Рождество Богородицы. Красота праздника

Рождество Богородицы. Красота праздника

Автор текста: Сергеев В.

Источник: СЕРГЕЕВ В. Рождество Богородицы./ Валерий СЕРГЕЕВ.// Юный художник. – 1991. - № 1. – с.13-16. – (Годовой круг праздников)

Рождество Богородицы. Деталь иконы

В ясный день осенний листья
Ветер ввысь поднимет вмиг,
Богородицы Пречистой
В небе складывая лик.

Славься, Дева Пресвятая,
Славься, радостная мать,
В честь твою, как в вешнем мае,
Будет солнышко сиять!  http://pozdravok.ru/pozdravleniya/prazdniki/rozhdestvo-bogoroditsy/4.htm

Этот праздник, как и другие церковные праздники, пришел к нам из Византии, одновременно с кре­щением Руси. Уже первым поколениям  русских христиан было известно, что торжество это, ежегодно вспоминающее и просла­вляющее рождение Марии — ма­тери Иисуса Христа, очень давнего происхождения и, возможно, вос­ходит к первым векам нашей эры.

В богослужебных славянских кни­гах можно прочесть имена авто­ров, которые складывали вдохно­венные песнопения в честь Рож­дества Богородицы, - это знамени­тые византийский поэты- гимнографы VI—IX веков: Стефан Святоградец, Андрей Критский, Иоанн Дамаскин, Иосиф Студит, чьи произведения в переводе на церковнославянский язык звучат в русской пра­вославной церкви. Те новокреще­ные русичи, кто преуспел в глубо­ком постижении «поучения книж­ного», твердо знали, что сам пра­здник еще древнее этих поэтичес­ких текстов, и указания на него имеются уже в творениях святого Иоанна Златоуста, который жил в IV веке. Однако само собы­тие Рождества Богоматери, и это понимал каждый человек, книж­ный и вовсе неграмотный, отно­сится ко временам куда более от­даленным, доевангельским. Его смысл нашим предкам был извес­тен с детских лет благодаря выдающемуся произведению раннехристианской литературы, кото­рое ежегодно вслух прочитыва­лось в церкви. Это произведение носит наз­вание Протоевангелия или Первоевангелия Иакова. Оно представ­ляет собой подробное повест­вование о жизни Богоматери. Как известно, в четырех канони­ческих Евангелиях, входящих в Священное писание, о Марии говорится очень немного, и еван­гелисты пишут главным образом о ее Сыне. Поэтому можно по­нять, какое важное место зани­мает Первоевангелие в христи­анском предании. Именно из него известно и о родителях Марии, и о тех необыкновенных событиях, которые предшество­вали ее рождению, и о самом ее Рождестве...

Рождество Богородицы прихо­дится на 8 сентября по старому стилю (21 сентября по новому), на то время ранней, золотой осени, которое нередко дарит последни­ми по-летнему теплыми днями. Словно празднично украшенный храм, стоят осенние леса, полы­хая золотисто-желтыми, красны­ми, багряными, зелеными огнями. Собран урожай, закончены хотя и не все, но самые трудные кресть­янские работы. Отдыхают поля, подходит время передохнуть и труженику-земледельцу. Совсем недавно, 1 сентября, отпраздно­вали Новый год. (Первоначально христианский Новый год на Руси отмечался 1 марта; с XIV века по 1700 год - 1 сентября. Ян­варский Новый год, установленный Пером I, был только граждански праздником. Церковный же год до наших дней считается с 1 сентября).

И вот неделю спустя наступает первый в году ве­ликий церковный праздник, он же первый день бабьего лета. В наро­де так и зовут его «Бабий день». Издавна ведется примета — вы­дастся он сухим и теплым, значит, и осень будет долгая, «ведряная»,— с устойчивой хо­рошей погодой. В северных об­ластях России, на Вологодчине и в Костромских пределах зо­вут его «луков день». По яс­ной погоде здесь дергают с гряд, запасают на всю долгую зиму созревшие золотистые луковицы. Странное дело: издавна существу­ет и строго соблюдается в народе церковный запрет на какую-либо работу в большие праздники. А в этот день принято также в иных местах доставать из ульев душис­тые медовые соты. Видно, прият­ные и необременительные эти занятия и за труд не считались, делались в охотку и на радость, не мешая праздничному настрое­нию. Но это все бытовые, домаш­ним обиходом связанные приметы праздника. Духовное же в нем соучастие — совсем в другом.

