Варяги

Варяги

Автор текста: КНЯЗЬКОВ С.А.

Источник: КНЯЗЬКОВ С.А. Варяги./ С.А. КНЯЗЬКОВ.// Юный художник. – 1991. - № 3. – с.23-26 – (Рубрика: Картины по русской истории

Васнецов В. Варяги. 1909

«И летописцы, и многие наши ис­торики, начиная с XVIII века, склонны были приписывать варя­гам — пришельцам «из-за мо­ря» — не только основополага­ющую роль в создании русского государства в IX веке, но и всей русской культуры. Сложилась так называемая норманнская теория. Поэтому читателю и зрителю надо иметь в виду, что русская государ­ственность складывалась в тече­ние нескольких столетий — с V— VI по IX век и имеет глубокие внутренние корни. Хотя варяги, конечно, участвовали в политических событиях того времени. Но при этом быстро «растворились» в местной среде — в Новгороде, Киеве, других центрах Древней Руси.

И еще одно важное соображе­ние, хотя и спорное, неоднознач­но решаемое в нашей историо­графии. Летописи, упоминая о ва­рягах, называют их иногда «варяги-русь». Известно, что восточ­ные славяне — это только одна ветвь славянства. Были еще за­падные, южные славяне. Сущест­вовала и ветвь прибалтийского славянства, обитавшего по южному побережью Балтийского моря и прилегающим островам. В част­ности, славянами был населен в свое время остров Рюген — в пре­делах современной Германии. Так вот одна из теорий гласит, что «варяги-русь», пришедшие в Ла­догу, Новгород, Киев — мать го­родов русских, это прибалтийские славяне. Как видите, проблема не­простая и решается не так одно­сторонне, как это делали привер­женцы норманнской теории». (В. БУГАНОВ, доктор исторических наук)

При взгляде на кар­тину невольно вспоми­нается сказание начальной летописи о призвании князей: «В лето 6367 (859) имаху дань варяги из заморья на чуди и на словенех, и мери и на ве-сех и кривичех, а козари имаху на по-лянех, и на северех и на вятичех, има­ху по белей веверице от дыма. В лето 6370 (862) изгнаша варяги за море и не даша им дани и начата сами в собе володети, и не бе в них правды и вста род на род и быша в них усобице, и во-евати начата сами на ся. И реша сами в себе: «Поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву». И идоша за море к варягом, к Руси; сице бо тии звахуся варязи Русь, яко се друзии зовутся свие (свей — шведы), друзие же урмане (норманы), англяне (англы), друзии гете (готы), тако и си. Реша Руси чудь, словени и кривичи и весь: «Земля наша велика и обилна, а порядка в ней нет; да пойдете кня­жить и володети нами».

И избрашася три брата с роды своими и пояша по собе всю Русь и придоша; старейший, Рюрик, седе Новегороде, а другий, Синеус, на Беле-озере, и третий, Изборьсте, Трувор. И от тех варяг прозвася Русская земля». По другим спискам летописи Рюрик поселился сначала в Ладоге.

Конечно, далеко не все произошло так просто, как рассказывает летопис­ное предание, но два сведения, кото­рые можно почерпнуть в этом сказании, драгоценны для историка. Од­но — это то, что варяги из заморья брали дань с северных славян, а дру­гое — что варяги эти были норманны, жители скандинавского севера, кото­рые по Финскому заливу, Неве, Ла­дожскому озеру и Волхову наезжали в страну славян. Здесь по проторен­ным водным путям варяги-норманны забирались далеко на восток — на Волгу, в страну болгар и хазар, а по Днепру вызнали путь в Византию.

То как купцы-торговцы, то как раз­бойники или просто удальцы, не про­пускавшие случая подраться и мечом добыть себе славы и богатства,— жи­тели Скандинавии были и в тогдашней Европе столь же известными и столь же опасными «находниками». Суровая неприютная родина — нынешние Швеция, Норвегия и Дания — при­нуждала их искать средств для жизни на стороне. Природные рыболовы и мореходы, они давно привыкли гра­бить поморян, жителей побережья Балтийского и Северного морей. Еще в VI веке грабили они берега Галлии. Карл Великий ничего не мог поделать с отважными пиратами, которые не­ожиданно появлялись на своих легких судах в его владениях и так же быстро исчезали, оставив по себе смерть и разорение. При слабых потомках Кар­ла норманны, или даны, как их еще на­зывали, держали в страхе и осаде всю Европу.

