем лежала мраморная табличка, на которой при свете свечи мы прочли: "Патриарх Московский и всея России Тихон", год и день интронизации, день и год смерти.

Мы сразу же позвонили Святейшему Патриарху Алексию. Только что закончилось совещание Священного Синода, было около двенадцати часов ночи.

Святейший патриарх Алексий II служит молебен у места погребения святителя Тихона после обретения его честных мощей

Минут через двадцать приехал Святейший. Мы встретили его колокольным праздничным звоном, в полночь он звучал, как на Пасху. Трудно передать чувство, которое испытывали мы в ту ночь, стоя у открытой могилы. Перед нами были благодатные святые мощи, которые мы и не чаяли увидеть, когда начали раскопки. Это произошло 19 февраля...

Несмотря на то, что в склепе была стопроцентная влажность, святые мощи Патриарха Тихона, пролежав в земле 67 лет, сохранились почти полностью. Полностью сохранены десная рука, большая часть туловища, часть ног, волосы, борода и все кости. Примечательно, что одна из панагий святителя Тихона, сделанная из кости, здесь же, в склепе, полностью превратилась в прах, остался только серебряный оклад. Невольно вспоминается: "Хранит Господь вся кости их".

Саккос, в котором был погребен святитель Тихон

Сохранились и облачения святителя Тихона, Великий Патриарший Параман, четки, патриарший и монашеский параманные кресты, нательный крестик, драгоценная панагия, подаренная архиепископу Тихону духовенством и прихожанами Ярославской епархии. Сохранились даже вербочка (святителя Тихона хоронили на Вербное воскресенье) и флакон с благоухающим розовым маслом, которым отирали тело Патриарха перед погребением».

Новый храм в Донском монастыре, освященный во имя святителя Тихона

 

Источник:

Донской монастырь: Православные монастыри. Вып. №110./ текст Ксения Толоконникова – М.: Де Агостин, 2011. – 31 с. – (Еженедельное издание. Православные монастыри: Путешествие по святым местам)