Иеромонах Василий (в миру Игорь Иванович Росляков)

Оптинский новомученик
Иеромонах Василий (в миру Игорь Иванович Росляков)
Мысли и стихи из его дневника

"Красота спасет мир", - писал Достоевский. Красота - это Бог. Сколько бы мы ни исследовали нашу жизнь, сколько бы ни расчленяли ее на составные части, вроде бы для того, чтобы понять ее механизм, жизнь в своей целостности будет всегда прекрасной, божественной и не познаваемой до конца, как не познаваема красота.
Сколько бы мы ни исследовали состав почвы, находя в ней все новые и новые металлы и соли, сколько бы мы ни проникали в тайны наследственности, создавая новые отрасли науки, умные академии, институты, лаборатории, все равно цветок, взошедший на изученной земле, цветок, взошедший из хрестоматийного семени, повергает в изумление своей красотой.
Радость, которую дарует знание, должна дополняться радостью созерцания, тогда она будет совершенна. "Все знаю, все понимаю и все равно удивляюсь", - говорит человек. Изумление перед всем, изумление несмотря ни на какие беды - это красота, это спасение миру, это начало пути к Богу. А жизнь без изумления перед красотой, а значит, и без Бога, пуста и ничтожна»
«Милость Божия даётся даром, но мы должны принести Господу всё, что имеем».
«Духом Святым мы познаем Бога. Это новый, неведомый нам орган, данный нам Господом для познания Его любви и Его благости. Это какое-то новое око, новое ухо для видения невиданного и для услышания неслыханного. Это как если бы тебе дали крылья и сказали: а теперь ты можешь летать по всей вселенной. Дух Святый – это крылья души»

28 апреля 1987 г.
Выставка работ К. Васильева
Небольшой зал в здании Речного вокзала. Вся выставка - работ 30. Интересно, талантливо, красиво, т.е. душевно. А хочется духа! Людям нравится, говорят, возвращение к истокам. Каким? Истоки Руси в христианстве, а не в дремучем лесу. Васильев, видно, увлекался Вагнером (хоронили под его музыку), есть несколько работ о Нибелунгах. Потому и в картинах о Руси тот же языческий привкус (глаза). Соколиный взгляд, волчьи глаза. А хочется побольше доброты, любви, милосердия. Но тут уже Христос: "Милости хочу, а не жертвы".
Васильев умер в 34 г.

NB! 23 апр. 1987 г.
В культе, в богослужении задействованы все 5 чувств человека.
Зрение - иконы, утварь, одежды священников, т.е. все убранство храма.
Слух - песнопения; обоняние - кадильный фимиам, благовония; осязание - крестное знамение; вкус - принятие Св. Христовых Таинств. Цель - облаготворить человека, в пределе - возвысить, выявить божественную его сущность, дать ему самому ее ощутить, насладиться ею и пробудить стремление к умножению этой духовной красоты, которая, несмотря на наше греховное упорство, доходящее до полного отрицания существования этой красоты, все же не оставляет и не покидает нас.
После долгих раздумий над чем-то очень важным для нас и требующим обязательного разрешения, вдруг рождается примиряющая мысль. Именно рождается: мы были чреваты этой мыслью, вынашивали ее, испытывали муки и боль и, наконец, радуемся ее появлению. Радуемся искренне, как дети. Эту радость мы принимаем порой за истинность, считая, что мы много трудились и потому достойны ее. Но все подлежит проверке опытом. Мысль может быть убедительной, изящной, интересной, но не всегда истинной.

