Осень, как символ бытия России, в живописи русских художников . Окончание

Осень, как символ бытия России,
в живописи русских художников 

Нестеров Михаил Васильевич (1862-1942)

Удивительна в картинах Нестерова природа. Легкие березы, высокая трава, яркие осенние листья и перелески, трогающие сердце неуловимым очарованием. Природа немногословная, строгая и чистая, перед лицом ее неприлично суетиться, говорить о пустяках, лгать... И смотрите, как органично принимает нестеровская природа людей красивых и серьезных. Они точно часть ее, такая же неотъемлемая, как лес, как небо...

Природу русскую Нестеров М.В. любил всем сердцем. В ней видел он воплощение русской души, уклада русской жизни. «Вот русская речка, вот церковь. Все свое, родное, милое. Ах, как всегда любил я нашу убогую, бестолковую и великую страну, родину нашу!» — говорил он.

Осенний пейзаж

        Нестеров М.В. Осенний пейзаж

Однажды, уже на склоне лет, мастер сделал в альбоме С. Н. Дурылина зарисовку: тихая заводь большой реки, осенний день, тонкие деревца над водою и неизменная «нестеровская» девушка на берегу. Под рисунком он написал: «В художестве, в темах своих картин, в их настроениях, в ландшафтах и образах я находил "тихую заводь", где отдыхал сам, и, быть может, давал отдых тем, кто его искал. Беспо­койный человек думал найти покой в своих картинах, столь не похожих на него самого».

В начале 1941 года, обращаясь к молодым художникам, Михаил   Васильевич   Нестеров  писал:

«Всякую тему, как бы она ни была хороша, губит бездушное, холодное исполнение. Такое искусство недолговечно. От него со школьной скамьи до последних дней вашей жизни бережно охраняйте себя».

Мысль эта утверждалась всем творчеством Нестерова, всем, что он успел сделать. Его собственные картины были рождены жаром сердца, любовью к родной земле и людям, страстным   желанием   сделать    жизнь этих   людей   умнее    и   счастливее.

Пустынник

Нестеров М.В. Пустынник. 1888-1889. 142,8 х 125 с. Государственная Третьяковская галерея. Москва

Огромное значение в этой картине художник придавал и фигуре пустынника, и окружающему пейзажу. Нестеров  «вымечтал» молодую елочку и рябинку. Пейзаж этот писался в окрестностях Уфы. Мастер редко писал летник, «яркоцветные пейзажи». Гораздо милее ему были сквозящие, остывающие краски осени с ее сизовато просвечивающими обнаженными остовами деревьев, хрустящей изморозью на траве, стекленеющими, уже готовым и схватиться льдом речными просторами.

Нестеров М.В. Пустынник. Фрагмент картины

В «Пустыннике» тонкая юная елочка трогательно перекликается своей детской угловатостью с немощью старца-пустынника, смиренно опирающегося на клюку.

Старец в монашеской одежде и лаптях тихо бредет по берегу реки. Сама природа Сергиева посада, исполненная умиротворенности и тишины, предрасполагала к той глубокой созерцательности, которая с мудростью возраста приходит к человеку, смиряя его душевную смятенность и порывы. Тягостный груз лет и переживаний обращается в ничто, когда человек оказывается в соприкосновении и слиянии с тем вечным гармоническим началом, которое несет в себе природа.

Сдержанная колористическая гамма, построенная на тонкой вибрации холодных и теплых тонов, серебристой глади реки и золотисто-охристых берегов, подчеркивает внутреннюю сдержанность героя.

Видение отроку Варфоломею

Нестеров М.В. Видение отроку Варфоломею. 1889-1890. 160 х 211 см. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Глубокое психологическое восприятие природы близко многим современникам Левитана — оно присутствовало и в религиозно-философской живописи Михаила Нестерова. Художник в сво­их картинах создает особый тип пейзажа, кото­рый по справедливости называют «нестеровским». Его отличают единение и гармония чело­века, природы и православной веры.

