Икона «Благовещение Пресвятой Богородицы». Шедевр иконописи

Рассказ о шедевре в деталях

Авторы текста: ГУБАРЕВА О.В., НЕВЗОРОВА Н.Н., ЯЗЫКОВА И.К.

         

Устюжское Благовещение. 1130-1140-е. ГТГ, Москва

Одна из драгоценных домонгольских храмовых икон, которые помещались не на стенах, а на столпах или возле стен. Прекрасен большеокий печальный архангел Гавриил. Кротко стоит Дева Мария, склонив голову, а на груди Ее, видимый словно в темном зеркале, образ Младенца в медальоне. Моток пряжи в левой руке Приснодевы и тонкая нить - в правой мотивированы рассказом о том, что Пречистой было поручено прясть пурпур для завесы Иерусалимского храма (Протоевангелие от Иакова). Но в этой иконе мотив лишен какой бы то ни было бытовой окраски. Пряжа в руках Девы - это символ того, что из Ее крови сопрядется плоть Сына Божия. И еще того, что в руках Марии - нить судьбы человечества.

Златокрылый Архангел подлетел к Пресвятой Деве Марии. Его прекрасный лик строг и торжественен, сильная рука протянута в благословении. Архангел принес весть от Бога, и теперь его большие глаза внимательно смотрят на Ту, от ответа Которой зависит судьба всего мироздания.

«Да будет Мне но глаголу твоему», — произносит Пресвятая Дева, и от этих простых слов мир преображается, заливаясь золотым светом. Этот свет мы видим в иконе везде. Он заполняет пространство скромной горницы Благовещения, так, что в ней нет ни стен, пи пола, он пронизывает насквозь, делая почти прозрачной фигуру Архангела. А вверху открываются Небеса, где в окружении серафимов является Бог, чтобы соединиться со своим самым совершенным творением. Дева же смиренно и доверчиво склоняет перед Ним голову и замирает, словно прислушиваясь.

Момент Благовещения, запечатленный на иконе, всегда праздновался на Руси светло и радостно, как «главизна» спасения людей от уз смерти.

Чем гак важен этот праздник? Почему он — «главизна», то есть заглавная буква, зачин всей новозаветной истории человечества? II отчего не только радость и любовь, но и невыразимую печаль изобразил древний иконописец на прекрасном лице Пресвятой Богородицы? Зачем придал Ее фигуре такую твердость и неколебимую решимость? На что решалась в этот миг Пречистая Дева? И почему Она словно хочет прикрыть рукой, но не смеет дотронуться до Младенца, запечатленного у Нее на сердце? Что означает красная нить в Ее руках?

«Да будет Мне но глаголу твоему», —
произносит Пречистая Дева Мария

Из великого множества древнерусских икон «Устюжское Благовещение», пожалуй, самая необычная и одна из наиболее древних. Она была написана еще в домонгольский период, когда принятое в X веке православие только формировало русскую культуру в целом и иконописную традицию в частности. «Устюжское Благовещение» привлекает внимание, прежде всего, своей монументальностью: оригинальный размер доски — 2 м 29 см на 1 м 44 см. Надставленная со всех сторон в XVI веке сосновыми досками, икона ныне достигает 2м 38см на1м 68 см. По всей видимости, когда-то это икона была настолпной: в домонгольских храмах, где не было высокого иконостаса, а алтарь закрывали лишь небольшие каменные преграды, наиболее значимые иконы помещали на предалтарных столпах.

Необычным является и иконографический извод иконы: Божия Матерь изображена стоящей, а не сидящей, как это бывает чаще всего на благовещенских иконах. Правда, реставраторы предполагают, что изначально позади Богоматери был изображен престол, от которого осталось только подножие. На иконе мы также не видим изображения палат, привычных для иконографии Благовещения: видимо, их не было с самого начала. Эта особенность иконы напрямую связана с богословским содержанием образа.

Поражают внушительные размеры изображенных на иконе фигур и их статичность. Особенно это относится к фигуре Богородицы, которая похожа на величественный столп или колонну, несущую все мироздание. Все изображенное в иконе словно замерло на мгновенье, и этим подчеркивается значительность происходящего — перед нами судьбоносный миг: в лоне Девы Марии Духом Святым зачинается Спаситель мира. Благословляющий жест Архангела соответствует словам, запечатленным в Евангелии: «Дух Святой найдет на Тебя, и Сила всевышнего осенит тебя, и рождаемое святое наречется Сыном Божиим» (Ах и 35), а сми­ренная поза Богоматери передает Ее от­вет: «Се раба Господня, да будет Мне по слову твоему» (Лк 1:38).

