Рождество Христово: история праздника

Рождество Христово: история праздника

Автор текста: Сергеев В.

Источник: Сергеев В. Рождество Христово./ В. Сергеев.// Юный художник. – 1991. - № 10. – с.36-39. – (Годовой круг праздников)

Рождество Христово. Темпера. Начало XV века. ГТГ

В современной истории счита­ется, что Рождество Хри­стово праздновалось древ­ними христианами уже во II веке, но и в Риме, и на Востоке оно отмечалось пер­воначально в один день с Креще­нием, и объединенный этот празд­ник назывался Богоявлением. По раннехристианскому календа­рю он приходился на 6 января. Эта практика, единая для запад­ной и восточной Церквей, просу­ществовала до середины IV сто­летия, когда на латинском Западе установлено было праздновать Рождество Христово отдельно — 25 декабря, то есть ровно через девять месяцев после Благовеще­ния (25 марта). Постепенно раз­деление календарной памяти со­бытий Рождества и Крещения рас­пространилось в христианских общинах Востока, сначала в Антиохии, потом в Константинополе и Александрии (около 433 г.).

В Иерусалиме еще в VI веке празд­новали оба праздника по-старому, вместе. Русь получила календарь, где Рождество и Крещение отме­чались уже раздельно, соответст­венно 25 декабря и 6 января (7 и 19 января по новому стилю).

Рождеству Христову предшест­вует сорокадневный пост, кото­рый в русском народе стал назы­ваться Филипповками, поскольку начало его приходится на следую­щий день после календарного празднования апостолу Филиппу. В книжной же, церковной тра­диции принято называть его Рож­дественским.

Время это в России холодное. Начавшись заморозками, тянется, как зимним первопутком обоз, ве­селый декабрь, с сугробами, креп­кими морозами, закутанными в мохнатый иней деревьями, высо­кими столбами дыма из печных труб. Утром ломит в глазах от сверкающего на солнце снега. По­трескивают дрова в печах, где го­товится постное. Пост же не особо тяжелый, как говорят в народе, «больше холодный, чем голод­ный».

Рождество Христово. Темпера. XVII век. Музей древнерусского искусства имени Андрея Рублева

С детских лет в сознании мно­жества поколений русских людей за тысячу лет христианства запе­чатлелись Филипповки особым, последним, накануне Рождества, днем — Сочельником. День стро­жайшего воздержания, он закан­чивается редкостным кушаньем — сочивом. Радость Сочельника — в светлом, по-детски предпразднич­ном волнении, на всю жизнь неза­бываемом...

Весь день этот томительно -ра­достен. С утра по домам беготня, хлопанье дверьми. Вкусные запа­хи мясных, забытых за пост, го­товящихся для завтрашнего раз­говенья блюд. А сегодня совсем голодно. И не потому, что все до­машние в предпраздничных за­ботах, а потому, что нельзя ныне ничего вкушать до первой звезды. Разве совсем уж малому несмышленышу сунут в руки кусок хле­ба... Вот и солнце заходит, медленно темнеет небо. И, наконец, в сгустившейся его синеве робко проглянула едва видная алмазная искорка. Ребятишки — первые вестники Рождественской звезды. Они же первые едоки сочива, приготовленного в большой посу­де на всех домашних, больших и маленьких. Оголодавшимся за день детям всех радостней гло­тать распаренные в меду сладкие пшеничные зерна, выбирать из предпраздничного угощенья яго­ды: сушенные впрок вишни, сливы, землянику и малину. Вся эта садо­вая и лесная благодать, напитав­шись медовой влагой, выглядит почти как свежая. А попробуешь и убедишься, что по вкусу лишь отдаленно напоминает летние ре­бячьи утешения. Но и теперь в этих плодах хранится живая частица солнечного тепла и сладости. И ка­ким далеким вспоминается лето в морозный вечер, в синеющих су­мерках Сочельника, в наступаю­щей рождественской ночи... Это в старину, в новое же время при­нято готовить сочиво из риса с изюмом.

Смысл Сочельника — телес­ное и духовное очищение перед важным праздником.

Рождественская служба совер­шается непременно ночью, в тот же час, когда произошло само событие Рождества. Дивной кра­соты картина: осененный ясными на морозе звездами, празднично освещенный луной путь между го­лубыми сугробами, множество лю­дей, свечение огней в тесноте церк­ви, радостно поющие голоса:

Рождество Твое, Христе Боже наш,
Воссия мирови свет разума,
В нем бо звездам служащие
Звездою учахуся
Тебе кланятися, солнцу правды,
И тебе ведети с высоты востока,
Господи, слава Тебе!