О трех видах искусства.
Литература          музыка       художество
слово                      звук             цвет
Синтез = содержание, сущность + форма.
Слово сильнее, чем звук и цвет. Звук более тонок, как бы расплывчат, а потому менее конкретен, определен. Цвет более определен, оформлен, но менее тонок. И в том, и в другом как бы существуют начатки слова. Потому и звук, и цвет словесны и потому они смогли составить слово.
Слово - достояние человека и явление его божественной сущности. У животных есть и музыка, и художества. (Отсюда древние культы обожествления животных.) (Христианство же по сути словесно, потому и человечно.) "Слово было Бог". Не звук, не цвет, а Слово!!! Иначе евангелисты должны были написать симфонии или картины, чтобы возвестить о Христе.
Итак, слово - это оформленный, окрашенный звук или наполненный, озвученный цвет:
Слово - меч, оно несет в себе направленность, вектор действия, оно заставляет определиться и потому рождает отношения, чувства, т.к. они существуют только по отношению к чему-то, к кому-то. Звук и цвет скорее опахало. Они приближают красоту и соединяют душу с нею, но всю (!) душу, т.е. все, что в ней хорошего и плохого. Здесь синтез, а в слове анализ.
В звуке и цвете нет критерия истины. В музыке и живописи это гармония, т.е. осмысленный порядок. Здесь есть слово, хотя скрыто, но есть. Здесь синтез, а в слове анализ.
Слово - все осмысливает, оценивает и потому побуждает действовать - совершенствовать или изменять, а не просто наслаждаться красотой и гармонией (как в музыке и живописи).
Осмысливаем - значит, сравниваем. С чем? Со Словом Божиим - оно критерий истинности всего.

Будущее в руках Божиих, прошедшее - в Книге жизни, настоящее - в наших руках, т.е. творение жизни возможно лишь стоя во Христе, - тем величественнее наша духовная свобода и ведение судеб Божиих, т.е. судеб мира. Пределы духовной свободы - это пределы вселенной.

Время - мистическая сущность. Спрашиваю себя: был пост или не был? Служба была или нет? Так придется когда-нибудь спросить и о своей жизни. Что же реально существует? Душа. Очищенная от греха или еще замаранная им.
"Ликуй ныне и веселися, Сионе..." - именно ликуй! Это состояние духа, а не временное.
"Ибо всякий дом устрояется кем-либо; а устроивший все есть Бог" (Евр. 3,4)

10 июня 1988 г.
"Добродетель мы должны почитать не ради других, но ради ее самой" (свт. И. Златоуст)
Почему мы должны быть добродетельны? Почему мы должны творить добро? Отвечают: потому что это радость для людей; потому что "добро побеждает зло", а значит, лучше быть на стороне сильного; потому что добро - это хорошо, а зло - плохо и т.д.
То есть добродетель утверждается логикой, умонастроением. Это приемлимо, как первая ступень на лестнице восхождения к добру. Это приемлимо для младенцев, не имеющих чувства навыка в различении добра и зла. Это молоко, а не твердая пища.
Если  только на этом будет зиждиться понятие добра, то оно зыбко, а во многих случаях - мертво. В нем говорит ум, а сердце молчит.
Нужно сердцем ощущать вкус добродетели, ее сладость. Тогда доказательство необходимости добра будет находиться в самом добре. Тогда не надо и доказательств. Я делаю добро и через это убеждаюсь, что следую истине. Я творю добро, потому что это добро. Я люблю добро, и я понимаю, что надо творить добро - не однозначные выражения.
Итак, почему я должен быть добродетельным? Потому что я ЛЮБЛЮ добродетель.

14 июня 1988 г.
Смерть страшна, потому что она знает обо мне все, потому что она обладает мною, распоряжается мною, как госпожа своим рабом. Христианство дает знание о смерти и о будущей жизни, уничижая этим власть смерти. Да, и о христианине смерть знает все, но он знает о ней ровно столько, чтобы не бояться ее.
Христианство превращает смерть из убийцы во врача, из незнакомца в товарища.
Сколько б не рассуждали о смерти атеисты и интеллигенты, она для них остается незнакомкой, явлением, не вписывающимся в круг жизни, явлением потусторонним, потому что они не имеют знания о смерти.
Мы боимся в темноте хулигана, потому что он не знаком нам, мы не знаем его намерений, а с близким человеком и в темноте встреча становится радостной.

