Лосев А.Ф. - один из ярчайших мыслителей XX столетия

Лосев А.Ф. - один из ярчайших мыслителей XX столетия

"Главное, чему учил Алексей Федорович Лосев, – это не просто поиск любого знания, а стремление к знанию осмысленному, знанию, не противоречащему вере, но единому с ней, это свободная, незашоренная мысль, уважение к мысли другого человека, честное и ответственное отношение к делу своей жизни: он учил тому, что можно назвать «духом Лосева»" (Надежда Малинаускене)

«Доверие выше веры. Вера в Бога – теория. Доверие Богу – практика. Доверять значительно тяжелее, чем верить. Мы должны полностью полагаться на волю Бога, несмотря на самые невыносимые условия существования» (А.Ф. Лосев)

Предлагаемая ниже беседа с А.Ф. Лосевым состоялась зимой 1987 года. Конечно, сегодня кое-что в этом тексте можно было бы поправить, осовременить, но тот фактор времени, отразившийся в этом разговоре, имеет свою ценность, ибо дает представление о реальной жизненной ситуации, в которой А.Ф. Лосев жил и работал.

В беседе упоминается Валентина Михайловна Лосева (1898 — 1954), первая жена ученого. Непременной участницей наших бесед была профессор Аза Алибековна Тахо-Годи, жена и продолжательница дела А.Ф. Лосева, которую в ходе разговора Алексей Федорович упоминает.

— В одной из прошлых бесед вы говорили о религиозно-философском обществе памяти Владимира Соловьева, о Психологическом обществе при университете, о возникшей позже Вольной академии духовной культуры... Но все-таки, как вы считаете, оказали эти общества влияние на русскую культуру?

— Два первых, названных общества, так же как и вообще поиски символистов, имели хотя бы время для своего действия: с конца 80-х годов и вплоть до 1917-го. И все же даже в ту предреволюционную пору символизм был мало популярен и имел немного сторонников. Общество уже было настолько обывательское, настолько позитивное и далекое от идеальных настроений, что те немногие философы, которые входили в названные кружки, могли развиваться только сами по себе, влияния на общественные дела они не имели. Да, конечно, у них было издательство «Путь», свой журнал по вопросам философии и психологии... Но все это прикрыли к 1922 году, а все деятельные участники кружков были высланы за границу.

 - Но почему вы не уехали в тот момент?

 - А я был никто.

 - Но вы же разделяли их интересы?

 - Разделял,  конечно!  Но у меня трудов не было соответствующих. Докладов такого общественного характера на публике не было. Ну что же? Самый лишь прозорливый сыщик и тот только по физиономии мог меня узнавать где-нибудь на заседаниях. Я же был совершенно никто. Я ведь только в 1916 году университет закончил.

 - Что вам помогало выстоять?

 - Глубочайшее признание испытывал я и в отношении Родины, и в отношении России, глубочайшее признание и любовь.
Когда первая мировая война разыгралась, я испытывал огромный патриотизм. Всегда Родина для меня была на первом месте.

 - Желание уехать, значит, не могло возникнуть?

 - Нет, никакого намека не было, чтобы уезжать, да и у начальства никакого намека не возникало, чтобы меня куда-то высылать. Ничего этого не было.

 - А как развивалась ваша карьера после университета?

 - Я поступил в две гимназии, преподавал литературу. Но нормально только два года пробыл там, потому что 1917/18 учебный год был последний, когда преподавание и распорядки еще шли нормально, по старым программам.
Уже осенью 1918 года пришел человек и говорит: «Будьте добры, объединить вашу школу, — а это была женская гимназия, — с какой-нибудь мужской. Мы не признаем раздельного обучения». К этому времени уже создали районные Советы народного образования. Они-то и начали объединение школ.
Старые программы, учебники запрещены как контрреволюция. Что преподавать — неизвестно. Оставалось только беседовать и во время этих бесед учить. Задавать на дом уроки — контрреволюция! Экзамены?! Что ты! Контрреволюция!! Словом, начался шурум-бурум...
Я приходил в гимназию и спрашивал заведующего: «Ну что же мне делать?» Он отвечал: «Ученики кой-какие собрались. Наберите группу и скажите, чтоб они шли в аудиторию, и там им что-нибудь почитайте».— «Позвольте, но ведь там же будут люди разного возраста. Что же я буду читать?» — «Ну, что-нибудь. Да, только не вздумайте задавать на дом».

