Поэты – фронтовики . Кульчицкий М.В.

Поэты – фронтовики на войне и о войне

Кульчицкий Михаил Валентинович (1919 – 1943 гг.)

Кульчицкий М.В.
Источник изображения http://lovepoetry.com.ua/russkie_poety/kulchitskiy_mihail

В 1941 г. Кульчицкий уходит в истребительный батальон. В середине декабря 1942 года окончил пулемётно‑миномётное училище, получил звание младшего лейтенанта.

19 января 1943 года командир миномётного взвода младший лейтенант Михаил Кульчицкий погиб в бою под селом Трембачёво Луганской области при наступлении от Сталинграда в район Харькова (Юго-Западный фронт, 6 армия, 350 СД 1178 СП). Похоронен в братской могиле в селе Павленково Новопсковского района Луганской области Украины. Имя поэта выбито золотом на 10-м знамени в Пантеоне Славы Волгограда.

Кульчицкий М.В.

Мой город

Я люблю родной мой город Харьков –

Крепкий, как пожатие руки.

Он лежит в кольце зелёном парков,

В голубых извилинах реки.

Я люблю, когда в снегу он чистом

И когда он в нежных зеленях.

Шелест шин, как будто шелест листьев,

На его широких площадях.

От Москвы к нему летят навстречу

Синие от снега поезда.

Связан он со всей страною крепче,

Чем с созвездьем связана звезда.

И когда повеет в даль ночную

От границы орудийный дым –

За него, и за страну родную,

Жизнь, коль надо будет, отдадим.  Февраль 1939

Александр Коган о Михаиле Кульчицком

«А ПРОСТО — ТРУДНАЯ РАБОТА...»

Есть в Книге войны такое, что уже никогда не будет продолжено другими, но навеки останется в сердцах живых. Это — слово писателей, погибших на войне. В нашем сознании они пребудут навсегда молодыми — такими, какими они пали на поле боя — «лицом на высохшие травы» (Павел Коган); какими запечатлены в своих последних строках, «в суровой прозе наших дневников» (Николай Майоров). Вспом­ним Алексея Лебедева, Георгия Суворова... Вспомним тех, кто ушел недолюбив, недосказав, недопев...

Хочу поговорить об одном стихотворении. То, что в нем воплощено с наибольшей, может быть, глубиной и ясностью, пронизывает многие строки войны — потому что, перед тем как пронизать поэзию, это чувство пронзило многие души.

В предвоенных стихах Михаила Кульчицкого (и не его одного) война представала в условно-книжном, подчеркнуто романтическом, «балладном» оформле­нии: «Приходит бой с началом жатвы, и гаснут молнии в глазах, но молнии пружиной сжаты в затворах, в тучах и в сердцах...» Или: «Славлю солдат революции, мечтающих над строфою, распиливающих деревья, падающих на пулемет...»

Некоторая риторичность этих строк искупается предельной искренностью, высоким, неподдельным накалом чувств...

И все же это еще — воображаемое, непережитое. Или — вспоминаемое об отцах...

А вот какие поправки — и не только в тему, но и в тон — внесла война.

Стихотворение (это последние из дошедших до нас строк Кульчицкого, они датированы 26 декабря 1942 года, а уже 19 января 1943 года он погиб под Сталинградом) начинается с пародирования прежних, условно-романтических приемов изображения войны, с иронического прощания с ними.

Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник!
Что? Пули в каску безопасней капель?
И всадники проносятся со свистом
вертящихся пропеллерами сабель...
Я раньше думал: «лейтенант»
звучит — «налейте нам»,
и, зная топографию,
он топает по гравию.

Так думалось раньше. Теперь — не то:

Война ж — совсем не фейерверк,
а просто — трудная работа,
когда,
          черна от пота,
                             вверх

скользит по пахоте пехота.
Марш!

И глина в чавкающем топоте
до мозга костей промерзших ног
наворачивается на чоботы
весом хлеба в месячный паек.

Такого — не пережив — не придумать. Ни упо­добления глины месячной пайке хлеба (чтобы найти такое сравнение, надо было сперва самому потаскать эту глину на «чоботах», этот хлеб — в вещмешке на горбу), ни точно найденного обозначения действия. Как эффектно было бы, с точки зрения звукописи, написать не «скользит», а «ползет»: «Ползет по пахоте пехота!» Но Кульчицкий не воспользовался напра­шивающимся, лежащим на поверхности эффектом звучания — ради точности. Поистине, говоря словами другого поэта-фронтовика, «я, может быть, какой-нибудь эпитет — и тот нашел в воронке под огнем».

Но перевод жизненной реальности в поэтическую из расчета «один к одному» — не для Кульчицкого! Его оружие — полемическое заострение, гротеск, ги­пербола. С точки зрения прямого жизнеподобия его образы «неадекватны» материалу: никому из нас, довоенных мальчиков, даже самым завзятым книжным идеалистам, не казалось, конечно, что пули в каску и впрямь безопасней капель дождя, а при слове «лей­тенант» приходили в голову все же другие ассоциации, чем — «налейте нам». Но Кульчицкому нужна именно такая степень отрицания прошлых, ложноромантических представлений о войне, такая безоглядность прощания, можно сказать — разрыва с ними!

То же — и в обрисовке суровой, не книжной реаль­ности войны: если уж грязь, так «весом в хлеба месячный паек»; если уж Бородино — так чтоб «еже­дневные» (разумеется, нельзя воспринимать эту ме­тафору буквально).

Стихотворение Кульчицкого написано вроде бы традиционным ямбом. Но как неровно, прерывисто его дыхание, как взрывается этот ямб изнутри — словно стих читается на бегу, рывком в атаку:

Марш!

И глина в чавкающем топоте

наворачивается на чоботы...

Невольно вспоминается:

Марш!

Чтоб время сзади ядрами рвалось... (В. Маяковский)

Стихотворение Кульчицкого (так резко переламывающееся: от гротескно спародированных довоенных представлений о войне — к спокойно-некрикливой ин­тонации повествования о подлинных фронтовых буднях) заканчивается строфой, которую хочется назвать светоносной. Строфой, выводящей стихотворение из контекста только данного «своего», этого времени — в широкий исторический контекст времен:

На бойцах и пуговицы вроде
чешуи тяжелых орденов.
Не до ордена.
Была бы Родина
с ежедневными Бородино.

Конечно же, в этих строках выражено мироощу­щение, сформированное фронтовыми дорогами; но разве не сыграл тут своей роли и довоенный идейный, культурный, духовный запас автора?.. Духовный ар­сенал народа...

Александр Блок писал: «Настоящее произведение искусства может возникнуть только тогда, когда: 1) поддерживаешь непосредственное (не книжное) отношение с миром и 2) когда мое собственное ис­кусство роднится с чужим».

К фронтовой поэзии это относится в полной мере.

Источники:

День Поэзии. 1985 год.: Сборник./ сост. С.С. Лесневский, В.Н. Мальми, художник Владимир Медведев. – М.: Советский писатель, 1986. – 240 с.

Интернет – ресурсы:

http://atimopheyev.narod.ru/KulchitskiyMihail/KulchitskiySamoeTakoe.html - ЗДЕСЬ стихи Михаила Кульчицкого