15 июня 1988 г.
…Крапива выше меня ростом
Растет у стен монастыря.
Лишь на заброшенном погосте
так буйно всходят семена.

Лишь на местах минувшей славы,
Среди стареющих святынь,
такие вырастают травы...
Крапива, да еще полынь...
Христианское познание преподает скорбь. "Во многой премудрости много печали". Но печаль есть двух родов, говорит апостол Павел. Печаль о мире производит смерть, а печаль о Боге - дар покаяния.
Откровение (13, 17)
Об Антихристе
Число 666 дважды встречается в Библии. 1. В Откровении ап. Иоанна Богослова как указание на Антихриста (13, 18). 2. 2 Паралипоменон (9, 13) - "Весу в золоте, которое приходило к Соломону в один год, было шестьсот шестьдесят шесть талантов золота".
Сегодня золото творит чудеса и знамения. Самые фантастические проекты могут быть осуществлены, если есть деньги. От их количества зависит и фантастичность.
Начертание на правой руке или на челе - рука, считающая деньги и производящая коммерческие операции. Чело - бизнесмен. Все занято помыслами о золоте. Что бы он ни делал, он должен извлечь из этого деньги, иначе нет удовольствия от жизни. То есть все помыслы (чело) и все дела (рука) заняты добычей денег.
(Многие писатели говорили о деньгах как о страшилище - Э. Золя, Гете.)
Антихрист - финансовый гений и религиозный мудрец, знающий и умеющий все, чтобы поразить всех. Еще Н.В. Гоголь писал: "Все, что нужно для этого мира - это приятность в оборотах и поступках и бойкость в деловых делах". Поэтому Св. Отцы так всегда восставали против сребролюбия как идолослужения и беспочвенного умствования как духовной болезни.
Старец Силуан:
"Чем больше любовь, тем больше страданий душе, чем полнее любовь, тем полнее познание, чем горячее любовь, тем пламеннее молитва, чем совершеннее любовь, тем святее жизнь".
"Любить Бога никакие дела не помешают".
Что надо делать, чтобы иметь мир в душе и в теле? Для этого надо любить всех, как самого себя, и каждый час быть готовым к смерти.

19 декабря 1988 г. Св. Николай
Св. отцы пишут: "... и открывается словесная природа тварей".
Все создано было Словом, и человеку, который уподобляется Слову, т.е. Христу, открывается словесная природа… Мир, сотворенный Словом, есть огромная книга, Книга жизни. Но читать ее может лишь тот, кто смотрит в нее чистым оком и чистым сердцем.

25 декабря 1988 г.
Грех не в осквернении - это следствие, а в лености, осуждении, гордости и беспечности.

29 декабря 1988 г.
Милосердный Господи! Да будет воля Твоя, хотящая всем спастись и в разум истины прийти: спаси и помилуй раба Твоего (имярек). Приими сие желание мое, как вопль любви, заповеданный Тобою.

3.01.89. Глас 4
Свято-Введенская обитель/ Оптина пустынь достоблаженная, / присно уповающая на милость Богоматери; / и на берегах реки, текущей в живот вечный, / возрастила чудное древо старчества / и уподобилася еси граду сошедшему с небес / идеже Бог обитает с человеки / отымая от очей их всякую слезу. / Бога нашего воспоим / и Владычицу мира Пречистую Деву восславим, / яко даров нам пристанище во спасение: / наставников отцев преподобных.

26 февраля 1989 г.
Когда душа скорбит смертельно
И вас нет рядом никого,
Так тяжелеет крест нательный,
Что чуть живой ношу его.

Тогда я немощный и сирый -
Хотя мне нет и тридцати,
Листаю маленькую книгу,
Ищу в ней средство от тоски.

А в ней - однажды муж почтенный
Спокойно шел домой с полей,
И вдруг - навстречу Бог согбенный
С последней ношею Своей.

Позора крест несет на гору
То падает, то вновь встает.
(И кровь из губ с дорожным сором
Заместо влаги жадно пьет)
Мешая кровь с дорожным сором,
И не винит ни в чем народ.

