Дар Божий – красота природы

ДУША ПЕЙЗАЖА

Автор текста: Виталий Виноградов, г. Москва

Фото Виктора УСКОВА, Олега ЧУГУНИХИНА

Николай Рыленков
"Все в тающей дымке"
Все в тающей дымке:
Холмы, перелески.
Здесь краски не ярки
И звуки не резки.
Здесь медленны реки,
Туманны озеры,
И все ускользает
От беглого взора.
Здесь мало увидеть,
Здесь нужно всмотреться,
Чтоб ясной любовью
Наполнилось сердце.
Здесь мало услышать,
Здесь вслушаться нужно,
Чтоб в душу созвучья
Нахлынули дружно.
Чтоб вдруг отразили
Прозрачные воды
Всю прелесть застенчивой
Русской природы.

В настоящее время книжные развалы изобилуют красочными и дорогими журналами, рекламирующими прелести других стран, красоту чужих земель. В то же время наша родная природа») ни раньше, ни сейчас такой чести почти не удостаивалась. Обидно. Россия необыкновенно велика и удивительно разнообразна. Не хватит и десяти жизней, чтобы осмотреть все её уголки, все её красоты. Я откровенно полагаю: вид залитого солнцем и теплом какого-нибудь атоллового острова под роскошными пальмами — вроде как искусственный, неживой. Такая лубочная картина не берёт меня за душу, не волнует.

А вот одна-единственная наша берёзка, гнущаяся и трепещущая на осеннем ветру, роняющая последние золотые листочки, может вызвать в душе человека целую бурю чувств. Тут и нежность, и жалость к этой умирающей красоте, и душевная, почти физическая боль от невозможности помочь, защитить её, и философские мысли о бренности всего земного, и печаль по поводу быстротечности собственного существования...

Очень часто, вернувшись из очередного путешествия, я слышу от знакомых: «Ну, что привёз?» И нередко мой ответ: «Воспоминания и фотографии»,— их явно не удовлетворяет. Им непонятно, зачем было лететь, ехать, плыть и идти за тысячи километров, таскать походное снаряжение, но ничего «существенного» не привезти. Я их не осуждаю, скорее жалею. Им просто не довелось испытать счастья, к примеру, сидеть с верным другом у костра на берегу таёжной реки и любоваться пылающим закатом или, выбравшись ранним утром из палатки, вдруг очутиться в сказочном тумане, сквозь который едва проглядывают причудливые деревья и кусты, похожие на нереальных, доисторических животных.

Фото Сергея ТИШКЕВИЧА, Михаила ИВАНОВА

У кого из нас, взрослых и детей, не замирает сердце, услышав и увидев в  небе клиновидный строй журавлей! Весеннее их курлыканье наводит на сладкое мечтание о предстоящем лете, осеннее наводит на грусть и раздумье...

Гнездятся серые журавли в нашей стране от средней полосы до тундры и Восточной Сибири. Гнёзда устраивают в болотах и других низменных местах. Откладывают два яйца, которые насиживают оба родителя. Журавли чрезвычайно осторожны, и перехитрить их очень трудно. Но всё же они нуждаются в защите людей. Пусть и последующие поколения с волнением встречают и провожают в родном небе неповторимый журавлиный клин...

Фото Сергея ТИШКЕВИЧА, Михаила ИВАНОВА

Я видел тысячи удивительных картин живой природы и, конечно же, память не может все их удержать в себе. Безусловно, фотоаппарат, а последние годы и видеокамера, помогают эти картины сохранить. Однако главное хранилище всех чудес, которые демонстрирует лично вам природа,— ваши сердце и душа. Но не восходы и закаты, не горные и лесные дали остаются в них, а те ощущения, которые вы испытали под воздействием этих пейзажей. Такие ощущения и чувства сродни любви, впрочем, это... и есть любовь! А как же ещё можно назвать столь сильные переживания, дающие наслаждение и счастье, заставляющие человека вновь и вновь окунаться в свою среду.

Я и мне подобные, ещё не вернувшись с одного путешествия, уже мечтаем о следующем, и обычно зима — самое продолжительное и томительное время такого ожидания. Если, конечно, ещё не освоены зимние походы, которые имеют свою неповторимую прелесть.

«...Входишь в зимний лес и зачарованно озираешься. Нет возможности словами выра­зить свой восторг от окружающей красоты: только охи и ахи. Всё вокруг, весь лес одет в белые одежды. Эта сказочная одежда необыкновенно толстая и пушистая. Самая тоненькая веточка имеет сантиметровую хрустально-нежную оболочку. Лишённый листвы, лес снова стал тенистым. Но «тенистым» не в смысле тёмным, напротив, большое яркое солнце с совершенно безоблачного неба заливает всё вокруг нежно-розовым, радостным светом. Этот свет отражается от огромных белых сугробов, тысячекратно преломляется между ветками хрустальных кустов и деревьев...»

