Евгений Иванович Антонов (1930-1998)

Евгений Иванович Антонов (1930-1998)

Автор текста МЕЛЬНИЧУК О.

Источник: МЕЛЬНИЧУК О. АНТОНОВСКИЕ ЯБЛОКИ Евгения АНТОНОВА. / О. МЕЛЬНИЧУК.// Юный художник. - 2004, № 8. - с.38-39. – (БУКЛЕТ В ЖУРНАЛЕ)

Е. Антонов. Автопортрет. Смешанная техника. 1950

Ветки яблонь с золотыми и крас­ными плодами согнулись под тяжестью щедрых даров. Не­сколько огромных плодов упали на де­ревенский стол в зарайском саду. За­ботливой рукой хозяина они будут уло­жены в большую плетеную корзину — это яблоки для праздничных дней Спа­са. На ветвях нетронутой останется ан­тоновка, а когда выпадет первый снег Покрова, они станут последними...

Евгению Ивановичу Антонову (1930 — 1998) повезло в том, что свой путь художника он начал с реставра­торской работы в 1948 - 1950 годах над уникальными росписями соборов Московского Кремля и Грановитой палаты. Здесь, прикоснувшись к таин­ству русской фрески, изучая ее техни­ку, нельзя было не поразиться силе ее воздействия и способности связать времена Дионисия и XX века. Перед глазами художника проходила живая история Руси.

Потом на протяжении всей своей жизни Евгений Иванович будет благодарить судьбу за это соприкосновение, некое сопричастие к таинству. Насколько важно для художника не просто ощутить, но именно руками дотронуться до по­верхности изучаемого.

Е. Антонов.Парад Победы. 1984 г. https://content-27.foto.my.mail.ru/community/vzgliad/_groupsphoto/h-10439.jpg

Так, в 1949 году возник замысел о монументальном триптихе «Русь» («Поклонение идолам. Сожжение идолов. Крещение»). Мысль о «несовершенстве» компози­ции заставляла автора постоянно что-то искать — дорабатывать, переправ­лять, дописывать. Вплоть до 1988 года он возвращается к этому полотну, на­нося штрихи, кажущиеся ему послед­ними. Вглядываясь в эти композиции, решенные в глубоких, напряженно-красных и горячо-охристых цветах, ви­дишь эффект «незаконченности» - так же как не может быть окончена исто­рия Человечества вообще. Параллель­но этому циклу художник набирает ма­териал для триптиха «Гимн человеку» («Война и труд. Ника. Освенцим»).

Е.Антонов. Зарайский сад, старая яблоня. Смешанная техника. 1996

Все самое значимое в поисках сю­жетов сосредоточилось для мастера в истории. История — это не только взгляд в прошлое, это «наша жизнь, это наше сегодня», — размышлял в дневни­ках Евгений Иванович. Для самого ху­дожника в жизни существовали два по­нятия, тесно взаимосвязанные друг с другом — История и Истина. «Истина сокрыта веками, и то, что доходит до нас, — это уже не подлинник, а его отзвуки». Здесь — пересече­ние истории, ее значимых моментов с современностью. И единственно верный путь — путь следования традициям.

Е. Антонов. Евпраксия Зарайская. Смешанная техника. 1986

Замысел обратиться к образам Евпраксии Зарайской и Пугачеву относится еще к концу 1940-х годов. К «Пугаче­ву» сделано огромное количество этюдов и эскизов, в раз­ных техниках и материалах, размере и формате. Примеча­тельно, что при всем стремлении к реализму (а реализм для художника синоним истины) Евгений Иванович Ан­тонов считал, что Разина и Пугача, (как называл его сам художник) может написать мастер вроде Пиросмани или Руссо. Именно в примитиве, в истинно народном творче­стве, сохраняются черты наивности, детскости. Здесь ос­нова — душа, значит, опять — истина, чистота. Не случай­но в поисках единственно верной композиции к «Пугаче­ву», его характеру в более поздние варианты он вводит фигуру ребенка. «Ведь Пугачева надо сделать надеждой» — так мыслил мастер...