Тайна и таинство Благовещения открывается перед нами в иконе постепенно. Не сразу, но, рассматривая икону, зритель замечает, что в лоне Богоматери изображен Христос Эммануил. Он словно проступает сквозь мафорий на Ее груди. Богоматерь прикрывает Его рукой, пытаясь защитить Божественное Дитя от мира, в который Ему предстоит войти. А Христос в ответ благословляет Ее десницей, подавая духовную защиту Своей Матери.

Имя Христа — Эммануил. Обычно в иконах так называют образы Спасителя в детстве и отрочестве. Впервые это имя появляется в пророчестве Исайи, где он рассказывает о грядущем Мессии: «Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве примет и родит сына, и нарекут имя ему: Еммануил.» (Ис. 7: 14). В «Устюжском Благовещении» это знамение и исполнение пророчества обретает наглядный образ.

Особенностью иконы является еще и то, что Иисус Христос изображен на ней дважды: как Младенец в лоне Богоматери, то есть в Своем человеческом образе, и как Бог, восседающий на небесах — в синем полукруге в верхней части иконы, окруженный голубым ореолом славы. На небесах Господь восседает на херувимах, как его описывают древние пророки (1 Цар. 4: 4, Ис. 37: 16), и Ему предстоят серафимы с золотыми рипидами (РИПИДА - специальное опахало в виде ромба, круга или восьмиконечной звезды, которое используется в Церкви во время литургии. Рипидами, с изображенными на них серафимами, дьяконы веют над Святыми Дарами во время архиерейской службы)

В левой руке Господь держит свиток, правая рука поднята в благословляющем жесте. Это не Бог Отец: запрет на подобные изображения существовал еще в Ветхом Завете. Во второй заповеди Декалога (ДЕКАЛОГ - Десять заповедей Божиих, записанных на каменных плитах — скрижалях), данной Моисею (Исх. 20: 4; Втор. 5:8), говорится, что Бог не имеет образа, а значит, Он не изобразим. Крестчатый нимб (обязательный атрибут икон Иисуса Христа) и надпись «ICXC трьсвяты [в]ьтъхы д[ъ]неми» («Иисус Христос Трисвятой Ветхий Деньми») не оставляют сомнений, что здесь изображен именно Иисус Христос, явившего Себя миру в образе человека.

Но Иисус Христос изображен не в обычном своем образе, а в образе Ветхого Деньми (слав.) или Днями (т. е. древнего, насыщенного днями, в полноте времен, в совершенном возрасте) — это один из символических образов Иисуса Христа. Он восходит к библейской книге пророка Даниила, в которой описывается такое видение: «И воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его — как чистая волна; престол Его — как пламя огня, колеса Его — пылающий огонь...» (Дан 7: 9-10). Символически этот образ олицетворяет незримого Бога Отца, которого нам дано узнать только через образ Бога Сына, воплощенного Иисуса Христа. Образ Сына Божия, сидящего на престоле на Небесах в виде убеленного старца, Его же образ в виде отрока в лоне Богоматери наглядно выражает смысл Боговоплощения: Бог сходит с небес на землю, рождаясь как человек от Девы Марии. Будучи вечным, Бог входит в человеческую историю, которая становится историей спасения. Небесное и земное, Божественное и человеческое соединяются, и эту связь подчеркивает луч (он плохо сохранился из-за древности иконы), исходящий от престола и достигающий лона Богоматери. Этот луч вновь возвращает взгляд зрителя к Богородице. Образа Христа-Эммануила написан у Нее под сердцем в торжественной позе, словно сидящим на престоле. Пресвятая Дева в момент Благовещения становится и «храмом Божиим», и «престолом Божества», как величают Ее в православных молитвах, гимнах и акафистах.

«Устюжское Благовещение» написано удивительным мастером, глубоко прочувствовавшим великую тайну рождения Бога от Девы. Художник свободно владел искусством живописи и, одновременно, был замечательным богословом. Возможно, это был художник-монументалист, расписывавший храмы, которые в древности понимали как образ вселенной. И эту икону он тоже создал как целую вселенную. В ней есть и небеса, и земля, и Бог, и человек, и силы небесные. Все они находятся в самом тесном взаимодействии друг с другом.

