Уличная мастерица Наталья Зобкова
Автор текста: Леонид ЛЕРНЕР
Фотография Виктора Бреля
Когда я познакомился с уличной мастерицей Натальей Зобковой, ей было уже за тридцать, но все звали ее Наташкой. Она была именно уличная, то есть своя, народная, озорная, с детскими, чуть косящими глазами, с ямочками на щеках, ладная... И без всякого сомнения, являлась «гвоздем» народной ярмарки, что была на Крымском Валу, у подножия Центрального дома художника.
Фотография Виктора Бреля
Говорят, когда она в первый раз пришла на эту ярмарку со своим товаром, возле нее сразу образовалась толпа. Прочие умельцы и коробейники с завистью наблюдали, как лихо и азартно торгует новенькая. «Наш Игнат — у всех нарасхват. Потому что у Игнашки — душа нараспашку», — сыпала она, выставляя свои рельефные картинки в рамочках.
Фотография Виктора Бреля
На них Игнат — ярмарочный фокусник и пройдоха, обаятельный мужик и ужасный франт, восседая за праздничным столом, уставленным всевозможными яствами, увенчанным самоваром со свисающими золотистыми ожерельями из баранок, — ублажал нарядных полногрудых девиц. Забавный этот персонаж, кочевавший из картинки в картинку, с одного стола за другой, перебегавший из одного алькова в следующий, был любимым, но отнюдь не единственным героем мастерицы. На Наташкиных «ярмарках» встречал я силача «Бамбулу», рвавшего железные цепи, Аленушку, ткавшую свое приданое, Бабу-ягу, распивающую чаи с Кощеем...
Фотография Виктора Бреля
Главный же секрет этих самобытных и по-своему неповторимых творений заключался в том, что все персонажи, все убранство «картинок» сочинялось из обычного теста. Впрочем, теста не совсем обычного. Ибо ни одна из мастериц, пытавшихся подражать Наташке, не могла постичь ее рецепта, благодаря которому все, что она лепила, получалось удивительно жизненным, органичным, изящным. И таким крепким, что, казалось, сделано из камня.
Фотография Виктора Бреля
Кто учил Наташку ее художествам? Да никто. Росла она в детском доме. Кое-как закончила школу. Не раз ее выгоняли с уроков за странные выходки: то она приходила в класс с расписанным красками лицом, то разрисовывала стены класса сценами из народной жизни... Она была прирожденным художником. Потому, вероятно, и не пошла в художественное училище. Из детдома ушла прямо «в люди», довольствуясь случайными заработками: писала для кооперативных артелей и магазинчиков яркие вывески — а-ля Пиросмани, не подозревая, что такой художник жил на свете и даже был знаменит. И уж совсем не представляла, что скоро тоже станет знаменитой, — правда, в своем узком кругу, среди таких же, как и сама, уличных художников и (подобных мне) «сумасшедших» коллекционеров.
Фотография Виктора Бреля
Завидев меня, она бросала своих покупателей, радостно крича: «Вот, пришел сумасшедший! Коли он не возьмет — тогда вы берите». Если же у меня не оказывалось денег, приставала: «Ты мне только скажи — нравится?» И, уяснив, что нравится, отдавала даром, махнув рукой: «Сочтемся».
По натуре открытая, Наташка не касалась своего житья-бытья. Казалось все ее существо только здесь, на ярмарке. Тут ее родной дом, тут ее друзья и подружки, с которыми она торговала, делила кусок хлеба. А ведь где-то был дом, в котором она жила, растила дочку, мастерила свои «картинки». Как-то я ее спросил: «Ты замужем?» Она рассмеялась: «Как же я дочку родила? Но я за мужа не держусь, позовешь — за тебя выйду».
А после этого вдруг исчезла. Бывая на ярмарке, я спрашивал о Наташке у ее товарок. Отвечали: мол, лежит в больнице. Что с ней, сколько пролежит, неизвестно. Между тем у меня появились другие увлечения, я заглядывал на ярмарку все реже и реже...
Прошло два года. Однажды я снова отправился на ярмарку.
Наташку не нашел. Но встретил коробейниц, торговавших картинками, сделанными «под Наташку». «Как зовут этого малого?» — спросил я, указывая на бледную тень того молодца, которого она звала Игнатом. «Зовут Егор — на руку скор», — бойко отвечали мне. «А Наташку не видели? У которой Игнат — у всех нарасхват?» — «Слыхали. Да ведь умерла она. Говорят, муж-пьяница бил ее смертным боем. Потом сбежал. А умерла от рака. Осталась маленькая дочка. Кто-то из здешних мастериц взял ее в семью». Вот такая история. Работы ее до сих пор радуют глаз в моей коллекции, а фотографию ее на память, жаль, сделать не успел.
От мастера-резчика (по совместительству профсоюзного ярмарочного «босса») узнал: в помощь Наташкиной дочке уличные художники создали своего рода благотворительный фонд, который здесь, на ярмарке, называют просто «копилкой».
А тот ряд, из которого Наташка зазывала покупателей, прозвали Наташкиной улицей.
Источник:
Журнал «РОДИНА». СЕНТЯБРЬ. 2000.
Комментариев нет:
Отправить комментарий