«Девятый век,— говорит проф. В. О. Ключевский,— был временем усиленного опустошительного разгула морских пиратов из Скандинавии... С 830-х годов до конца века в Европе не проходило почти ни одного года без норманнского нашествия. На сот­нях судов реками, впадающими в Не­мецкое море и Атлантический океан,— Эльбой, Рейном, Сеной, Луарой, Га­ронной,— даны проникали в глубь той или иной страны, опустошая все во­круг, жгли Кельн, Трир, Бордо, Па­риж; проникали в Бургундию и Оверн, иногда на много лет водворялись и хозяйничали в стране из укрепленных стоянок где-нибудь на острове в устье реки и отсюда выходили собирать дань с покоренных обывателей или, взяв от­куп,, сколько хотели, в одном месте, шли за тем же в другую страну. В 847 году после многолетних вторжений в Шотландию они заставили страну платить им дань, усевшись на ближ­них островах, но через год скотты не дали им дани и прогнали их, как посту­пили с их земляками новгородцы око­ло того же времени.

Бессильные Каролинги заключили с ними договоры, некоторыми условия­ми живо напоминающие договоры киевских князей X века с греками, откупались от них тысячами фунтов серебра или уступали их вождям в плен целые пограничные области с обязательством защищать страну от своих же соплеменников: так возни­кали и на Западе своего рода варяж­ские княжества. Бывали случаи, ког­да партия данов, хозяйничавшая по одной реке Франции, обязывалась франкскому королю за известную плату прогнать или перебить соотчи­чей, грабивших по другой реке, напа­дала на них, брала и с них откуп, по­том враги соединялись и партиями расходились по стране на добычу»... (Ключевский В. О. Курс русской истории, часть I, с. 165).

В IX веке о норманнах слышно было повсюду в Европе. Они проникают даже в Швей­царию, грабят Андалузию, овладева­ют Сицилией, опустошают берега Италии. В 911 году норманны овладе­ли северо-западной частью Франции и заставили французского короля при­знать этот край его государства нор­маннским владением. Так создалось герцогство Нормандия. В 1066 году нормандский герцог Вильгельм, соб­рав множество данов, покорил Анг­лию. Отдельные дружины норманнов завладели еще раньше Исландией и оттуда проникали даже до берегов Се­верной Америки.

Норманнов страшно боялись в тог­дашней Западной Европе, потому что двигались они необыкновенно быстро и сражались храбро, так что устоять против их стремительных натисков ка­залось совершенно невозможным. На своем пути они никого и ничего не ща­дили. Во всех храмах Западной Ев­ропы возносилось тогда горячее моле­ние к Всевышнему: «От свирепости норманнов защити нас, Господи!» Лю­ди оказывались бессильны справиться с северными воителями.»

Западную Европу держали в страхе главным образом те норманны, кото­рые обитали в нынешних Дании и Нор­вегии. Норманны же нынешней Шве­ции нападали преимущественно на побережье Балтийского моря Устьями Западной Двины и Финским заливом проникали они в страну восточных славян. Невой они плыли в Ладож­ское озеро и оттуда Волховом и Ильме­нем доходили до Новгорода, который назывался у них Голмгард. Из Новго­рода по великому водному пути проби­рались они в Киев. Норманны хорошо знали Полоцк и Ладогу, названия этих городов часто встречаются в их сказаниях — сагах. Знают саги и да­лекую Биармию, то есть Пермский край. Надгробные памятники норман­нов, часто встречающиеся в юго-восточных провинциях нынешней Швеции и относящиеся к X и XI векам, гласят своими надписями, что по­гребенный пал «в битве на востоке», «в стране Гардар», так норманны име­новали славянскую землю, или в «в Голмгарде».

