Красота поэтического мира Заболоцкого Н.А.

Заболоцкий Николай Алексеевич (1903 – 1958 гг.)
Красота его поэтического мира

Сам Николай Заболоцкий говорил о своей поэзии: «Я — человек, часть мира, его произведение. Я — мысль природы и ее разум... Я - поэт, живу в мире очаровательных тайн. Они окружают меня всюду. Растения во всем их многообразии — эта трава, эти цветы, эти деревья — могущественное царство первобытной жизни, основа всего живущего, мои братья, питающие меня и плотью своей, и воздухом — все они живут рядом со мной. Разве я могу отказаться от родства с ними? Изменчивость растительного пейзажа, сочетание листвы и ветвей, игра солнца на плодах земли — это улыбка на лице моего друга, связанного со мной узами кровного родства».

Река Ока. https://photocentra.ru/work/576339

Николай Заболоцкий
ВЕЧЕР НА ОКЕ
В очарованье русского пейзажа
Есть подлинная радость, но она
Открыта не для каждого и даже
Не каждому художнику видна.
С утра обремененная работой,
Трудом лесов, заботами полей,
Природа смотрит как бы с неохотой
На нас, не очарованных людей.
И лишь когда за темной чащей леса
Вечерний луч таинственно блеснет,
Обыденности плотная завеса
С ее красот мгновенно упадет.
Вздохнут леса, опущенные в воду,
И, как бы сквозь прозрачное стекло,
Вся грудь реки приникнет к небосводу
И загорится влажно и светло.
Из белых башен облачного мира
Сойдет огонь, и в нежном том огне,
Как будто под руками ювелира,
Сквозные тени лягут в глубине.
И чем ясней становятся детали
Предметов, расположенных вокруг,
Тем необъятней делаются дали
Речных лугов, затонов и излук.
Горит весь мир, прозрачен и духовен,
Теперь-то он поистине хорош,
И ты, ликуя, множество диковин
В его живых чертах распознаешь.

«Милый друг! Люби и уважай книги. Книги — плод ума человеческого. Береги их, не рви и не пачкай. Написать книгу нелегко. Для многих книги — все равно, что хлеб». (Наставление в книжном шкафу Отца Николая Заболоцкого)

ПОЭТИЧЕСКИЙ МИР НИКОЛАЯ ЗАБОЛОЦКОГО

https://s.poembook.ru/theme/cb/9b/b4/e4c32aef3e39ca95f6a5fd52faba92e3c437093e.jpeg

Николай Заболоцкий
***

Я воспитан природой суровой,
Мне довольно заметить у ног
Одуванчика шарик пуховый,
Подорожника твердый клинок.

Чем обычней простое растенье,
Тем живее волнует меня
Первых листьев его появленье
На рассвете весеннего дня.

В государстве ромашек, у края,
Где ручей, задыхаясь, поет,
Пролежал бы всю ночь до утра я,
Запрокинув лицо в небосвод.

Жизнь потоком светящейся пыли
Все текла бы, текла сквозь листы,
И туманные звезды светили,
Заливая лучами кусты.

И, внимая весеннему шуму
Посреди очарованных трав,
Все лежал бы и думал я думу
Беспредельных полей и дубрав.

Первая строка стихотворения — «Я воспитан природой суровой...» — как будто подсказывает нам, что автор — тоже человек суровый, может быть, даже жесткий. Но так ли это? Читаем дальше и понимаем: «суровая природа» научила видеть прекрасное — в обычном, удивительное — в самом простом:
Чем обычней простое растенье,
Тем живее волнует меня...
Автор с необычайно чуткой к красоте душой, с душой, наполненной любовью. Только такой человек может придумать эти удивительно нежные и точные сравнения: одуванчика — с пуховым шариком, подорожника — с твердым клинком. И только такой человек заметит, как звездные лучи заливают кусты, услышит, что ручей не просто поет, а поет «задыхаясь», почувствует, что жизнь течет «потоком светящейся пыли»... А родину назовет — «государством ромашек»! И все потому, что поэт ощущает кровное родство с суровой природой, он неотделим от нее. Недаром он думает не свою думу, а «думу беспредельных полей и дубрав».