Несмотря на потертости и утраты живописи, мы можем оценить изысканную красоту цветового решения иконы. При этом колорит имеет большое значение в раскрытии богословского содержания образов. Золотой фон (остатки золота) видны на левкасе (ЛЕВКАС - белый грунт из мела и рыбьего клея, которым покрывают иконные доски и стены под росписи), на котором представлены фигуры, символизирует сияние божественной славы, свет Небесного Царства, которое открывается людям через рождение Спасителя. Архангел Гавриил облачен в одежду из легких тканей, с тонкой просвечивающей структурой, которая ложится четкими ритмическими складками. Поверх рыжевато-охряного хитона (Хитон - нижняя, довольно свободная, с широкими рукавами одежда, по длине доходящая до ступней ног) накинут голубовато-зеленый гиматий (ГИМАТИЙ (ПЛАЩ) - длинный и широкий отрезок ткани, который надевался поверх хитона). Цвета архангельских одежд такие же легкие и прозрачные, как сама одежда. Цвета одежд Пресвятой Богородицы, напротив, густые и насыщенные. Матерь Божия предстает в темно-синей тунике и вишнево-красном мафории, украшенном золотой каймой.

Цвета одежд символичны. Огненная охра архангельского хитона символизирует свет, а зеленый цвет его гиматия — надежду: из царства света Гавриил прилетает на землю как вестник надежды. Одежда, волосы и крылья архангела покрыты тонкими золотыми лучами. В иконописи такие лучи называются инакопью (ИНАКОПЬ - графическое изображение световых бликов с помощью тонких полосок листового золота, которые наклеивались на асист. Инакопь символизирует присутствие нетварного света, иногда инакопь неточно называют асистом), они символизируют отбле­ски Божественного света. Синий цвет одеяния Богородицы означает чистоту, непорочность, девственность, небесное избрание.

Темно-красный, пурпурный цвет — Ее материнство. Это также царский цвет: в пурпур одевались римские, а затем и византийские императоры. Пурпурный цвет в одеждах Богородицы подчеркивает Ее особое достоинство: став Матерью Небесного Царя, Она сама становится Царицей. Золотая кайма на мафории символически изображает добродетели, которыми украшена Пресвятая Дева.

Мы видим, что в иконе нет ничего случайного. Красота живописи и богословский смысл неразрывно соединены. Даже через одеяния, через их цвета художник продолжает диалог небесного и земного.

Добавим также, что цвета одежд Богоматери в иконах обычно зеркальны одеждам Христа. Как правило, Спаситель изображается в пурпурном хитоне (нижняя одежда) и синем гиматии (верхний плащ), тогда как у Богородицы нижняя туника синяя, верхний плат — пурпурный. Это символически показывает нам Христа как Бога, ставшего Человеком, а Пречистую Леву Марию — земной женщиной, ставшей Матерью Бога и возвысившейся до небес.

На иконе отсутствует традиционный позем (условное изображение земли), и от этого кажется, что Архангел как будто парит в воздухе и его полет еще не завершен. Богородица же стоит на подножии. Это подчеркивает не только статичность фигуры — во всем Ее образе мы видим незыблемость и основательность. Наши предки всегда почитали Богородицу как молитвенницу, заступницу, надежную помощницу и защитницу. Не случайно один из Ее образов в домонгольской Руси, изображенный на стене в Киевской Софии, получил наименование «Нерушимая стена».

Обращает на себя внимание одна деталь: моток красной пряжи Богоматерь держит в опущенной левой руке, правой рукой Она поднимает ниточку к образу воплощенного в Ее лоне Спасителя. Эта ниточка как бы связывает начало и конец земной жизни Христа: вот Он только что зачат от Духа Святого во чреве Богородицы, рождается, чтобы пройти земной путь, а пурпурная пряжа уже указывает на конец этого пути, на Голгофу. Таким образом, подчеркивается истинный смысл Боговоплощения: Бог, невидимый, непостижимый, вечный и всемогущий, приходит на землю и становится Человеком для того, чтобы Своей смертью искупить мир от греха. Поэтому не случайно художник изобразил руку Богородицы, словно прикрывающую, но не смеющую дотронуться до Младенца: как Мать Она стремится защитить своего Сына, но не смеет противиться предначертанному Богом. И не случайно Младенец Христос в лоне Богоматери изображен полуобнаженным, Его святое тело прикрыто лишь набедренной повязкой на чреслах. Это также указывает на грядущую жертву Христа. Обнаженность в иконописи — символ уязвимости. Распятый Спаситель также изображается на Кресте обнаженным в одной набедренной повязке. Пурпурная нить, спускающаяся от обнаженного тела Спасителя, подчеркивает жертвенный характер образа, а через это открывается смысл всего Евангелия — Благой вести о пришествии в мир Искупителя.