А.Ф. Лосев в последние годы жизни. Фотография сделана во время бесед

 - Что же вы им рассказывали?

 - О Пушкине рассказывал. Я в то время любил Тютчева и Фета, читал из них тоже.
Но главное было накормить. Поэтому ученики приходили утром и, прежде всего, снаряжали повозки за продуктами. Часам к двенадцати дня доставляли довольно много всяких продуктов. Даже кое-что вареное и печеное привозили. Поев, ученики расходились по домам. Так продолжалось два или три года... Вот как отразилась революция в средней школе.
Я очень любил преподавание и потому держался за школу, хотя уже был профессором избран. И продержался я до 1925 года. Но тут уже стало нестерпимо. Да, вероятно, и меня тоже не очень хотели удерживать. Так что среднюю школу пришлось оставить.
В начале двадцатых годов много делал докладов по эстетике, а тут как раз в консерватории водворилось начальство, которое хотело обновить казенные знания музыкальной теории, музыки. Меня пригласили как человека, способного оживить преподавание.
Правда, многие были против этого, но все-таки меня взяли, сделали профессором консерватории. А профессорами тогда, кстати сказать, делали кого угодно. Еще в 1917 году было объявлено: все преподающие в университете имеют звание профессора. Так что и я стал профессором. И только в 1923 году меня в профессорском звании утвердил Государственный ученый совет (ГУС).

 - А чтобы поступить в университет, какие требования предъявлялись?

 - Не надо было ничего кончать, ничего! Только справка из домового комитета, что тебе исполнилось 16 лет. Если такую справку приносил — тебя зачисляли в студенты. В университете тоже не было ни лекций, ни учебных руководств. А уж об экзаменах и вспоминать нечего.
Так продолжалось все 20-е годы. Только в начале 30-х годов Сталин вдруг сообразил: что же он делает такое? Страна погружается в невежество. И он начал действовать.
Во-первых, воссоздал историко-филологические факультеты, которые были закрыты в 1921-м. Открыл так называемые ИФЛИ — институты философии, литературы, истории в Москве, Киеве, Ленинграде. С того момента стали и в средней школе, и в высшей школе немножко прижимать.
Вот, Аза (А.А. Тахо-Годи, жена А.Ф. Лосева), которая училась в средней школе в 30-х годах, свидетель. На ее глазах стали выпускать учебники, стали задавать на дом, ввели экзамены. Так что к началу сороковых уже многое возвратилось на круги своя. А та ужасающая картина, которую я тебе изобразил, относится преимущественно к 20-м годам.

Алексей Лосев - гимназист

 - А как вы встретили революцию?

- Углубленно, всю жизнь, начиная с последних классов гимназии, занимался только наукой. Именно потому у меня в конце 20-х годов вышло сразу несколько книг.
Да, с гимназических лет я жил только тем, что изучал разные науки, на разных языках, все остальное меня нимало не занимало.

 - То есть вы выжили вопреки обстоятельствам?

 - Я просто жил и работал. В 1921 году я был избран профессором Нижегородского университета. Так что я ездил туда на неделю, на две — читал лекции.

 - А мировоззренческая сторона происходившего вас не задевала?

 - Моя мировоззренческая сторона в изучении античности, античной философии, во всех видах, но по преимуществу — Платона, Аристотеля и Плотина.

 - Представим себе 25 октября 1917 года. Что вы ощущали в этот день, в последующие?

 - Я считал, что безобразие и беспорядок должен скоро кончиться. Они и кончились.
 - Только не скоро, а в середине 30-х годов. А все 20-е годы был полный сумбур. И от этого сумбура защищала вас наука?

 - Я в этом сумбуре был только для получения жалованья. А по существу занимался всегда одним делом — историей античной философии. Поэтому у меня уже в 20-х годах вышло несколько книг. А в 1930 году увидел свет большой том страниц на девятьсот «Очерки античного символизма и мифологии».

