Кони привередливые в народном творчестве

 

Кони привередливые в народном творчестве

Автор текста: Н. Мухотина

 Почитание коня пришло к нам из мира степных кочевников и скиф­ских племен, но этот символ приобрел многообразные значения в русском фольклоре: конский череп - судьба, конский топот - погибель. С конем отождествляла себя Русь; то дикими табунами, то крылатыми тройками ле­тела она через равнины. Тема дороги стала образом жизненной судьбы в русском искусстве.

Ростовский резчик. Чудо Георгия о Змие. Конец XV века. Дерево, темпера, золочение

Конь восхищал человека гордели­вой осанкой, мощной поступью, посто­янством и трудолюбием. Крестьянская лошадка веками тянула свою лямку, она была и другом, и богатством, и главным условием выжить. В пастуше­ских хозяйствах Средневековья ис­пользовали коня, и люди стали всадни­ками. Изменилось восприятие прост­ранства и времени. Конный стал воз­вышаться над пешим, расширился кругозор, далекие места оказались для него доступнее. Конный сильнее пешего - он вооружен, он воин и по­кровитель. Могучие богатыри симво­лизируют силу народного духа, их об­разы в русском эпосе выражают идею заступничества. Поэтому святой Геор­гий очень часто изображается Победо­носным всадником и почитается в рус­ском благочестии как защитник веры и родной земли.

Охлупень на доме Вячеславовых. XIX век. д. Матвеевская Вологодской губернии

Деревянный дом на Севере пост­роен «конем». Массивный конь-охлупень возносится над фронтоном - это скульптурное завершение бревна, со­единяющего два ската крыши. Одно­временно - это символ полета и венец дома. Столь высокое положение сооб­щает образу особую силу. Сергей Есе­нин был поражен смелостью и дерзно­вением народной фантазии, он писал: «Конь, как в греческой, египетской, римской, так и в русской мифологии есть знак устремления. Но только один русский мужик догадался посадить его к себе на крышу, уподобляя свою хату под ним колеснице...».

Красный конь, как солнце, ладьей плывет по небу, олице­творяя бег времени. Небесные кони на крыше были талисманами, охраняв­шими жилище. Одновременно эти на­рядные образы расцвечивали мир че­ловеческой повседневности, приноси­ли радость в нелегкую жизнь крестья­нина-труженика.

Вышивка. Конец полотенца. XIX век. Вологодская губерния.

В древнеславянской мифологии дневное солнце мчится по небосклону на квадриге коней, а ночью продолжа­ет свой путь на ладье по подземным водам. Кони-птицы в прикладном ис­кусстве часто неразлучны, примером могут быть долбленые ковши или вышивка.

Привередливые кони загораются огнем в узорах рус­ской вышивки, а загадочные всадники и всадницы вереницей скачут по подзорам и полотенцам. Их сакральные жесты обращены к центральной жен­ской фигуре, к небу или земле. Они по­клоняются богине плодородия, при­ветствуют весну и благословляют цве­тение природы. Резные «коники» укра­шают придорожные кресты, оберегают ткацкий стан, «возносятся» металличе­ским кружевом на кровлях храмов. Ко­ни-труженики принимают на себя тяжесть, превращаясь в кронштейн для печи. Они безвозмездно помогают в повседневных делах своему хозяину, щедро украшают сказочными силуэта­ми бесхитростные орудия труда. Ино­гда они вырастают из кованых орна­ментов сечки, в других случаях подчи­няют себе формы рубеля или рубанка.

Лопасть прялки. Борецкая роспись. 1922. Мастер В. Амосов

Разноцветные кони, словно радуга, ли­хими тройками несутся по северным прялкам и обещают девушкам счастье.

В XVIII веке изменился мир, народ­ные мастера начали делать вещи для города, стал меняться и облик люби­мых персонажей. Появляются сюжет­ные композиции, всадники напомина­ют теперь светских щеголей. Цирко­вые выезды и карусельные лошадки, запряжки, каретки, рысаки в яблоках, игрушечные эскадроны на раздвижных планках - все это многообразие впе­чатляло современников.