И видит муж тот боль изгнанья,
И руку протянул Христу.
И палачи за состраданье
Велели крест нести ему.

(Так страшен был тот путь изгнанья,
Что муж пред Ним склонил главу.
Заметил стражник состраданье,
И крест вручил нести ему.)

И он понес. Но на подъеме
Упал - и встать уже не смог...
Очнулся он при страшном громе,
Когда распятый умер Бог.

И все, что вспомнил он о жизни,
Что стало самым дорогим -
Тот путь плевков и укоризны,
Когда Господь был рядом с ним.

А я? Что мне на ум приходит,
Когда сбивает с ног тоска?
Деревня дальнего прихода
И ночь Христова Рождества.

От уныния - 101 псалом, 36, 90;
при кознях человеческих - 3, 53, 58, 142.

30 апреля 1989 г. Пасха.
Милость Божия дается даром, но мы должны принести Господу все, что имеем.
Укрепи, Господи, сердце мое смятенное и изнемогающее. Отцы Оптинские, старцы святые, помогите мне! Матерь Божия, утешь скорбную мою душу.

24 июля 1989 г.
О покаянии
Кому уподоблю себя, желающего одолеть свою гордость? Уподоблю себя человеку, пытающемуся руками низвергнуть гору. Все познания свои употребляю, все силы полагаю. Вижу, что неисполнимо желание мое - гора стоит непоколебимо – все же не оставляю труда своего. Вижу тщетность усилий своих, плачу о беспомощности своей, сетую о неисполнимости замысла. Уныние омрачает ум мой, леность сковывает тело, безнадежность ущемляет сердце. К чему это все, - говорят мне, - труд твой никому не нужен. Нужен, сквозь слезы отвечаю я, нужен, ведь сам Бог мне помогает в нем!
Господи, спаси! Матерь Божия, заступи! Преподобне отче Амвросие, сохрани мя!