Рождество Богородицы. Конец XV — начало XVI века. Новгородский историко-архитектурный музей-заповедник.

Накануне вечером, «пришедшу на запад солнцу», над сельскими полями и городскими улицами в прозрачном осеннем воздухе тор­жественно гудят колокола, созы­вая празднично приодетый люд в церкви. Повсюду этот день велик и почитаем, но особое торжество там, где сегодня «престол», в храмах, посвященных Рождеству Бо­городицы. А их на Руси немало. Есть и городские соборы, как, например, в древнем Суздале, чьи кители почитают 8 сентября своим городским праздником. И многие именитые монастыри, от подмосковного Саввино-Сторожевского под Звенигородом до далекого север­ного Ферапонтова посвящены то­му же событию. Прекрасные соборные храмы возводили здесь талантливые зодчие и умельцы-каменщики. А один из них, в оби­тели Рождества Богородицы близ города Боровска, белокаменный, стройный, вдохновенно возносив­ший к небу свою увенчанную крес­том главу, современники-лето­писцы XV века за красоту и сияющую чистоту сравнивали с невестой. Деревянных и каменных церквей того же посвящения, раз­бросанных по русским просторам, по селам, погостам, городским по­садам и слободам, и вовсе не перечесть. Особенно много церк­вей Рождества Богородицы стали строить в Московской Руси после 1380 года, в память о великой победе над завоевателями-тата­рами, потому что Куликовская битва произошла как раз 8 сен­тября, на самый праздник «честнаго Рождества Пречистой Бого­родицы, заступницы усердной за род христианский». Одна из первых, памятных — в Москов­ском Кремле.

Длительна и размеренна ве­черняя служба в канун праздни­ка. Отпылал на горизонте холодный осенний закат, загадоч­ны сумерки за слюдой церковного оконца, когда под сводами хра­ма в долгой чреде молитв, пес­нопений, чтений наступает время и этому. Его можно слушать си­дя, и все, стар и млад, рассажи­ваются на скамьи вдоль стен, дети устраиваются на солее — возвышении перед иконостасом, чтобы сочувственно внимать древнему повествованию о Рож­дестве Богородицы. И вот начи­нается чтение, неторопливо, от­четливо, нараспев...

Несказанно давно, еще до явле­ния в мир Спасителя, далеко-далеко, на Святой земле, жила супружеская пара. Имя мужа бы­ло Иоаким, жену звали Анной. Люди они были богатые и родо­витые, делали много добра и были усердны к храму, ревностно и от души выполняя предписания вет­хозаветной своей веры. Но, к вели­кой их скорби, не было у них де­тей. А по учению их религии, от­сутствие детей — знак отвержен­ности, неблагословения свыше, по­чти проклятие.

В отчаянии Иоаким удалился в пустыню, где сотворил себе жили­ще и решил больше не возвра­щаться домой. Жена его Анна осталась дома одна со служан­ками. И вот наступил памятный, но горький для нее день — годов­щины свадьбы. Безутешно плачет несчастная женщина — ведь она осталась теперь не только без де­тей, но и без мужа... Надев сохранившиеся как память брач­ные свои одежды, Анна выходит в сад...

Подлинная, высокая литерату­ра, исполненная драматизма и на­учающая сочувствию, живому со­переживанию, предлагалась в тот предпраздничный вечер в церков­ном чтении сотням тысяч рус­ских людей, из года в год, из поколения в поколение.