Е. Антонов. Золотые шары, яблоки. Смешанная техника. 1987

Желание художника работать с монументальными ком­позициями усилилось в годы учебы в Художественном учи­лище памяти 1905 года, затем в институте им. В.И. Сурико­ва (мастерская П. Соколова-Скаля и В. Цыплакова), кото­рый был окончен в 1961 году. Он кропотливо изучал слож­ную технику мозаики у Б.П. Чернышева. Был шанс вероят­ной работы над оформлением новых станций Московского метро. Здесь могли проявиться и талант художника-мону­менталиста, и умение синтезировать прошлое с настоящим. Огромное подземное пространство воспринималось худож­ником как небо, «дали бы небо — расписал, да и неба — ма­ло». Проектам не суждено было реализоваться.

Е. Антонов. Борисоглебск. 1973. Техника: картон/масло. Размеры: 57х77. http://www.artlib.ru/index.php?id=36&idp=0&fp=2&uid=15152&iid=282484&idg=4&user_serie=0

Большое количество полотен посвящается теме «чело­век и дело»: «Учащиеся сельхозтехникума», «Хлебозавод» и другие. Художник много размышляет о символике цве­та. Само понятие хлеба знаково, а «образ хлеба — значит теплое, пахнущее хлебом, ощущается еще издали. Теплое - сама жизнь. Весь холст должен быть пройден таким цве­том». Все оттенки желтого, красного, сплав этих горячих красок должны передать жар печей, тепло человеческих рук и запах хлеба. «Все золото, что можно взять из красок, все чувство к людям, что имею, мой долг — все это спеть в холсте, название которому «хлеб».

Е. Антонов. Емельян Пугачев. Песня. Смешанная техника. 1950-1991

Наибольшие волнения, внутренние переживания свя­заны у художника с образами родных. В семье, в самом дорогом, что есть у человека вообще, он видит особый мир тепла, отдохновения. В таком мире должно проходить беззаботное детство.

Годы не способны стереть из памяти лица близких лю­дей. Чем художник острей ощущает мимолетность проис­ходящего, тем ценней общение с друзьями и родными. Многие портреты уже ушедших людей он пишет по памя­ти, а некоторые включены в исторические композиции. Так было с портретом отца в позднем варианте «Пугачева».

Е. Антонов. Деревня Титово. Осень. Смешанная техника. 1994

Лирической ноткой проходит пейзажная линия. Ху­дожник писал родные Зарайск, деревню Титово «Почему природа дает такой подъем, импульс, восторг и тут же — слезы и грусть», — по-есенински пронзительно-печально читаются в дневнике слова художника. «На этюдах я про­сто пою вместе с Природой». Зарайские перелески, доро­ги и луга всегда пустынны. Присутствие человека ощуща­ется невольно. И в тонких изгибах стволов, в хрупких вет­вях или сильных и мощных корнях деревьев проглядыва­ют руки, профиль или силуэт. Можно увидеть, что ствол садового дерева, с которого только что осыпались ябло­ки, напоминает согнувшуюся фигуру.

Задержав взгляд, уже замечаешь не уставшего, согбенного человека, а человека, поддерживающего собой этот ста­рый, но плодоносящий ствол.

Е. Антонов. Калина и яблоки. Смешанная техника. 1989

Любовь к природе, ее дарам проявилась не только в пейзажах, но и натюрмортах. Последние живописные ра­боты собрали все угасающие осенние краски. Красные грозди рябины, калины смешались в огромном букете. В них и несколько зеленых листьев, сохранившихся с лета и о нем напоминающих. Другой букет с лилиями и пиона­ми, мальвой и васильками, георгин и хризантема... Вся радуга собрана в ды­шащих терпким ароматом цветах. «В совсем увядших цветах я вижу не меньше красоты, даже в них есть более глубокое и таинственное, глубже по содержанию, смыслу!..» Все эти цветы, яблоки собраны в родном зарайском саду, который был поистине для мас­тера райским садом. Здесь все, что нужно для того, чтобы творить, чер­пать силы и вдохновение.

Замыслов столько было, что, ка­жется, хватило бы на несколько жиз­ней художника. Он работал много, не­устанно. Но по сути, всегда обращался к одной теме. Это — «возвращение к изначальному, к самому себе, к тому, как я смотрел и чувствовал, как видел и ощущал».