Рождество Христово. Темпера. XVII век. Музей древнерусского искусства имени Андрея Рублева.

В многообразии рождествен­ских песнопений лейтмотивом ока­зывается тема божественного бла­говоления к человеку и челове­честву. Пришедший на землю Спа­ситель приносит мир, радость, любовь, начало рая в земной жизни, надежду на преодоле­ние греха и зла, преодоление смерти.

Как известно, о событиях Рож­дества рассказывается у двух евангелистов — Матфея и Луки. Дополняя друг друга, евангелисты довольно подробно сообщают, как и при каких обстоятельствах это произошло.

Когда Мария была на исходе беременности, вышло от римского императора Августа повеление сделать всеобщую перепись насе­ления. Палестина, к этому време­ни уже завоеванная римлянами, была одной из провинций империи. По обыкновению каждый из подлежащих переписи должен был пойти для этого в свой родной город. Поэтому Иосиф-обручник вместе с Марией оказался вы­нужденным отправиться из гали­лейского Назарета, где они в это время жили, в Иудею, в город Вифлеем, считавшийся городом потомков пророка Давида, «пото­му что он был из дома и рода Да­видова».

Из-за множества собравшегося на перепись народа в Вифлееме для них не оказалось места в гос­тинице. И тут-то пришло время Марии родить...

Заметим здесь, кстати, что Еван­гелие ничего не говорит о пеще­ре (по-старославянски — вертепе), где согласно Преданию Церк­ви произошло Рождество. Древ­нейшее из известных письменных свидетельств об этом относится ко II веку: святой Иустин Фило­соф в диалоге с Трифоном, цити­руя Евангелие от Матфея о гостинице, где не могли найти приют пришельцы из Назарета, добав­ляет: «Так как Иосифу не было места, чтобы остановиться... он устроился в пещере, недалеко от Вифлеема». Родив здесь ребенка, Божия Матерь спеленала его и по­ложила в ясли, кормушку для ско­та, который загоняли иногда от не­погоды в пещеру. Все это случи­лось глубокой ночью.

В той же местности, неподале­ку от Вифлеема, были на поле пастухи, которые держали ночную стражу у своего стада. В темноте неожиданно увидели они сияние несказанного света («слава Гос­подня осияла их»), и в этом свете предстал перед ними Ангел. «И убоялись страхом великим. И ска­зал им Ангел: не бойтесь, я воз­вещаю вам великую радость, кото­рая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, который есть Христос Господь. И вот вам знак: вы най­дете младенца в пеленах, лежаще­го в яслях. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинст­во небесное, славящее Бога и взы­вающее: слава в вышних Богу и на земле мир, в человеках благо­воление... Пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмот­рим, что там случилось, о чем воз­вестил нам Господь. И поспешив­ши пришли, и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях».

Простые бедные люди — пасту­хи — были первыми свидетелями и вестниками совершившегося чуда. Они-то и «рассказали о том, что было им возвещено о Младенце, и все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи». Продолжая свое повествование, евангелист Лука добавляет: «А Мария сохраняла все слова эти, слагая в сердце Своем».

В Евангелии от Матфея рас­сказывается о поклонении волх­вов и о правителе Иудеи — царе Ироде, обеспокоенном рождением Спасителя: «Когда же Иисус ро­дился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иеруса­лим мудрецы с востока и говорят: где родился царь Иудейский, ибо мы видели звезду Его на восто­ке и пришли поклониться Ему. Услышав это, Ирод встревожился, и весь Иерусалим с ним...»

Собраны первосвященники и книжники в царский дворец с тем, чтобы выслушать тревожный воп­рос Ирода: где, согласно Писа­нию, должно явиться Мессии, царю богоизбранного народа, ко­торого многие столетия ожидали иудеи. Книжники, ссылаясь на древнего пророка Михея, ответили определенно: «В Вифлееме Иудей­ском».

А дальше Ирод начнет действо­вать. И так, что на тысячелетия имя его останется как страшное нарицательное прозвище всякой кровавой жестокости, несправед­ливости, вплоть до греха дето­убийства.