В православной традиции икона, как правило, передает не отдельный сюжет, не фрагмент мира, а образ всего мироздания в перспективе спасительного Промысла Божия.

Тут есть еще один аспект. Моточек пряжи в руках Богородицы появляется довольно рано в иконографии, уже в византийский период, и приходит он из античной культуры, где девы-парки ткали нити человеческих жизней, и покуда ниточка не обрывается, человек живет. В свете Евангелия этот образ получил новое толкование: пряжа в руках Пресвятой Девы Марии - это нить спасения всего человечества, ибо от Ее согласия зависит судьба мира, и, как свидетельствует Евангелие, на Архангельскую весть Богородица отвечает смиренным согласием: «Се раба Господня».

Прокопий Устюжский, предстоящий Богоматери с Младенцем. С житием в 24 клеймах. 1602 г. Строгановские письма Великоустюгский музей-заповедник

Глубокий смысл образов, особый характер художественного решения и богословской интерпретации издавна выделяли «Устюжское Благовещение» из ряда древнерусских произведений.

По преданию перед этой иконой молился знаменитый юродивый Прокопий Устюжский во время каменного града, выпавшего на Великий Устюг в 1290 году. Отсюда происходит и название иконы. Правда, предание это позднее, так как житие Прокопия Устюжского написано в XVII, а напечатано в XVIII веке. Однако предание настолько укоренилось в народном сознании, что 8 (21) июля в Русской Церкви был установлен праздник «Знамение от иконы Божией Матери Благовещения во граде Устюге».

Свв. Прокопий и Иоанн Устюжские. Икона в серебряном окладе 1649- 1653 гг. Великий Устюг. Московский государственный объединенный музей - заповедник

Икону эту почитали как чудотворную, украшали серебряными и золотыми ризами, с нее писали списки. Так, по благословению великоустюжского архиепископа Гавриила в 1747 г. был сделан список «Устюжского Благовещения», который торжественно перенесли в Великий Устюг, и это воспринималось как возвращение древнего образа на место его первоначального пребывания. Архиепископ Гавриил составил службу в память о чудесах от иконы, совершившихся при жизни Прокопия. В «Историческом описании» Успенского собора Московского Кремля, сделанном архим. Александром (Левшиным) в 1783 году, содержится история иконы, где она также связывается с именем Прокопия Устюжского.

Пожар в Москве Страница из Летописного свода XVI в.

Однако, согласно более древним документальным источникам, «Устюжское Благовещение» происходит не из Устюга, а из Новгорода, и сохраняющее за ней до сих пор название условно. Во Второй Новгородской летописи записано, что икона привезена в Москву из Новгорода в середине XVI века при Иване Грозном.

После пожара 1547 года, когда большая часть московских церквей погорела, в том числе и кремлевские соборы, царь приказал собирать по городам и весям древние иконы и свозить их в Москву для восполнения погоревших храмов. История иконы зафиксирована в Новгородской летописи из которой следует, что она была привезена Иваном Грозным в Москву из Георгиевского собора новгородского Юрьева монастыря.

Икону поместили в Благовещенский собор, домовую церковь русских князей и царей. В начале XVII веке она была перенесена в Успенский собор и установлена в правой части местного ряда иконостаса. По описи Успенского собора 1627 года икона значится как «Образ Благовещения пречистые Богородицы, греческое письмо».