2 ноября 1989 г.
Дело католиков - суетиться у подножия истины, указывать людям на красоту ее вершины, умиляться, ломать руки и плакать, не зная внутреннего чувства высоты истины, не представляя себе вида, который открывается с ее вершины. Дело Православия - непоколебимо стоять на самой вершине, в этом ощущать всем существом необходимость для жизни, незаменимость ничем этого места. Созерцать величие истины, беззаветно хранить ее и не отступать от нее "даже до смерти".
"Легче действовать, чем молиться или внимать себе" (еп. Феофан).
Истинное христианство и истинное монашество заключается в исполнении евангельских заповедей. Где нет этого исполнения, там нет и христианства, ни монашества, какова бы ни была наружность.
Монах - это тот, кто во всяком месте и деле, во всякое время руководствуется единственно Божиими заповедями и Божиим словом.
Действия лукавого направлены на разрушение Божественного строя, порядка жизни, то есть на разрушение красоты и премудрости. Потому что божественный строй (иерархия во всем, послушание по любви) - это и есть премудрость и красота, совершенство, полнота.
1. Первое средство разрушения - окрадывание духа, внутреннего, оставляя мертвенность внешнего.
2. Второе средство - разгорячение духа по страстям, рождающее беспокойство, неустройство, желание изменить внешнее, стремление к мнимому лучшему.
Главное - наполнить слова значением, содержанием, т.е. чувством - духом.
Наше дело - внимание посильное, понуждение на молитвенный труд, частота молитвы, прошения. Божие дело - посылать чувство, дух, т.е. наполнять слова, души, сердца. "Иже везде сый и вся исполняяй".
Трудная, но высокая задача христианина - сохранить в себе великое счастье незлобия и любви.
Умереть нынче немудрено. Нынче трудно научиться жить.
Вне церкви можно иметь все - только не спасение.
Крест - готовность к благодушному подъятию всякой скорби, получаемой Промыслом Божиим.
Евангелие - уста Христовы. Каждое слово Спасителя - это слово любви, смирения, кротости. Это дух смирения, которым говорит с нами Спаситель, нечасто является нам, потому и Евангелие иногда непонятно, иногда не трогает нас. Но... постигается, открывается дух Евангелия крестом Христовым.
Сердце обнищавшее, лишенное благодати, а значит, и силы, подвластно телу и исполняет его хотения и желания.
Укрепить свое сердце, наполнить его благодатью и одолеть, подчинить тело сердечным стремлениям и намерениям - вот задача. Поставить сердце во главу, сделать его владыкою своего существа и отдать его в подчинение Христу за ту милость и ту благодать, которою Господь и укрепил и обновил это сердце.
Когда осуждаешь, молиться так: ведь это я, Господи, согрешаю, меня прости, меня помилуй.
Почему одни и те же слова, которые вчера оставались незамеченными, сегодня потрясают меня своим величием и мудростью, так что их хочется навсегда удержать в сердце? Непостоянство моего сердца этому причина. Вчера оно было ледяным, поэтому все изящное и строгое восхищало его, сегодня оно подобно тающему снегу, который радуется свету и теплоте. Что же происходит в глубинах сердца моего, куда не проникают ни зрение мое, ни ум мой? Там, подобно солнцу, с его восходами и закатами, рождается и умирает покаяние.
Молитва - это стена, ограждение сердца. Его покой и мир. Молитва и сердце должны быть едины, слитны, между ними не должно быть пустоты. Если так, то все крепко, твердо, покойно, мирно. Сердце как бы за крепостною стеною и отражает все нападки врага.
Если же образуется брешь в стене, то к сердцу подступают враги. Тогда - боль, тягота сердечная. Надо вытерпеть и Господа попросить о помощи, своими силами ничего не сделаешь.
В общем, вся суть в том, где молитва - в сердце или вне его.
Истекают из сердца моего реки вавилонские, реки осуждения моих братьев, тщеславия, реки малодушия, боязни и страха перед всяким послушанием, реки самоугождения и саможаления, реки славолюбия и гнева, уныния, лености, печали, реки всякой скверны, хулы, неверия, лукавства, нечистоты.
Сижу у сердца моего и плачу о неистощимости этих рек. Поземные бездны питают реки, и реки страстей моих питает бездна греховная сердца моего.
Господи! Это бездна. Бездна адова. Там не на что опереться, не на чем успокоиться. Все крик, все мерзость, все пустота.
Боже, во имя Твое спаси мя и подаждь ми руку, яко Петрови.
Исцели, Господи. Затвори ток нечистоты, греха и порока. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей.
Последняя запись в дневниен иеромонаха Василия Рослякова, убиенного в монастыре Оптина пустынь:
Духом Святым мы познаем Бога. Это новый, неведомый нам орган, данный нам Господом для познания Его любви и Его благости. Это какое-то новое око, новое ухо для видения невиданного и для услышания неслыханного.
Это как если бы дали тебе крылья и сказали: а теперь ты можешь летать по всей вселенной. Дух Святый - это крылья души.

Покаянный канон, составленный иеромонахом Василием (Росляковым)

Песнь 1

Ирмос1: Разступися, пучина чермная/ и ублажи стопы Израиля уничиженнаго,/ сомкнувшися же мглою и бурею/ над главою гордости Египетския,/  Господа прославивши во веки/, яко истиннаго Судию и Избавителя.

Припев: Помилуй мя, Боже, помилуй мя!

Идеже обрящу начало зла моего? Окрест воззрю и содрогаюся, внутрь обращуся и возболезную, яко тьма горькая обстоит мя. О, Звездо единая, Христе Спасе мой, достигни мя лучами благодати Твоея.

Со Адамом ныне сокрушаюся: како воспою Света утеряннаго? Како возвещу Истину оставленную? Аще реку, яко не видех Господа, камни возопиют, обличающе мя. Камо пойду, презрев Тя, Спасе, Путь и Истина Сый, Христе?