От всего полотна, от фигур старца и отрока, от пейзажа, от каждой сосенки и травинки веет благоговейной тишиной. Образ природы — особая тема в творчестве Нестерова. Это всегда переходное состояние поздней осени или ранней весны, соединение настроения увядания и хрупкой жизни. Пейзаж «Видения», как бы затканный узорами трав, блеклым цветовым строем, напоминает гобелен. В нем словно звучит «тихая северная песня». Хмурое небо, приглушенные, «туманные» краски, но сквозь них чудится зыбкое свечение.

Нестеров М.В. Видение отроку Варфоломею. Фрагмент картины

Мягкие очертания холмов, ритмически повторяемые первым и вторым планами, тонкие деревца, покрытые осенней листвой, прозрачный воздух создают особый мир, исполненный созерцательности и тишины. Хрупкая фигурка отрока с молитвенно сложенными руками кажется трогательно-беззащитной. Но печально-проникновенное выражение глаз, в которых светятся непоколебимая вера и желание служения этой вере, поражает недетской силой убежденности.

Глубоко правдиво и символично звучит в картине далеко открывающийся взгляду русский осенний пейзаж. Он не только напоминает нам  о том, что преподобный Сергий является одним из самых горячих и усердных молитвенников за Россию, но и указывает на то что именно он стоял у истоков освобождения Руси от татаро-монгольского ига.

Пейзаж полотна, звучащий очень «общерусски», был написан Нестеровым в краях, родных для преподобного Сергия. Древний Радонеж художник нежно любил. И эта речка, вьющаяся по краю холста, - это и русская речка вообще, и одновременно совершенно конкретная Радонежская Пажа или Воря.

Простая деревянная церковь с двумя голубыми маковками – естественная деталь умиротворяющего пейзажа. Она присутствует здесь не столько потому, что этого требует жанр картины, сколько потому что совершенно неотменима в этом смиренном и величественном осеннем ландшафте.

Портрет О.М. Нестеровой

Нестеров М.В. Портрет О.М. Нестеровой. 1906

Нестеров однажды написал своей внучке, тоже художнице: «Смотри на природу, как на любимую красавицу, находя в ней тысячи скрытых прелестей, доступных лишь тебе одной»

Кажется, будто девушка только что остановилась на берегу, перебирая хрупкими пальцами тонкий хлыст. В легком наклоне ее головы, в больших задумчивых глазах ощущаются глубина и сложность душевных переживаний.

Второе название картины — «Амазонка». Ольга Нестерова (в замужестве Шретер) вспоминала о том, как создавался ее портрет: «Сама мысль о портрете в амазонке пришла отцу, когда я как-то, сойдя с лошади, остановилась в этой позе. Он воскликнул: "Стой, не двигайся, вот так тебя и напишу". Отец работал с большим увлечением. В начале сеанса оживленно разговаривал, часто справляясь, не устала ли я, не хочу ли отдохнуть. Но постепенно разговор стихал, работа шла сосредоточенно, молча, об усталости натуры уже не справлялся. И только когда я начинала бледнеть от утомления и этим, очевидно, ему мешала, он спохватывался: "Ты почему такая бледная? Ну, ну, еще несколько минут, сейчас кончу". И снова все забывал в своем творческом порыве». Обрамлением прекрасной фигуры девушки послужил осенний пейзаж, украсивший и весь духовный облик героини картины.

Философы

Нестеров М.В. Философы. С.Н. Булгаков и П.А. Флоренский. 1917. 123 х 125 см. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Один из персонажей этого двойного портрета, С. Н. Булгаков, в своих воспоминаниях так говорил о «генеральной идее» «Философов»: «Это был, по замыслу худож­ника, не только портрет двух друзей, но и духовное видение эпохи. Оба лица выражали для художника одно и то же постижение, но по-разному, одно из них как видение ужаса, другое же, как мира радости, победного преодоления. То было художественное ясновидение двух образов русского апокалипсиса, по сю и по ту сторону земного бытия... »