В 1918 году Успенский собор был закрыт, и икону передали в Государственный Исторический музей. На тот момент на ней была риза, изготовленная в 1818 году на пожертвованные устюжанами деньги (8000 рублей). Эта риза заменила более древний оклад, утраченный при разграблении Москвы во время Отечественной войны 1812 года. Об этом свидетельствует надпись на нижнем поле ризы: «Матери Бога нашего за избавление от гибели Устюга в лето 1290 посвящают вновь сооруженную ризу, вызолоченную в 1818 году». Риза осталась на хранении в Государственном Историческом музее, а икону в 1930 г. передали в Третьяковскую галерею. Уже в советский период икона подверглась тщательному исследованию, расчистке и реставрации.

За восемь с лишним столетий своего существования «Устюжское Благовещение» подвергалось многочисленным поновлениям, записям и реставрациям. Об этом свидетельствует, в первую очередь, то, что доска иконы была надставлена. Первая «реставрация» была произведена в XVI веке, видимо, после перенесения образа в Москву. В те времена реставрация заключалась в том, что старую икону просто переписывали заново, а места утрат, неизбежно появлявшихся на иконе при перемещении ее на большие расстояния, дополняли новыми вставками. Повторно икона была «реставрирована» в XVII веке, видимо, когда ее переносили в Успенский собор. Третья, уже научная реставрация произошла после передачи иконы из Успенского собора в Государственный Исторический музей. Здесь икона была тщательно исследована и расчищена от позднейших записей. В 1930 г. когда икону передали в Третьяковскую галерею, реставрация была продолжена и завершена в 1935 году.

При расчистке иконы выяснилось, что первоначальная живопись находится в неплохой сохранности, хотя красочный слой иконы имеет немало утрат. Так, в XVI веке на иконе был частично заменен левкас, он был вырезан по всему полю по контурам фигур, и икона была заново покрыта золотом. Нимбы Архангела и Богоматери также были заменены на новые. Изображения крыльев первоначально имели другие очертания: их контуры были срезаны вместе со слоем левкаса. От поновления XVI в. сохранились следы киноварных записей на иконе (КИНОВАРЬ минерал красною цвета та различных оттенков, сернистая ртуть, сырье получения красном краски. На языке иконописцев - ярко-красный цвет). Утрачено изображение престола Богоматери, который, как полагают реставраторы и исследователи, был в первоначальной композиции. От XII века дошел только фрагмент золотой узорной ткани и часть подножия.

Живопись ликов первоначально была более многослойной, в последнем слое — прописанной с тонкими нюансами. Со временем верхние, наиболее тщательно проработанные слои живописи претерпели утраты. Полустертыми оказались нимб и лик «Ветхого Деньми». На лике Девы Марии стерта часть слоев. Гораздо лучше сохранился лик Архангела, но утрачена традиционная для изображения Архангелов деталь: посох или жезл, который Гавриил держал в левой руке, о чем можно судить по положению пальцев его левой руки. Частично были переписаны ноги Архангела.

В результате реставрации оказалось, что не всю первоначальную живопись возможно восстановить. Поэтому в местах утрат, для того, чтобы не портить общее впечатление от образа, были сохранены самые ранние поновления.

«Устюжское Благовещение» всегда привлекало исследователей не только своей красотой и сложной символической программой. Интересной и неясной была история этого великого образа. Все люди, писавшие об этой иконе, подтверждают ее новгородское происхождение. Но все же остается ряд вопросов. Из какого храма происходит икона? Когда она была создана? Кто ее писал — русский иконописец или греческий изограф? Написана ли она в Новгороде или прибыла на Русь из Византии?

Из летописей точно известно, что «Устюжское Благовещение» привезли в Москву в числе прочих новгородских икон и его сразу же заметили здесь. Известно, что некоторые из привезенных икон вызывали споры, так как сюжеты или иконографические изводы на них явно отличались от принятых в Москве. Особенно интересовался этим думный дьяк (должность, соответствующая современному министру) Иван Михайлович Висковатый. Он первый усмотрел на вновь привезенных иконах неканонические детали, в частности, образ Бога Отца или Господа Саваофа на иконе Благовещения из Юрьева монастыря. В челобитной, написанной Висковатым в 1554 г., говорится: «.. .Да на иконе Благовещениа Святыя Богородицы, вверху написанъ образъ Господа Саваофа... вземъ царь и великий князь в Великом Новеграде в Юрьеве Монастыре, а письмо корсунское, а как принесена из Корсуни, тому Лет пятьсот и более» (см. «Розыск ими список о богохульных строках и о сомнениях святых честных икон дьяка Ивана Михайлова сына Висковатого...»).