У каждого поэта свой мир. Авторы пишут, кажется, об одном и том же: о родной природе, о единстве человека и земли-родины. А какие разные, непохожие голоса!

https://s3.nat-geo.ru/images/2019/5/8/3ecf8e8fa8e04e43bcfb098a908bec76.max-1200x800.jpg

Николай Заболоцкий
Утренняя песня
Могучий день пришел. Деревья встали прямо,
Вздохнули листья. В деревянных жилах
Вода закапала. Квадратное окошко
Над светлою землею распахнулось,
И все, кто были в башенке, сошлись
Взглянуть на небо, полное сиянья.
И мы стояли тоже у окна.
Была жена в своем весеннем платье.
И мальчик на руках ее сидел,
Весь розовый и голый, и смеялся,
И, полный безмятежной чистоты,
Смотрел на небо, где сияло солнце.
А там, внизу, деревья, звери, птицы,
Большие, сильные, мохнатые, живые,
Сошлись в кружок и на больших гитарах,
На дудочках, на скрипках, на волынках
Вдруг заиграли утреннюю песню,
Встречая нас. И все кругом запело.
И все кругом запело так, что козлик
И тот пошел скакать вокруг амбара.
И понял я в то золотое утро,
Что счастье человечества — бессмертно. 1932 год

Николай Заболоцкий говорил: «… Косноязычный мир животных, человеческие глаза лошадей и собак, младенческие разговоры птиц, героический рев зверя напоминают мне мой вчерашний день. Разве я могу забыть о нем?
Множество человеческих лиц, каждое из которых — живое зеркало внутренней жизни, тончайший инструмент души, полной тайн, — что может быть привлекательней постоянного общения с ними, наблюдения, дружеского сообщества?..
Путешествуя в мире очаровательных тайн, истинный художник снимает с вещей и явлений пленку повседневности и говорит своему читателю:
— Вот я снимаю пленку с твоих глаз: смотри на мир, работай в нем и радуйся, что ты — человек!».
Прочитав эти слова Заболоцкого, можно понять: поэт живет в мире «очаровательных тайн» — не страшных, а привлекательных, не ужасных, а прекрасных.

http://rasfokus.ru/images/photos/medium/6c2e3c7c5f2aef5a11341dcc7424ba6e.jpg

Николай Заболоцкий
Сентябрь
Сыплет дождик большие горошины,
Рвется ветер, и даль нечиста.
Закрывается тополь взъерошенный
Серебристой изнанкой листа.

Но взгляни: сквозь отверстие облака,
Как сквозь арку из каменных плит,
В это царство тумана и морока
Первый луч, пробиваясь, летит.

Значит, даль не навек занавешена
Облаками, и, значит, не зря,
Словно девушка, вспыхнув, орешина
Засияла в конце сентября.

Вот теперь, живописец, выхватывай
Кисть за кистью, и на полотне
Золотой, как огонь, и гранатовой
Нарисуй эту девушку мне.

Нарисуй, словно деревце, зыбкую
Молодую царевну в венце
С беспокойно скользящей улыбкою
На заплаканном юном лице. 1957

Три главные тайны перечислил поэт: тайну растений, тайну животных, тайну людей. Мы порой так равнодушны к этим тайнам. А поэт словно говорит нам: «Посмотрите! Простая ромашка на лугу, простой воробей в дорожной пыли, мелькнувшее в людской толпе лицо — ведь это все великие и прекрасные тайны! Очарованный мир — мир тайны. Увидишь тайну — и жизнь вокруг тебя станет очарованием...»
Алексей Романов сказал: «Я когда Заболоцкого открыл для себя, у меня что-то в голове перевернулось, увидел совершенно новый мир, новую для себя технику стихосложения.   Каждое утро, просыпаясь, нужно пробовать внутри себя улыбнуться. Прежде, чем что-нибудь сказать... если ты утром встал и улыбнулся, то весь день ты как будто в чистом белье и из-под душа».  (Источник: журнал «Фома». - 2013. - май. - с.16)
«... наша поэзия второй половины прошлого века обрела в его лице свое оправдание и свой, как писали классики, «патент на благородство» Великий поэт, великая душа». (О Николае Заболоцком Павел Крючков,зам. гл. ред. ж-ла Новый мир»)
Заболоцкий не только нежен к природе и чуток к красоте. Это человек, много переживший и научившийся выражать свои чувства без ненужных вздохов, сдержанно, по-мужски. Тяжелая жизнь слабого человека калечит, а сильного закаляет. Не о себе ли говорит Заболоцкий в стихотворении «Одинокий дуб»?