Однажды знакомый художник-фотограф, просмотрев пачку отснятых мною пейзажей, отложил их в сторону и стал рассматривать только одно фото: «Вот этот хорош. С настроением...» Я это запомнил, а потом и понял, что истинная красота должна вызвать отзвук в душе, должна рождать благие мысли и желания. К картинам живой природы и к пейзажу это относится в полной мере.

В произведениях великого русского писателя Ивана Бунина имеются тысячи описаний природы и ни одного одинакового. Это, безусловно, говорит о таланте писателя, о его особом даре чувствовать и умении описать то, что видит. Но ещё больше это доказывает разнообразие и неповторимость самой живой природы.

На фотоплёнке, которую я привёз прошлым летом с Полярного Урала, один кадр был совершенно не похож на все остальные. В тот миг, когда я наводил свой фотоаппарат на линию горизонта, над рекой, тундрой и горами природа выплеснула такие удивительные краски, которые лично я за сорок лет путешествий ни разу не видел, а отснятый пейзаж получился какой-то неземной, мистический.

Как известно, путешествуют не только пешком, но и на пароходах, автомобилях, на лошадях и собаках, на воздушных шарах и яхтах. Мы используем надувные лодки и плоты, и за десятки лет прошли по рейсам России многие тысячи километров. Кроме удобств естественного сплава вниз по течению, не последнюю роль в выборе метода и места путешествия играет возможность любоваться красотой удивительного сочетания река — скала — лес.

Когда вы катитесь таким образом по течению, пейзаж меняется через каждые десять метров, с каждым поворотом реки. По поводу живописности горно-таёжной реки можно говорить бесконечно и при этом по праву использовать самые превосходные степени самых красочных выражений. Любители путешествий в горы наверняка будут хвалить «красоту высоты» и утверждать, что «лучше гор могут быть только горы». Другие прикипели душой к морю, морским далям, третьи не чают в Уссурийской тайге побывать, четвёртых тянет к себе суровый север. Пытаться выяснить, какой из этих уголков нашей родины краше,— бессмысленное, пустое занятие. Конечно же, все они хороши по-своему. А разница лишь в том, что каждая из картин природы задевает в душах людей определённые струны, которые имеются не у всех. Либо эти струны временно расстроены и не могут созвучно откликнуться на зов природы.

Мой опыт говорит о том, что совсем не обязательно жить среди природы, чтобы её по-настоящему понимать. Мне известно много коренных горожан, которые, оказавшись за городской чертой, более гармонично сливаются с природой, нежели иные сельские жители. Поэтому, если мы хотим защитить жизнь вокруг себя, вокруг наших городов и деревень (а в конечном счете и собственную жизнь), следует научить «царя природы» эту самую природу возлюбить. А уж те, кто понимает и любит мать-природу, никогда не причинят ей вреда.

Однажды, когда моему сыну было десять лет, мы сплавлялись по чудной реке Мане, что в Красноярском крае. В один из дней пошли в лес полакомиться ягодами. Когда, увлечённые своим делом, вышли на поляну, с которой открывалась долина реки, сын вдруг берёт меня за рукав и говорит: «Пап, подожди. Смотри, как красиво!» Это был первый случай, когда он сам обратил внимание на красоту окружающей нас природы. Теперь я был уверен, что это у него навсегда, на всю жизнь. И порадовался, ибо научить ребёнка любить и понимать природу во всех её проявлениях — заслуга не меньшая, чем «построить дом и посадить дерево». Так мне кажется...

«Сентябрьское солнце к вечеру ласково грело, где-то на его закате отдалённо и привычно ухала война. Но здесь, в заросшем и одичавшем селении, мир и покой, в глуби садов, перепутанных сохлыми ветвями и ломким бурьяном, виделись то яблоня, то груша, то слива. Я хотел войти в кущи, нарвать яблок или кругло налитых, белых, переспелых слив, как вдруг почувствовал, что там, в глубине сада, или по-за ним, в сумерках, успевших когда-то наступить, что-то или кто-то есть…

Много, много лет спустя, в тайге, возле каменистого распадка, заросшего чернолесьем, мелким сосняком, частым пихтачом на склонах да непролазными кустами понизу, выманивал я рябчика из зарослей. Сидел на сваленной бурею сосенке и насвистывал манком. Рябчик, поклёвывая ягоды с рябины, звонко откликался из распадка, но ко мне не летел. У него внизу-то корму дополна — рябина, черёмуха, смородина, жимолость, а понизу черника, брусника, начинающая с боков краснеть, и прочая ягодная бла­годать, так за каким лядом ему лететь ко мне, в почти сквозной голый сосняк?» (Виктор АСТАФЬЕВ)

 

Источник:

Журнал «Муравейник» - текст и фото