Помимо Летописи, этот документ также служит подтверждением, что икона прибыла из Новгорода из Юрьева монастыря. Однако насчет датировки иконы у исследователей нет единого мнения. Так, Д.В. Айналов датировал икону XI веком, временем основания Юрьева монастыря (ок. 1030 г.), а В.Н. Лазарев относил ее к 1120—1130 годам, ориентируясь на постройку Георгиевского собора Юрьева монастыря, осуществленную при князе Мстиславе Владимировиче и его сыне. Лазарев на основании тождественности размеров Устюжского Благовещения с иконой великомученика Георгия, храмового образа Георгиевского собора, написанного в XII веке, предположил, что эти иконы были парными и находились на предалтарных столпах, обрамляя алтарь. А другой исследователь, Г.М. Штендер, определил ее место в интерколумнии (между столпами) алтарной преграды Георгиевского храма.

Высказывались и другие мнения, в частности, Г.С. Колпакова считала, что «Устюжское Благовещение» было храмовым образом церкви Благовещения на Городище, которая была возведена ок. 1112 года в честь рождения сына князя Мстислава, Всеволода, в крещении Гавриила, патроном которого был архангел Гавриил.

Не раз отмечалась близость «Устюжского Благовещения» к византийским иконам, не случайно в ряде документов она значится как икона греческого или корсунского письма. Корсунскими письмами в Древней Руси называли греческие иконы по названию города Корсунь (Херсонес в Крыму), через который осуществлялась связь с Византией. Через Корсунь приходило на Русь много икон. Действительно, в стилистике «Устюжского Благовещения» есть черты, напоминающие греческие иконы: монументальность фигур, их пропорции и постановка, пластическая, почти трехмерная моделировка ликов, четкая разделка складок — всему этому находятся аналогии в византийском искусстве. Например, В.Н. Лазарев отмечал стилистическое сходство с фресками Псковскою Мирожского монастыря, исполненными греками в середине XII века.

Однако все же более вероятно, что икону писал русский мастер, которым видел византийские иконы и хорошо знал монументальные работы греческих мастеров. В отличие от греков русским иконописец не обладал изяществом стиля, фигуры, написанные им, кажутся тяжеловатыми, движение сковано. Но при этом мастер «Устюжского Благовещения» обладал вполне самостоятельным стилем, в котором виденное и усвоенное у греков было тщательно переработано, что помогло мастеру создать весьма оригинальное и самобытное произведение, образ, исполненный одухотворенной красоты и внутреннем силы.

Празднование чудотворной иконе «Устюжское Благовещение» совершается 8 (21) июля, в день памяти святого Прокопия.

Источник:

ГУБАРЕВА О.В., НЕВЗОРОВА Н.Н., ЯЗЫКОВА И.К. Благовещение Пресвятой Богородицы. — СПб.: Метропресс: ООО «Метропресс», 2013 - 76 с. – (серия «РУССКАЯ ИКОНА: ОБРАЗЫ И СИМВОЛЫ»)

Русская икона — одна из вершин духовного творчества человечества. Назначение икон — являть Бога. Насколько же художественно совершенным должен быть образ, чтобы выполнить эту задачу? Иконы создавались ради художественного созерцания и прикосновения к Божественному, для «замедленного чтения», о котором современному человеку трудно составить представление. Когда-то ответы на эти вопросы были простыми и очевидными для каждого русского человека. Их не нужно было искать в специальных книгах, они были тут же, в самой иконе, рассказанные ее художественным и символическим языком.

О забытом языке иконописных символов иконы расскажут читателям ведущие специалисты по древнерусскому искусству из Москвы и Санкт-Петербурга, чтобы сделать древние образы нашей культуры доступными и понятными каждому.

Авторы предлагают «медленно прочесть» иконы, чтобы почувствовать их красоту и понять смысл, разобраться, чем отличаются дешевые подделки от подлинных шедевров. Книги серии написаны простыми словами, с любовью и глубоким знанием дела. Их авторы - профессионалы, которые посвятили иконе жизнь. Книги адресованы как широкому кругу читателей, интересующихся православием и русской культурой, так и преподавателям искусствоведения и истории религии. Серия подготовлена в тесном взаимодействии с Русской Православной Церковью, по благословению Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира и рекомендована в качестве пособия для учебных заведений.