https://img5.goodfon.ru/wallpaper/nbig/4/1e/derevo-dub-vetki.jpg

Николай Заболоцкий
ОДИНОКИЙ ДУБ
Дурная почва: слишком узловат
И этот дуб, и нет великолепья
В его ветвях. Какие-то отрепья
Торчат на нем и глухо шелестят.

Но скрученные намертво суставы
Он так развил, что, кажется, ударь —
И запоет он колоколом славы,
И из ствола закапает янтарь.

Вглядись в него: он важен и спокоен
Среди своих безжизненных равнин.
Кто говорит, что в поле он не воин?
Он воин в поле, даже и один.
«Поэт любит родную природу...» Это можно сказать не только о Заболоцком, но и о Бунине, и о Пушкине — да о любом русском поэте! Но у Заболоцкого к чувству любви прибавилось еще одно — боль.

https://proza.ru/pics/2019/03/12/889.jpg

Николай Заболоцкий
ЖУРАВЛИ
Вылетев из Африки в апреле
К берегам отеческой земли,
Длинным треугольником летели,
Утопая в небе, журавли.

Вытянув серебряные крылья
Через весь широкий небосвод,
Вел вожак в долину изобилья
Свой немногочисленный народ.

Но когда под крыльями блеснуло
Озеро, прозрачное насквозь,
Черное зияющее дуло
Из кустов навстречу поднялось.

Луч огня ударил в сердце птичье,
Быстрый пламень вспыхнул и погас,
И частица дивного величья
С высоты обрушилась на нас.

Два крыла, как два огромных горя,
Обняли холодную волну,
И, рыданью горестному вторя,
Журавли рванулись в вышину.

А вожак в рубашке из металла
Погружался медленно на дно,
И заря над ним образовала
Золотого зарева пятно.

«И действительно, невыносимо больно за погибшего вожака-журавля, прекрасную птицу, Божие творение. Как же злобен бывает человек в своем ослеплении и жестокосердии. Недаром в Японии еще в начальных классах начинают изучать науку о прекрасном (эстетику), так как человек с малого возраста впитывающий в свой внутренний мир благоговение перед прекрасным, чувствующий и понимающий красоту Божиего мира, не сможет убить эту красоту. Ибо тем самым человек убьет частицу своей души, самого себя…» (Кочурова О.В.)

Заболоцкий Н.А. Фото Никиты Заболоцкого

Николай Заболоцкий родился в 1903 году на ферме недалеко от Казани. Его отец, Алексей Заболоцкий, работал агрономом, управлял частным хозяйством и внедрял новые методы земледелия, чтобы увеличить урожаи. В 1905 году он открыл курсы для пчеловодов, где сам же преподавал. Мать будущего поэта, Лидия Дьяконова, преподавала в сельской школе. После замужества она оставила работу и воспитывала шестерых детей. Николай Заболоцкий был старшим из них.

Из воспоминаний Н.А. Заболоцкого «Ранние годы»:

«Наши предки происходят из крестьян деревни Красная Гора Уржумского уезда... Я родился в 1903 году 24 апреля (7 мая нового стиля) под Казанью, где отец служил агрономом... В 1910 году мы перебрались в родной отцу Уржумский уезд, где отец получил место агронома в селе Сернур.

Удивительные места в этом Сернуре и его окрестностях! Мои первые неизгладимые впечатления природы связаны с этими местами. Вдоволь наслушался я там соловьев, вдоволь насмотрелся закатов и всей прелести растительного мира. Свою сознательную жизнь я почти полностью прожил в больших городах, но чудесная природа Сернура никогда не умирала в моей душе и отобразилась во многих моих стихотворениях.