Согласно Евангелию от Матфея, Ирод тайно призвал волхвов, по­пытался выведать у них время по­явления звезды и отправил их в Вифлеем, чтобы разузнали по­больше о Младенце и, вернувшись, рассказали ему. Он уже замыслил погубить новорожденного. Волхвы же, выслушав царя, пошли. И звезда, которую видели они на вос­токе, шла перед ними, шла и оста­новилась над местом, где был Младенец. Увидев же звезду, они возрадовались радостью великою, увидели Младенца с Марией и, упавши на колени, поклонились ему и принесли свои дары: золото и драгоценные благовония — ли-ван и смирну. По откровению свыше волхвы не стали возвра­щаться к Ироду, задумавшему недоброе, но «иным путем отошли в страну свою». В это же время явившийся во сне Ангел предвоз­вестил Иосифу: «Возьми Младен­ца с Матерью и беги в Египет. Ирод хочет погубить Его». Это и спасло новорожденного, потому что жестокий царь приказал из­бить всех детей в Вифлееме от двух лет и меньше. И рыдали ма­тери вифлеемские, видя избивае­мых детей своих...

Истоки иконографии Рождества теряются в глубине веков. Осно­вание ее некоторые историки хри­стианской культуры видят еще в римских катакомбах.

В основе известных сейчас икон праздника, в том числе русских, лежат изображения на ампулах V и VI веков, в которых палом­ники приносили из Святой земли масло от лампад, горевших в Виф­леемской церкви. Часть их сохра­нилась до наших дней.

В своем содержании — пишет об этом иконографическом типе Л. А. Успенский — изображение Рождества Христова... прежде все­го, раскрывает самую сущность события, факт непреложного воче­ловечения Бога, ставит нас перед видимым свидетельством основно­го догмата христианской веры, подчеркивая своими деталями как Божество, так и человечество во­плотившегося Бога-Слова. Во-вто­рых, икона Рождества Христова показывает нам действие этого события на естественную жизнь ми­ра, дает как бы перспективу всех его последствий. Ибо, по слову святого Григория Богослова, это «не праздник создания, но празд­ник воссоздания», обновления, освящающего весь мир. Вся тварь через воплощение Бога получает новый смысл своего бытия. Поэто­му вся тварь принимает участие в совершившемся событии, и во­круг родившегося Богомладенца мы видим представителей всего созданного мира, каждого в подо­бающем ему служении.

Рождество Христово. Темпера. Середина XV века. ГТГ

Действительно, на иконах ангелы прославляют Христа пением, волхвы приносят дары, пастухи свидетельство чуда, небеса звезду, земля — пещеру Рождест­ва, пустыня - укромное ненасе­ленное место. Весь же род челове­ческий — Деву. И мир изображен­ных здесь животных и растений - он тоже часть благодарной твари — служит Творцу мира. Неда­ром на русских иконах Рождества столь часто видим мы удивитель­но осмысленные «лица», иначе не скажешь, у животных, как бы пре­одолевшие в своих выражениях непричастность к разумной жиз­ни.

Полна глубокого смысла и зна­чения поза Божией Матери. На некоторых изображениях она по­лусидит, чем указывается на от­сутствие обычных страданий при родах и утверждается, таким об­разом, учение Церкви о девствен­ности Рождества и происхожде­нии Младенца. Недаром так ясно выделяются три звезды на ее верх­ней одежде — мафории, являю­щиеся знаком-символом девствен­ной чистоты.

Чаще Божия Матерь лежит на ложе, но в выражении лица и всей ее фигуры не чувствуется потрясе­ния или пережитой боли. Рождест­во безболезненно, и Мария погру­жена в размышление о таинст­венном смысле великого события.

Пастухи на иконе слушают от­крывшуюся им небесную весть, иногда один из них играет на сви­рели, как бы присоединяя челове­ческое искусство, музыку, к ан­гельскому хору. Они простые лю­ди, таинственное чудо, по слову одного из древних толкований, открылось им «очищенным уеди­нением и тишиной». Волхвы — это люди высокой мудрости. Их поклонение родившемуся Христу являет смирение относи­тельного человеческого знания пе­ред абсолютом Божественного. Они же — представители язычес­кого мира, которому предстоит узнать и принять Спасителя. Волхвы разного возраста, чем подчеркивается, что откровение веры дается человеку независимо от возраста и жизненного опыта.

В нижнем углу иконы изобра­жается обычно сцена купания Иисуса. Она основана на преда­нии, отраженном, в частности, в Протоевангелии Иакова. Это по­вивальные бабки, которых Иосиф привел, чтобы помочь при родах. Внизу же изображен Иосиф. Он не отец и подчеркнуто отдален от Марии и Иисуса. Обручник Ма­рии в глубоком раздумье, ибо трудно понять человеку «чудо преестественное», явленное в Рожде­стве, принять то, что «паче слова и разума».