- Как происходило сочетание тех реальных политических обстоятельств с вашим мировоззрением?

 - Глубоко, но постепенно. В середине 20-х годов я стал задумываться над тем, что творится. А в 1929 году я уже написал статью под названием «Социальная сущность мещанства».
Она не напечатана и, по-моему, погибла. Некоторые ее идеи вошли в работу «Классическая каллокагатия и ее типы». И в частности, что мещанин, будучи неучем, развивает такие позитивистские и грубоматериалистические взгляды, которые вульгаризируют все и вся.

 - Но как же вы тогда все-таки уцелели во всей этой  круговерти?

 - Но ведь я же политикой не занимался и даже интереса к этому не имел. Меня, конечно, прорабатывали... И, кстати, прорабатывал знаешь кто? Деборин и его сторонники.
Был такой меньшевик Деборин, который захватил к 1930 году все ведущие позиции. Он и академик, и профессор университета, ведал журналами и был вообще всем. Его Сталин пускал, но до поры до времени, зная, что тут есть еще и другие люди... Во-первых, ученики самого Деборина, а потом и неученики. Когда Сталин увидел, что можно заменить Деборина, то дал его травить. В 1931, 1932 годах Деборин был изгнан со всех постов. Но тут нужно сказать вот что. Он пытался защитить себя в ЦК таким образом: «Что же вы, дескать, такого идеалиста, как Лосев, печатаете, разрешаете, а меня гоните, а я старый марксист».
Но он не столько старый марксист, сколько — старый меньшевик. Вот из-за таких людей меня здорово травили в тогдашних журналах, в конце 20-х годов.
А на XVI съезде ВКП(б) в 1930 году вовсе скандальчик вышел. Мои труды признали идеалистическими, а самого меня объявили «вождем кулаков».
Главным предметом нападения была моя книга «Диалектика мифа». Каганович говорил, что ведь вы посмотрите, какие примеры приводит Лосев. Он же такие приводит примеры из мифологии, чисто контрреволюционные примеры.
Тут стали спорить. Одни говорят, что это только отдельные мифологические сценки. А потом Каганович произнес фразу, от которой мне житья несколько лет не было. Он говорит: «А мы за такие сценки ставим к стенке».
После возвращения из лагеря везде работал временно. В Москве имел несколько мест, в Куйбышев ездил, в Полтаву...

… При таком разброде мнений, который сейчас выявляется, пожалуй, рано писать историю... Потом ведь заметь — личность Сталина остается в тени.
Поговаривают осуждающе, немножко критикуют, но подлинной величины его деяний, подлинной преступности не вскрывается. А без Сталина, который царствовал 30 лет над всей Россией, как же писать историю?!

 - Удается ли нынешним ученым сказать свое слово в философии?

 - Едва ли, едва ли удается.

 - А в чем тут причина?

 - Ну, причина в том, что благодарят судьбу за то уже, что дают им, например, возможность какого-нибудь Августина изложить. А то ведь и изложение Августина считалось контрреволюцией. Сейчас все-таки об Августине несколько интересных работ появилось. Ну, в дальнейшем, думаю, будет и более серьезная оценка Августина. Но то, что сейчас делается, по-моему, очень интересно и важно.

Оболочка конверта А.Ф. Лосева отцу Павлу Флоренскому. Верхняя строчка написана рукой А.Ф. Лосева. Приписка внизу рукой отца Павла Флоренского «Получ. 19J8.IJI.29. Серг.Пос. (из Москвы прислано)»

— Алексей Федорович, я знаю, что в годы войны дом на Арбате, в котором вы жили, был разбит...

— Фугасная бомба разрушила дом, убила мою тещу и лишила нас крова, а также библиотеки, архива. Все это оказалось под землей или сгорело.
Сейчас такую потерю я бы не смог пережить, вероятно. Ну, а тогда еще был не стар, силенок достаточно. Погоревал и стали восстанавливать быт, библиотеку. Конечно, полностью это не удалось. В старой библиотеке были такие интересные вещи, которых нельзя достать. Например, у меня были подобраны диссертации по философии с XVII века.
Практически по всем философам имел диссертации. Большинство создавались в духовных академиях. Там отстаивалась либо православная, либо католическая, либо протестантская позиции. И защищалось это не на философских кафедрах, а в духовных академиях.
Это ценнейший материал, и все погибло! Остались отдельные книжонки.