Слава: Не имам, Господи, витийства высокаго, не вем глаголов премудрых, но яко и отцы наша от века, взываю Ти: помилуй мя, Боже, и спаси мя.

И ныне: Не покрыю лукавством лютых моих,/ но вся возвещу Тебе Дево Чистая,/ обаче не смирения полон творю сия,/ но безстыдства потаеннаго/. Ты же кротости Источниче Пречистый,/ омый окаянство души моея/ и целомудрие во мне оживи.

Песнь 3

Ирмос: Единому дню времена уподобляя,/ вечности начертание показал еси, Господи,/темже во храме славы Твоея лики составляются,/ несть свят разве Тебе, Господи, взывающе.

Колико одежду раздеру, окаянный, и покоя достигну? Колико пепла возложу на главу срамную мою и не иму помышлений лютых? Коим вретищем покрыюся и не узрю беззаконий моих? Всуе мятуся, ища покаяния. Но Ты, Христе, рекий: "без Мене не можете творити ничесоже", пройди во уды моя, разсеки Словом Твоим каменную утробу мою, порази камень сердца моего и изведи источники слез.

Егда в скудости пребываю, печаль и зависть терзают мя, егда же преспеваю мало, гордостию обуреваюся неудержимою; грех алчный гонит мя, Господи. Приими сокрушение мое, Владыко, иных бо даров и жертв не имам.

Слава: Откуду прииму слезы, аще не от Тебе, Боже? Камо гряду в день печали, аще не во храм Твой, Владыко? Идеже обрящу утешение, аще не в словесех Твоих, Святый? Не отрини мене, Господи, и ныне помяни мя.

И ныне: Призри на мя, Владычице, и вся скверны моя попали, да не обешу на выю мою жернов осельский, но прах прегрешений моих принесу Христу Богу моему, и возметет от лица преклоненнаго моего.

Седален

Оставих Тя, Свете истинный, тьма обдержит мя и хлад, огнь мудрования моего не греет мя, нощи смертныя ужасаюся. Востани рано, Господи, Солнце мое, и оживи мя теплотою Духа Твоего.

Слава: У Тебе, Владыко, прошу благодати, но тайную надежду полагаю в крепости моей; величаю и благодарю Тя, но славы не лишаю самолюбивыя души моея. Не презри, Господи, покаяния моего и помилуй мя.

И ныне: Со всякою скорбию, великою и малою, с обидами тайными и печалию горькою прибегаю к Тебе, Мати Божия, яко чадо, от злых обидимое, вся приношу Тебе, Дева Чистая, чая утешения и Матерния милости.

Песнь 4

Ирмос: Мир из небытия воззвавый/ и персть земную сына Света соделавый,/ возведи, Господи,/ в радость душу мою/ и утверди во истине Твоей/ непоколебимо.

К Тебе иду, Господи, и утаити замышляю, яко Анания и Сапфира, часть некую души моея на дела постыдная. Призри на немощь мою, и умертви тайная моя, и Сам яви мя неосужденна пред Тобою.

Не приемлет душа моя утешения: днем лицемерие мое наставляет мя, нощию нечестие сердца моего предстоит мне, отобоюду печаль и поношение, несть мне прибежища; един токмо плач утверждение и утешение мое.

Слава: Отче, возстави мя, аз бо пред грехом пресмыкаюся рабски; Сыне, изведи мя от места студного жития моего; Святый, освяти ночь странствования моего. Троице непостижимая, да гряду к Тебе покаянием непоколебимым.

И ныне: Богородице Милостивая, горькая жизни сия услади слезами покаяния, окамененная мира сего сокрушением сердечным умягчи. Вся бо можеши молением неусыпающим, одесную Христа Бога предстоящи.

Песнь 5

Ирмос: Плачевною нощию/ бездне небесней аз удивихся,/ день истлевший пред собою видя,/ достигох зари и начала солнечнаго/ и паки удивихся неудержимо/ блистанию пророчествующему.