После 1917 года жизни нестеровских героев, неторопливо идущих на картине опушкой по-осеннему пригорюнившегося русского леса, складывались трагично. Флоренский, арестованный в 1934 году, в 1937 году погиб на Соловках. Булгаков, высланный в 1922 году из России на знаменитом «философском пароходе», окончил свои дни на чужбине. Написанный между двумя русскими революциями (достоверно известно, что «Философы» создавались в конце лета 1917 года), двойной портрет мыслителей стал своеобразной вехой и в их судьбах, и в судьбе России. Сам Нестеров считал эту работу одной из лучших у себя — и по «идеологии», и по художествен­ному воплощению.

В описаниях этой картины часто попадается слово «разговор», и даже — «увлеченность разгово­ром». Однако нам кажется очевидным, что разгово­ра-то здесь именно уже нет. Все уже прого­ворено, и сказать больше нечего, и каждый остался не только при своем, но и при ощущении, что слова теперь, перед лицом имеющего свершаться «русского апокалипсиса», ничего не значат и ни на что не могут повлиять.

Очень сложно выразить словами все то, что вло­жил в образ Павла Флоренского Нестеров. Здесь и неустанная работа мысли, и глубокое смирение, и напряженное вглядывание, вслушивание в гул надвигающейся эпохи, и многие еще обертоны, присутствующие не только в лице о. Павла, но и во всей фигуре его, в скорбно-убежденных, твер­дых его жестах.

Нестеров изобразил Булгакова в «штатской» одежде, и это иногда удивляет тех, кто знает С. Н. Булгакова как отца Сергия Булгакова. Но в конце лета 1917 года Булгаков еще не был «отцом Сергием». Священнический сан он принял только в 1918 году.

Нестеров М.В. Философы. Фрагмент картины

В работе этой — три «зримых» действующих лица («незримый», но весьма «ощутительный» персонаж — время): Флоренский, Булгаков и пейзаж. Пейзаж здесь является олицетворением «немеркнущей России», постоянно пребывающей в «сообщении» с горним миром. В природе, окружающей философов, разлиты мягкие закатные отблески. Извилистые очертания холмов, дальний лес, полоса предвечернего неба создают нестеровский мир гармонии и умиротворенности, с которым герои вступают в невольное противоречие. Приближенные к зрителю четкие силуэты их фигур пластически противопоставляются мягким очертаниям пейзажа.

Во многих картинах Нестерова мы видим раздолье русской природы с лесными долами, реками и холмами - «маковцами» (Маковец — название холма, на котором св. Сергий основал свою первую обитель, ставшую символом соборной русской души). В картинах Нестерова холмы — эти купола земли — напоминают природные храмы. Пейзаж Нестерова пронизан чувством гармонии души человека и природы, в которой отразился лик Божий. Все это не случайно. Можно разочароваться в людях, в себе, в любви, но, пишет художник, «одно, несомненно, хорошо — это природа. Господи! Сколько она содержит в себе звуков, мыслей, отрывков чувств, сколько в ней мечтаний...» Фигуры же в картинах Нестерова всегда силуэтом предстоят на переднем плане. Они погружены в созерцание. Нет времени и действия — есть бесконечное ожидание вечности.

Нестеров М.В. Долина реки осенью

«Отличительная черта искусства Нестерова,— писал о нем большой русский художник К. Юон, — борьба за моральную чистоту русского человека. Нестеров искал выражение самым трепетным запросам душевной жизни и человеческих помышлений. Таким выражением полны и образы его природы — чистой, спокойной, возвышенной. Его бережная любовь к каждой травинке родной земли волнует, заставляет людей делаться лучше. Он рассказал о благе труда и общения с природой.

В его портретах все та же оценка моральных качеств человека. Краски в них звучат прозрачной музыкой в соответствии с его возвышенным мироощущением, высоким представлением о людях».

 Источники:

Альбомы «50 художников. Шедевры русской живописи».. – М.: ООО «Де Агостини»