А человеческая жизнь вокруг была такая скудная! Особенно бедствовали марийцы - исконные жители этого края. Нищета, голод, трахома сживали их со свету.
…В 1910 году отец получил место участкового агронома в Уржумском уезде Вятской губер­нии... Здесь я окончил три класса начальной школы, здесь отложились в моем сознании первоначальные впечатления русской природы, здесь я начал писать стихи. Семилетним ребенком я уже выбрал свою будущую профессию...
У моего отца была библиотека — книжный шкаф, наполненный книгами. С 1900 года отец выписывал «Ниву», и понемногу из приложений к этому журналу у него составилось порядочное собрание русской классики, которое он старательно переплетал и приумножал случайными покупками. Этот отцовский шкаф с раннего детства стал моим любимым наставником и воспитателем. За стеклянной его дверцей, наклеенное на картоночку, виднелось наставление, вырезанное отцом из календаря. Я сотни раз читал его и теперь, сорок пять лет спустя, дословно помню его немудреное содержание. Наставление гласило:
«Милый друг! Люби и уважай книги. Книги — плод ума человеческого. Береги их, не рви и не пачкай. Написать книгу нелегко. Для многих книги — все равно, что хлеб». Здесь около книжного шкафа... я навсегда выбрал себе профессию и стал писателем, сам еще не вполне понимая смысл этого большого для меня события...

Заболоцкий Н.А. 17 августа, 1913 год. Уржум, Кировская обл.
https://www.culture.ru/persons/9938/nikolai-zabolockii#material_459171-3

«В начальной школе я учился старательно. Но школа была бедная и скудная, ученики - крестьянские мальчики, и среди них - много марийцев, изнуренных нуждою.
Уржум, ближайший уездный город, был в 60 верстах от нашего села. В Уржуме было реальное училище... В 1913 году, десятилетним мальчиком, я сдавал туда вступительные экзамены. В списке принятых оказалась и моя фамилия.
Это было великое, несказанное счастье! Мой мир раздвинулся до громадных пределов, ибо крохотный Уржум представлялся моему взору колоссальным городом, полным всяческих чудес».
В Уржуме Николай Заболоцкий учился в реальном училище.
«Но как тяжко вдали от дома... На рождественские и пасхальные каникулы отец увозил меня домой, в Сернур.
Чудесные зимние дороги — одно из лучших моих детских воспоминаний. Отец ездил на паре казенных лошадей в крытой повозке или кошевых санях. Он был в тулупе поверх полушубка, в огромных валенках — настоящий богатырь-бородач. Соответственным образом одевали и меня. Усевшись в повозку, мы покрывали ноги меховым одеялом и уже не могли под тяжестью одежды двинуть ни рукой, ни ногой. Ямщик влезал на козлы, разбирал вожжи, вздрагивал колокольчик на дуге у коренного, и мы трогались. Предстоял целый день пути при 20 — 25-градусном морозе.
И зима, огромная, просторная, нестерпимо блистающая на снежных пустынях полей, развертывала передо мной свои диковинные картины. Поля были беспредельны, и лишь далеко на горизонте темнела полоска леса. Снег скрипел, пел и визжал под полозьями; дребезжал колокольчик; развевая свои седые, покрытые инеем гривы, храпели лошади, и протяжно покрикивал ямщик, похожий на рождественского деда с ледяными сосульками в замерзшей бороде. По временам мы ехали лесом, и это было сказочное государство сна, таинственное и неподвижное. И только заячьи следы на снегу да легкий трепет какой-то зимней птички, мгновенно вспорхнувшей с елки и уронившей в сугроб целую охапку снега, говорили о том, что не все здесь мертво и неподвижно, что жизнь продолжается, тихая, скрытная, беззвучная, но никогда не умирающая до конца.