Яко Савл, неистовствую на Тя, Боже, ревностно гоню благодать Твою от себе, но Ты Сам, Владыко, явися сердцу моему и ослепи оное светом любве Твоея, и возглашу аз, окаянный: что сотворю, Господи?

Обличил мя еси, Господи, и преклонихся пред Тобою, стыдом покрышася очи мои, да не узрит и нощь греха моего; токмо Тебе, Боже, печаль моя. Не остави мене, смятеннаго, посети и спаси мя.

Слава: Не гладом гладна душа моя, не жаждою жаждет сердце мое, но о глаголех Твоих, Христе, стражду, о истине Твоей алчу. Призри на немощь мою, Господи, и подаждь манну словес Твоих.

И ныне: Свещею неугасимою, слезы теплые на землю искапающи предстоиши, Богородице Пресвятая, пред Царем Небесным, темже и мне света и тепла Твоего даруй на дерзостное сердце мое.

Песнь 6

Ирмос: Повержен на ложе слезное,/ яко на дно морское,/ како востати мне смертному,/ от места клеветы и презрения?/ Господи, Боже мой,/ воскреси мя, погибающаго.

Внегда искренний мой поношаше мя, к Тебе, Господи, душа моя; аще убо и душа моя обетшает, уста призовут Владыку моего. Но камо, Господи, пойду, аще речеши: Не вем тя? Земля не приимет мя, небо не покрыет мя. Не отрине мене, Боже, от лица Твоего.

Твоя от Твоих приношу Ти, Спасе, и величаюся; тщуся, яко Симон волхв, Духа Святаго получити за мзду молитв и дел моих. Прости мя, Господи, и не помяни нечестия моего.

Слава: Уста исповедуют Тя, Боже, тело уготовляется на подвиги и страдания; душа же безмолвствует и готовит час отречения моего; Господи, сокруши жестокое сердце мое и от сна нечувствия возстави мя.

И ныне: Сокрушишася колена моя от нощи печали и забвения, но Ты не забуди мене, Мати Божия, и возстави мя, унывающаго.

Кондак

При брезе стану, Господи, и восплачу, яко зрю Тя по иную сторону вод непроходимых, обрати ко мне очи Твои, Спасе мой, и помилуй мя.

Ин кондак

Глас Твой слышу, Господи, хлада тонка, и не вем, откуду приходит и камо идет. Отверзи, Христе Спасе, слух сердца моего и настави и спаси мя.

Икос

Померче во мне Солнце Правды, и прииде на мя хлад земный, греюся огнем страстей моих, во дворех чуждих обретаюся, окаянный. Взыди, Господи, на небо сердца моего и день спасения мне возвести.

Песнь 7

Ирмос: Вавилонскую пещь огненную,/ яко часть малую/ пламени беззакония людскаго,/ отроцы невредимо проидоша,/ спасения песнь воспевающе:/ Боже отец наших, благословен еси.

Аще оставлю Тя, Господи, Ты не остави мене до конца, потерпи безумства и беззакония моя, покрый срамоту и нечестие мое. Егда же в день печали призову Тя, прости мене и не помяни непостоянства и двоедушия моего.

Стыждуся просити Тебе, Господи, темже не имам словес к Тебе, окаянный, токмо руце простираю и сердце, милости прошу и хлеба насущнаго, яко нищий,отверженный и презренный.

Тебе, Господи, ищу и не обретаю; яко слепец, ищу Тебе и поводыря не имам; при дороге сижу и ожидаю, внегда мимоидеши и услышиши моления моя.

Слава: Глаголеши, Господи: стучите, и отверзется вам; но скорбь, Владыко, связа руце мои, исторже мужество из души моея; при дверех сижу, безмолвный. Отверзи ми, Господи, и призри на мя, яко на расслабленнаго иногда.

И ныне: Почто сиротствую, Матерь имея мира Владычицу? Почто смущаюся во странствиих, дом наследовав небесный? Пресвятая Богородице, Мати Господа нашего, доведи мя горняго Отечества моего.