Коне-каталка. Начало XX века

Игрушечные коники и упряжки были любимыми детскими забавами. В них можно уз­нать отголоски былых святынь, вну­шавших когда-то ужас; монументаль­ность и суровость образов оттачива­лись столетиями.

Игрушечные персонажи сохранили архаичность форм, кроме коня встречаются и другие древние символы - баба, птица, козу­ля. С малых лет человек жил в окруже­нии иносказательных образов, и дет­ские забавы - каретки и каталки на ко­лесиках - не случайно перекликаются с мифами о солнечной колеснице.

У. Бабкина. Двуглавый конь. Керамика. Архангельская обл. 1970-е годы

Кони напоминают о дви­жении времени. Конь в мифологии восточных и за­падных славян был эмблемой солнеч­ного бога Хорса. В устном народном творчестве упоминаются белоснеж­ные солнечные кони, кони с солнцем во лбу и двенадцать сивок-златогривок. Существуют легенды об огнеды­шащих крылатых конях, которые жили в реках и выходили на берег. Конь-ко­былка был важным персонажем в ру­сальных и святочных играх. Эти обря­ды связаны с празднованием «поворо­та солнца с зимы на весну и на лето». Конем рядились на маскарадах, осо­бенно на Масленицу, фигурки всадни­ков были предвосхищением возрож­дающегося солнца. Церковь строго порицала пережитки язычества «...егда играют русалия, или скомороси, ли пьянице кличють, или како сборище идольских игр».

Всадник-свистулька. Конец XIX — начало XX века. г. Вятка

Персонажи крестьянских росписей очень трогательны: кони, седоки и пти­цы-павы по-доброму посматривают на нас. В старых святочных песнях поется о солнце, как о женщине, которая едет в повозке, нарядившись в яркий сарафан и кокошник: «Уродилась Коляда накану­не Рождества», далее есть слова: «Ехала Коляда в малеванном возочку, на воро­ном конечку». Солнце, едущее в возке, нашло отражение в обычае кататься на санях на Масленицу. На Иванов день солнце поворачивается на зиму, и это тоже замечено в фольклоре - оно выез­жает из своего чертога на трех конях - серебряном, золотом и алмазном.

Образ коня, который вошел в ис­кусство городских ремесленников, за­тем утратил свой первоначальный со­кровенный смысл, он стал неотъемле­мой частью сюжетных росписей городецких прялок или фигурных навесных замочков Павлова-на-Оке. Горожане перестали видеть в нем объект покло­нения или обожествления, они любо­вались силой коня, впряженного в сани и кареты, или резвостью коня-скакуна.

На одной из прялочек XVIII столетия изображен всадник, скачущий по хол­мам. Ему сопутствует надпись песен­ного склада: «Сижу я на борзом коне, и тот не обуздан; по горам, по холмам, везде конь стрекает, ум мой разбивает, где бы и не нады, везде поспевает. Юность моя, юность, беспечальное время, куда ты стремишься, куда ты летишь? Скоро придет твоя старость: будь поумнее, живи поскромнее». От нашего взгляда не ускользает нарочи­тая щеголеватость всадника, торжест­венность его выезда, навевая воспо­минания о Егории Храбром, любимом персонаже духовного стиха, или кон­ных богатырях из былин: «Конь под ним - будто лютый зверь, Сам на коне - как сокол на руке...»

Народная фантазия окружала чело­века поэтическими образами, сказоч­ные персонажи были такой же реаль­ностью, как жизнь. Архаические святы­ни, языческие символы перестали быть предметом поклонения, но про­должали украшать предметы крестьянского и городского быта. Мифологи­ческое начало русского народного ис­кусства превращало повседневное существование человека в особое дей­ство, исполненное высшего смысла.

 Источник:

Мухотина Н. Кони привередные.// Журнал «Юный художник». – 2007 год, № 6. –с. 40-41. - (Народное творчество)