Совсем другой была природа под Пасху. Она оживала вся сразу и, окончательно еще не проснувшись, была наполнена смутным и тревожным шумом постепенного своего пробуждения. Темнел и с мелодичным еле слышным звоном таял снег; ручьи уже начинали свои бесшабашные танцы; падали капли; скот радостно и сдержанно шумел в деревнях и просился на волю».

http://rasfokus.ru/images/photos/medium/a567b25959ecc524b368f610bdf5637d.jpg

Николай Заболоцкий
ОТТЕПЕЛЬ
Оттепель после метели.
Только утихла пурга,
Разом сугробы осели
И потемнели снега.

В клочьях разорванной тучи
Блещет осколок луны.
Сосен тяжелые сучья
Мокрого снега полны.

Падают, плавятся, льются
Льдинки, втыкаясь в сугроб.
Лужи, как тонкие блюдца,
Светятся около троп.

Пусть молчаливой дремотой
Белые дышат поля,
Неизмеримой работой
Занята снова земля.

Скоро проснутся деревья,
Скоро, построившись в ряд,
Птиц перелетных кочевья
В трубы весны затрубят.

Заболоцкий Н.А. 1933 год. https://www.culture.ru/persons/9938/nikolai-zabolockii#material_459172-3

Н. Заболоцкий. Из «Автобиографии»:
«...В августе 1921 года я уехал в Ленинград и поступил в педагогический институт им. Герцена по отделению языка и литературы... Считался способным студентом и одно время даже думал посвятить себя всецело науке. Но привязанность к поэзии оказалась сильней...
В 1925 году я окончил институт. За моей душой была объемистая тетрадь плохих стихов, мое имущество легко укладывалось в маленькую корзинку. В 1926 году я был призван в армию...
По выходе из армии я начал работать в детской литературе... За десять лет работы я напечатал ряд стихотворений и рассказов в журналах «Еж», «Чиж», «Пионер», «Костер», а также выпустил несколько отдельных книг для детей».

В детской литературе Заболоцкий работал вместе со своими друзьями: поэт Даниил Хармс и сказочник Евгений Шварц. Кроме того, Николай Заболоцкий много пишет для взрослых и переводит.
Но в 1938 году поэт был арестован и несправедливо осужден. Долгие годы он провел в лагерях на Дальнем Востоке, отбывал ссылку в Казахстане.
Заболоцкий продолжал писать даже в ссылке: в Караганде он закончил знаменитый перевод «Слова о полку Игореве» с древнерусского языка.

Письмо дочери Николая Заболоцкого Наташе. 1940 год.
https://www.culture.ru/persons/9938/nikolai-zabolockii#material_459177-3

Николай Заболоцкий. Из письма жене от 13 августа 1939 года:
 «Последнее время каждую ночь вижу вас во сне, милые мои. Сознание, что ничем не могу вам помочь, тяготит меня. Но душа моя всегда только с вами. Хочется думать, что пересмотр моего дела не затянется слишком долго. Но гадать трудно, будучи оторванным от жизни. Тысяча вопросов о вашей жизни теснятся в голове… <...> Обо мне думать особенно нечего — здоровье я пока сохранил — все остальное зависит не от нас с тобою».
В 1946 году Николаю Алексеевичу было разрешено вернуться в Москву. В этом же году его восстановили в Союзе писателей. Вскоре поэт перевел поэму Руставели «Витязь в тигровой шкуре». В 1948 году увидел свет третий сборник Заболоцкого «Стихотворения».
Лишь в последние годы жизни он целиком вернулся к литературе, к поэзии. Тяжелые испытания не ожесточили душу поэта. Напротив, внимательнее и добрее стал тон стихов Николая Заболоцкого. Очень мужественно, порой сурово-сдержанно звучат его стихи, но любовь, доброту и покой ощущаем мы в строках поэта.

14 октября 1958 года Николай Заболоцкий скончался от второго инфаркта. В 1963 году его посмертно реабилитировали

 

Источники:

В мире литературы. 6 класс: учебник-хрестоматия./ авт.-сост. А.Г. Кутузов, В.В. Ледёнева, Е.С. Романичева, А.К. Киселев. – М.:Дрофа, 1996. – 480 с.

Интернет – ресурсы – фотографии из открытых  источников