Одно из самых удивительных мест Протоевангелия — плач Ан­ны в саду, потрясающий по си­ле чувства, скорби и надежды. Образы этого плача коренятся в самых глубинных ощущениях, связывающих человека с окружа­ющим его миром. Во время мо­литвы, подняв глаза к небу, Ан­на видит на дереве птичье гне­здо и, зарыдав, взывает к бе­зответному небу: «Горе мне, кому уподобилась я, не уподобилась я и птицам небесным, потому что и птицы небесные плодовиты перед тобою, Господи! Горе мне, не упо­добилась я и зверям земным, по­тому что и у них есть дети! Даже воды и те родят волны, которые играют и плещут, славя Бога. И с землей не могу сравниться, по­тому что земля приносит плоды свои».

Собор Рождества Богородицы. Суздаль, Кремль. XIII—XVI век. https://cdn.photosight.ru/img/2/cb3/5057091_xlarge.jpg

Такой силы и скорби молитва, повествует Первоевангелие, не могла быть неуслышанной. Ан­гел — небесный вестник является Анне со словами утешения и на­дежды. Вскоре вернется домой Иоаким, и в положенный срок Анна родит девочку, которую назовут Марией. Но эта по-человечески трогательная история с хорошим концом становится событием все­ленского, космического значения. Ведь, по церковному учению, родилась не просто чудная малень­кая девочка, радость и утешение родителям, но будущая мать Иису­са Христа, Спасителя мира, вочеловечившегося Бога, с воплоще­нием которого земное соединяется с небесным, человеческое с боже­ственным, а люди обретают воз­можность жизни в вечности.

Эта мысль звучит уже в Первоевангелии, но особо подробно развивается в песнопениях празд­ника, удивительно образных, ярко поэтичных. Поэзия эта в подлин­ном смысле слова космична. Не­бо и земля, все творение участ­вует в событиях Рождества Бого­родицы. Рождение Марии — это победа света над тьмой. Явление ее в мир — первые лучи зари, предвещающие восход солнца — Христа Спасителя. Она свеча, озаряющая землю золотым неуга­симым светом вечности. Соединя­ющая небесное и земное, Бого­матерь прославляется здесь как плодоносная земля, на которой возрастает хлеб небесный. Она сравнивается с колосом, дающим спасительный хлеб человечеству, с виноградной лозой, на которой созреют сладостные гроздья, с цветущим садом. Она, маленькая, только что родившаяся — цветок на яблоневой ветви, завязь буду­щего благоухающего яблока. Она же — удивительный храм, дивная палата, в которой установлен божественный престол.

Один из самых глубоких и тон­ких образов — это сравнение Ма­рии с книгой. Запечатленная, закрытая книга... Ее нельзя ни раскрыть, ни прочесть тому, кто ведает лишь земное. Только духов­ное, горнее зрение откроет читаю­щему смысл таинственных строк. Но, пожалуй, господствующая, сквозная поэтическая тема всего праздничного богослужения — тема радости. Рождеству Бого­матери радуются небо и зем­ля, ангельский и человеческий род. Даже неодушевленная природа, горы и холмы призваны к соу­частию в торжестве праздника. Взволнованно звучит обращение к людям: «Торжествуйте, обновляйтесь духом, радуйтесь, веселитесь, ликуйте, пойте: «Ныне да веселится небо, да радуется же земля!» Вся эта высокая поэзия — не просто тексты, она воплоще­на музыкально, в чистых, сереб­ристых напевах, в хоровом искус­стве, которым веками славилась Русь.

Темами этого праздника вдох­новлялись многие поколения рус­ских художников. Они полу­чили зримое воплощение на ико­нах, в настенных храмовых рос­писях, в лицевом шитье. Вероят­но, в Древней Руси не было ни одного мастера кисти, знамени­того или безвестного, который бы не изображал «Рождества Пречистыя». Можно твердо сказать, что значительное место праздник занял в творчестве великого Фео­фана Грека, который вместе с русским иконописцем Семеном Черным расписывал в 1395 году упомянутый уже храм Рождества Богородицы в Московском Крем­ле. Эти росписи не сохранились, но на удивительных по красоте и возвышенности фресках Дионисия в Ферапонтове монастыре мы до­ныне имеем возможность увидеть изображения Рождества Марии и связанных с ним событий.