Песнь 8

Ирмос: Не ужаснися, душе моя,/ не устрашися, сердце мое,/ искушения огненнаго,/ во очищение посылаемаго Господем Милосердым,/ Его же страсти помяните,/ Воскресение воспойте,/ и превозносите во вся веки.

Верности слово вручаю Тебе, Господи, но при первом страсе отрицаюся; видя же Тя на поругание ведома и, обращшася, зряща мене, поминаю, студный, клятвы моя, гряду вон и плачуся горько.

И плачевный Иуда любляше Иисуса, обаче корысти ради; аз же, немощный, таяжде творю, силы Божественныя любве не приемлю, изнемогаю от нощи тщеславия моего. Спаси мя, Господи, да не впаду в бездну предательства и погибели вечныя.

Слава: Дары исцелений от Бога приим и людем расточая, славою обогатися Иуда; приношения содержа и милостыню подавая, благодареньми услаждашеся; аз же, треокаянный, тщеславия богатство скопив, страшуся единожды Бога предати. Спаси мя, Господи, да воздам Тебе Единому славу и благодарение.

И ныне: Скудно хваление мое Твоего, Владычице, милосердия, немощно покаяние мое о бездне грехов моих; отсутствую во благодарении, безуствую и в покаянии. Не остави мене, смятеннаго, Мати Божия, и спаси мя.

Песнь 9

Ирмос: Усыновление мое чудное/ Материю Господнею/ дерзаю воспевати,/ но страшуся и трепещу сего,/ яко при Кресте бывшаго./ Предстани мне, Мати, в позорищи и смерти, и спаси мя сиянием Лика Твоего Пречистаго.

Не отвещаеши мне ничесоже, Господи, егда вослед вопию Тебе: помози ми, душа моя жестоко печалуется. Обратися же, Спасе мой, яко не понесу оставления сего, и помилуй мя.

Вем, Господи, вем, яко биеши всякаго сына, его же приемлеши, но ропщу, егда зрю наказуемых чад Твоих. Прости мя, Господи, и терпение с благодарением даруй.

Слава: Разумом постигаю, яко венцы и славу готовиши плачущим и уничиженным, но душа моя не утешается ныне воздаянием грядущим; скорбь обьемлет мя, егда зрю поношения на искренняя моя. Помилуй мя, Господи, и молитися научи за враги неоскудевающия.

И ныне: Гнева огнь неугасимый сожигает мя, гордыни червь неусыпаяй снедает сердце мое. Спаси мя, Пресвятая Богородице, от мук адовых, достигших до души моея.

Светилен

Свете мой Христе Спасе, нощь жития моего, идеже и солнце не просвещает мя, озари блистанием Божества Твоего и спаси мя.

Молитва

Господи Иисусе Христе, Ты еси Хлеб жизни, и приходяй к Тебе не будет алкати, и веруя в Тя не будет жаждати вовек. Господи, Ты еси Хлеб живый, сшедый с небес, и ядый Хлеб сей не умрет и будет жити во веки; Господи, Хлеб сей есть Плоть Твоя, юже Ты отдал еси за жизнь мира, темже и рекл еси: ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь, имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день. Тако и днесь грядем к Тебе по слову Твоему. И ныне, испытуя нас, глаголеши: не хощете ли и вы отыти? Мы же, яко Петр иногда, зовем Ти: Господи! К кому нам идти? Ты имаши глаголы жизни вечныя, Ты -Христос, Сын Бога Живаго, Ты - Альфа и Омега, начало и конец, Ты - Бог, Царь и Господь, и Твою державу и милосердие славим ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Источнки:

http://www.optina.ru/martyrs/vasiliy_notes

http://www.optina.ru  - официальный сайт Оптиной пустыни

https://azbyka.ru/fiction/pasxa-krasnaya/#n46

Павлова Н.А. Пасха Красная: О трех Оптинских новомучениках убиенных на Пасху 1993 года./ Нина Павлова. – М.: Альта-Принт, 2011. – 416 с.