Книга Юрия Коваля и Татьяны Мавриной «Жеребенок»

Источник: Коваль Ю.И., Маврина Т.А.   Жеребенок./ Татьяна Алексеевна Маврина, Юрий Иосифович Коваль. – М.: Детская литература, 1989. – 56 с.

В этой книжке вы увидите не только жеребёнка. В ней есть певцы и вороны, волки и букеты, в ней есть три кота и два художника.

Первый художник — Татьяна Маврина. Она сдела­ла все рисунки.

Второй художник, художник слова,— писатель Юрий Коваль. Он написал все рассказы. Татьяна Маврина рисовала, рассказывала на своём языке — языке цвета и линий.

Юрий Коваль писал рассказы, думая о рисунках, но рассказывал о своём. О том, что он видел и переживал.

«Жеребёнок» — это уже шестая книга, которую создали вместе Татьяна Маврина и Юрий Коваль. А вот как назывались первые: «Стеклянный пруд», «Заячьи тропы», «Журавли», «Снег», «Бабочки».

Рисунки Татьяны Мавриной и рассказы Юрия Коваля могут жить отдельно, сами по себе. Но вместе, в одной книжке, им весе­лей.

Жеребенок

Я шел на станцию через клеверище. Хотелось с кем-нибудь поговорить, но говорить было не с кем. Не с клевером же? Не с ромашками? С клевером что ни скажешь — получится глупость. Я остановился и сказал всё-таки:
 — Да вот, на станцию иду.

Клеверище молчало, пошуршивая.

Вдруг послышался сбивчивый топот — и боком-боком выскочил на дорогу жеребёнок. Встал передо мной.

Доверчиво и недоверчиво смотрел он, не понимая, что я такое. Не столб ли какой?

— Да вот, на станцию иду,— пояснил я.

Жеребёнок кивнул, топнул копытцем и помчался по ромашкам. Неловко помчался, его заносило то вправо, то влево, и всё-таки это был какой-то пронзительный жеребёнок.

— Ой, нас угнали, нас угнали...

Послышалась песня, и на доро­гу из-за бугра выехал пастух Агафон верхом на кобыле Тучке.

— Видал жеребёнка? — закричал он.— Только вчера родился! Вон какой скакун. Со звёздочкой!

Агафон рассказывал и смеялся, радовался, что на земле появился новенький конь.

 - Ну, а ты-то как живёшь? — спросил он. — Что нового? Что хорошего?

 - Да вот,— махнул я рукой,— на станцию иду.

Волковойня

У большой и дальней дороги деревня стоит — Волковойня.

Услышишь это название, и мелкой становится большая дорога, а лес вокруг и поля — огромными.

Много раз проходил я через эту деревню и всегда настораживался. Да и как не насторо­житься — Волковойня!

Но ничего волчьего не видно в деревне: серые крыши, старые тополя да ветлы. Ну, чего волчьего в тополях и грачиных гнёздах?

Не знаю, но что-то есть. Слыхали эти тополя вой волка, слыхали и ещё услышат.

 

— Да нету у нас волков,— сказал дед, сидящий под волчьим тополем,— только название осталось. Я кивнул, а не поверил. Вот кончится лето, загудят дожди, застучит тополи­ными ветками ветер-листобой, ударят морозы, и послышится в ночном воздухе за деревней заунывный звук. Так и знайте, что это волки. Ходят по ложбинкам да перелесочкам, тянет их к деревне с родным именем.

Если б я был волком, никуда бы отсюда и никогда не ушёл.

Волки

Трудно думать про волков.

Как себе представить их, шуршащих палым листом на чёрной тропе? Трудно, а ещё трудней увидеть их прямо так, наяву... Когда-то с охотником Вадимом мы шли по бе­регу Вишеры. Смеркалось.

— Волк!! — сказал Вадим. Волк бежал по другому берегу реки. Опустив голову. Вдруг остановился, медленно обернулся и глянул мимо нас. Он нас видел, а смотрел в сторону.

И я глянул в ту сторону и увидел другого. Тот, другой, стоял за спиною шагах в двадцати. Он вывалил язык. И этот на нас не смотрел, смотрел на первого.

Глянул и я на тот берег — первого уже не было, оглянулся — пропал и второй.

Прошли ещё с километр и снова увидели волков. Они стояли на скале над рекой и на нас не смотрели.

 — Провожают,— сказал Вадим. Не знаю уж, чего они нас про­вожали? Может, рядом было их логово — волчата?

С тех пор я не встречал волков. Больше они никогда меня не провожали. А может, провожали? Только я не заметил?

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...