Наше горе с Валентиной Михайловной (первая жена А.Ф. Лосева, скончалась в 1954 году) не знало границ. Войны, гибель близкого человека и практически полная утрата библиотеки. Но жена держалась стойко…

И напоследок я скажу…

Русский ученый Алексей Фёдорович Ло́сев (1893 – 1988 гг.)

Алексе́й Фёдорович Ло́сев родился 10 (22) сентября 1893 года, Новочеркасск. Дата смерти — 24 мая 1988 года, Москва. Русский философ и филолог, видный деятель советской культуры. Профессор, доктор филологических наук (1943)…

В трудные годы гражданской войны Лосев остается один: его мать и другие родственники умерли от тифа…

В 20-ые годы Лосев был регентом левого клироса, чтецом, звонарем, прислуживал в алтаре московского храма Воздвижения Креста Господня неподалеку от дома, где он жил. Его называли Алексей Звонарь.

В 1922 году в Сергиевом Посаде в Ильинском храме отец Павел Флоренский венчал Алексея Фёдоровича и Валентину Михайловну Соколову, дочь бывшего предпринимателя, в квартире которого Лосев снимал комнату с 1918 года…

 3 июня 1929 года вместе с женой Валентиной Михайловной Лосевой тайно постригся в монахи от афонских старцев. Супруги Лосевы приняли монашеские имена Андроник и Афанасия. Тайное монашество стало практиковаться во время гонений на Церковь в ХХ веке. Из монашеского облачения носил только скуфью — шапочку на голове…

Резкий перелом в его жизни вызвало написание книги «Диалектика мифа» (1930), где он отвергал марксизм и официальную философию — диалектический материализм.
В книге Лосев раскрывал понятие «мифа» на примере советской реальности и иронизировал над идеей строительства социализма в отдельно взятой стране.
Цензурная комиссия исключила из книги недопустимые фрагменты, однако Лосев вернул их, хоть и прекрасно понимал, чем это грозило всей его семье. В дневниках Валентины сохранилась запись: «Предстоит мученичество за исповедование Христа. Или надо уходить в пустыню, или на подвиг исповедничества».

Он с женой был арестован в апреле 1930 года и приговорён к 10 годам лишения свободы. Отбывал наказание на строительстве Беломорско-Балтийского канала, где почти полностью потерял зрение. Благодаря ходатайству первой жены А.М. Горького Е.П. Пешковой в 1932 году он, как и его жена, приговорённая к 5 годам, были освобождены…

В 1944 году он чудом получил работу: стал профессором Московского государственного педагогического института, где работал до конца своей карьеры сначала на филологической кафедре, а потом — на кафедре языковедения. Все это время Лосев был лишен возможности публиковаться, работал в стол….

В 1954 году его супруга Валентина Михайловна умерла от рака…

Вскоре после этого Лосев женился на своей аспирантке и близкой подруге семьи Азе Тахо-Годи. Брак Лосева с Азой был формальным, это был «брак в науке». Аза готовила к печати большинство работ Лосева, всего при жизни ученого их вышло около 500, в том числе несколько десятков монографий. Именно Аза инициировала создание библиотеки русской философии и культуры на Арбате. Сегодня эта библиотека известна как «Дом Лосева», центр сохранения наследия философа…

Возможность печататься Лосев получил после смерти Сталина…

В 1960-х годах вышел первый том «Истории античной эстетики», изменивший традиционные представления об античности. Год за годом и том за томом выходили новые книги по античной эстетике, открывая тонкости античного идеализма от Сократа, Платона и Аристотеля до мистической апофатики Плотина и неоплатоников.

Лосев — автор переводов Аристотеля, Плотина, Секста Эмпирика, Прокла и Николая Кузанского. Был редактором сочинений Платона (тома 1—3, 1968—1972).