Рождество Богородицы. Дионисий. Фрагмент росписи портала Рождественского собора Ферапонтова монастыря. Начало XVI века. https://www.grad-petrov.ru/wp-content/uploads/2015/09/8009620965_0138aecdac_c.jpg

За многие века в православном искусстве сложился легко узнава­емый тип такого изображения. Иконография Рождества Богоро­дицы изображает Анну полулежа­щей или сидящей на ложе в глу­бокой задумчивости. К ней под­ходят служанки, которые подно­сят ей в сосудах питье и еду. Мария — на руках у повивальной бабки, которая сидит перед ку­пелью, готовясь искупать ново­рожденную. Место Иоакима — различно. Иногда он рядом, чаще изображен отдельно, в окне соседнего здания. Следуя этому канону, каждый художник вкла­дывал в работу свое понимание события, собственное его пережи­вание. Возвышенная красота и торжественность, воплощенные в сиянии чистых, ярких красок, в идеальных пропорциях вытяну­тых, словно бы лишенных земного притяжения фигур, отличает мно­гие иконы. Для других мастеров на первом плане драматизм собы­тия, его глубокий смысл, от­раженный в ликах, потрясенных и исполненных одновременно осоз­нания происходящего.

Рождество Богородицы. Икона. XV век. Псковская школа. Музей-квартира П.Д. Корина.

На псковской иконе «Рождества Богоматери», написанной в XV столетии, поражает образ Ан­ны — огромной духовной силы и как бы таинственного ведения бу­дущей необыкновенной судьбы до­чери.

В XVI столетии одной из рас­пространенных тем в русской ико­нописи станет изображение Рож­дества в окружении клейм - сцен, иллюстрирующих историю жизни Богоматери. Иконописцы XVII ве­ка с их вниманием к подробностям, любовно изображенным частнос­тям семейных отношений и быта, торжество и радость праздника передают и сложным, музыкаль­ным ритмом архитектуры, обилием орнамента, сочной красочностью.

Русские иконы Рождества Бого­родицы, а их сохранились сотни, могли бы составить целую ин­тересную галерею творчески ос­мысленных, разнообразных по ду­ху и стилю произведений.

Но как же отразился этот пра­здник в новой, светской культуре России? Русская живопись двух последних столетий нередко вдох­новлялась и вдохновляется прек­расными храмами, построенными в честь Рождества.

Неизвестный художник. Вид Малой Дмитровки с церковью Рождества Богородицы в Путинках. 1860—1870. Масло. Государственный Исторический музей.

Из множества картин и графических листов на эту тему можно по праву выде­лить пейзажную работу «Вид Ма­лой Дмитровки с церковью Рож­дества Богородицы в Путинках». Картина создана в шестидесятых-семидесятых годах прошлого сто­летия. К сожалению, имя ее ав­тора сейчас неизвестно. Здесь Изображен храм XVII века, и в на­ши дни представляющий досто­примечательность и гордость Мо­сквы. Написанная в перспективе старой московской улицы, с ее небольшими уютными домами и двориками, в соседстве с деревь­ями, в мягком свечении летнего дня, эта старинная церковь без­молвно, но явственно свидетель­ствует о былом, о мыслях и чувст­вах людей, воздвигших ее неког­да на земле «в память и похвалу» Богоматери и чтимого на Руси ее великого праздника.

Общий вид Ферапонтова монастыря. https://multiurok.ru/img/123270/image_5ccf43fa7c713.jpg

Это соедине­ние земного творчества с неистре­бимой духовной тягой человека к вечному хорошо выражено в стихотворении замечательного русского поэта XX века Нико­лая Рубцова, плененного красотой монастыря Рождества Богоро­дицы в Ферапонтове:

В потемневших лучах горизонта
Я смотрел на окрестности те,
Где узрела душа Ферапонта
Что-то божье в земной красоте.
И однажды возникло из грезы,
Из молящейся этой души,
Как трава, как вода, как березы,
Диво дивное в русской глуши!
И небесно земной Дионисий,
Из соседних явившись земель,
Это дивное диво возвысил
До черты, небывалой досель...