90-летний юбилей Лосева был отмечен чествованием в стенах МГПИ…

В 1980-х годах уже тяжело больной мыслитель открыто говорил ученикам и последователям о своей вере…

Протоиерей В.В. Мохов, Благочинный г. Уфы, подчеркивал значение для христианской традиции исследований Лосевым феномена бессмертной человеческой души, тринитарных споров периода средневековья, а также чуда как диалектически необходимой категории сознания и нашего бытия вообще.

Протоиерей Алексий Бабурин, близко общавшийся с Алексеем Федоровичем в последние годы его жизни, считавший Лосева своим духовным наставником, пришел к осознанию необходимости встать на путь священства. По его свидетельству, Алексей Федорович считал, что церковнославянский язык нельзя в богослужении заменять русским языком, что современное церковное пение часто рассчитано на художественный эффект, что это не молитва. Сам же Лосев в свое время ходил в Москве в церковь, где пели соловецкие монахи, и вообще любил монастырские службы, Страстную и Светлую седмицы проводил в монастырях.

По воспоминаниям Ст. Джимбинова, церковные службы Алексей Федорович знал наизусть. Пост Лосев соблюдал строго. Был период, когда он исповедовался в письмах игумену Иоанну (Селецкому), который жил в глубоком затворе на Украине и с которым Лосевы одновременно отбывали срок в лагере в поселке Медвежья гора.

Скончался Лосев на девяносто пятом году жизни в 1988 году, в год празднования тысячелетия христианства, 24 мая, в день памяти своих любимых святых – Кирилла и Мефодия, славянских просветителей, символизирующих единство философии и филологии. Накануне, 22 мая, он продиктовал свой последний текст, звучащий как завещание нам: «Слово о Кирилле и Мефодии».

https://pravoslavie.ru/42918.html
Лосев А.Ф.
Реальность общего: Слово о Кирилле и Мефодии:

«Меня, как и всех, всегда учили: факты, факты, факты; самое главное – факты. От фактов – ни на шаг. Но жизнь меня научила другому. Я слишком часто убеждался, что все так называемые факты всегда случайны, неожиданны, текучи и ненадежны, часто непонятны, и иной раз даже и прямо бессмысленны. Поэтому мне волей-неволей часто приходилось не только иметь дело с фактами, но еще более того с теми общностями, без которых нельзя было понять и самих фактов. И вот та реальная общность, те священные предметы, которые возникли у меня на путях моих обобщений: родина, родная гимназия, которую я кончил давно, еще до революции; единство филологии и философии; Кирилл и Мефодий как идеалы и образцы этого единения, и, наконец, церковь в здании моей гимназии в городе Новочеркасске на Дону, церковь, посвященная Кириллу и Мефодию, где каждый год 24 мая торжественно праздновалась память этих славянских просветителей, и праздновалась не только церковно, но и во всей гимназии. За эти 70 лет многое изменилось, и я сам стал другой. Но иной раз где-то в глубине души у меня звучит таинственный голос, и я слышу пение церковного тропаря, возвещающего мою подлинную реальную общность: «Яко апостолом единонравнии и словенских стран учителие, Мефодие и Кирилле богомудрии, Владыку всех молите мир вселенней даровати и душам нашим велию милость».

К концу жизни Лосев стал практически слепым и различал только свет и тьму. В память о том, что и при глубоких нарушениях зрения можно достичь выдающихся творческих результатов, в Российской государственной библиотеке для слепых установлен бюст А. Ф. Лосева.

А.Ф. Лосев умер 24 мая 1988 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

 

Источники:

Журнал «Студенческий меридиан», 1994 год, № 1, с. 13- 16

https://pravoslavie.ru/42918.html - Надежда Малинаускене. «Алексей Федорович Лосев. Личность и наследие»: Лекция, прочитанная студентам Сретенской духовной семинарии

https://www.culture.ru/persons/9419/aleksei-losev - Алексей Лосев. Персона на сайте Культура. рф

https://lbuckshee.com/philosophy/losev

https://www.youtube.com/watch?v=lcBHDISLjwE - документальный фильм о А.Ф. Лосеве