Добираясь до истоков Волги, нор­манны спускались вниз по этой реке, торговали и воевали с камскими бул­гарами и хазарами; проникали даже на Каспий. Арабские писатели отмети­ли первое появление норманнов на Каспии в 880 году. В 913 году нор­манны появились здесь целым флотом, будто бы в 500 кораблей по сто человек на каждом. По свидетельству арабов, которые именовали норманнов рус­сами, это был народ в высшей степени деятельный, неутомимый и до безумия отважный: они рвутся наперекор опас­ностям и препятствиям в отдаленные страны Востока и являются то мир­ными купцами, то кровожадными во­инами, нападают с быстротой молнии и совсем неожиданно, грабят, уби­вают и уводят пленников. В отличие от других воинственных племен, руссы никогда не передвигались по суше, но всегда водой, в ладьях, Попадали они в Волгу и из Черного или из Азовского морей, поднимаясь по Дону; около нынешнего Калача перетаскива­ли они свои суда в Волгу и плыли на Каспий. «Руссы производят набеги на славян,— рассказывает арабский пи­сатель Ибн Даста; - подъезжают к их поселениям на лодках, высаживаются, забирают в плен славян и отводят пленников к хазарам и булгарам и продают их там... пашен они не имеют, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян Когда у кого из них родится сын, отец берет обнажен­ный меч, кладет его перед новорож­денным и говорит: «Не оставлю тебе в наследство никакого имущества, а будешь иметь только то, что приоб­ретешь себе сам этим мечом»... Они мужественны и храбры. Напавши на другой народ, они не отстают, пока не уничтожат его совсем; насилуют побежденных и обращают их в рабст­во. Они высокорослы, имеют красивую наружность и выказывают смелость в нападениях; но смелость эту проявля­ют не на коне, а совершают свои набеги и походы в ладьях». «Я видел руссов,— пишет другой араб, Ибн Фадлан,— я не встречал людей более развитых по телосложению: они строй­ны, как пальмовые деревья; они рыжи; не носят ни курток, ни кафтанов, мужчины надевают грубую ткань, которую накидывают с одного боку, и выпускают из-под нее. Каждый из них имеет при себе всегда меч, нож и секи­ру. Мечи же их широки, волнообраз­ны, с клинками франкской работы; на одной стороне их, от острия до руко­ятки, изображены деревья и различ­ные фигуры...

Таким образом, и арабские писа­тели рисуют нам норманнов теми же чертами, как и европейские летопи­си, то есть как речных и морских воителей, которые живут тем, что за­рабатывают мечом.

По Днепру норманны спускались в Черное море и нападали на Византию. «В 865 году,— сообщает византийский хронограф,— норманны осмелились напасть на Константинополь на 360 кораблях, но, не будучи в состоянии нанести вред самому непобедимому городу, они храбро повоевали его предместья, перебили народу сколько могли и затем с торжеством верну­лись домой».

В Византию норманны стремились не только в целях грабежа и войны. Для этого они не всегда были доста­точно сильны и многочисленны. В бо­гатой столице империи они торговали, покупая греческие товары и продавая те меха и шкуры, которые путем гра­бежа и насилия собирали в славян­ской стране. За хорошее вознагражде­ние норманны не отказывались по­ступать на службу к византийскому императору. И из норманнов был на­бран, например, особый отряд импе­раторских телохранителей. Норманн­ских наемников называли в Византии варангами; за греками стали так на­зывать их и славяне. Пишется слово «варяг» по-славянски через юс малый после «р», а юс малый произносился тогда как носовой звук «эн».

Богатый всяким обилием славян­ский край не мог не возбуждать в ва­рягах желания забрать его в свои ру­ки, по крайней мере овладеть великим водным путем. Варяги издавна сели­лись среди славян, в их городах, на более или менее продолжительное время. Араб Аль Бекри, живший око­ло половины X века, писал, что «пле­мена севера завладели некоторыми из славян и до сей поры живут среди них. даже усвоили их язык, смешавшись с ними». Города охотно нанимали варя­гов для военной охраны своих торго­вых караванов, направлявшихся в Византию. Это стало особенно важно для славянских городов с начала IX века, когда хазары, не справившись с печенегами, должны были пропус­тить их через свои владения в черно­морские степи. Печенеги и засели по торговым путям — по Днепру ниже Киева, по побережью Черного моря от Днепровских устьев до Дунайских, и своими нападениями сделали небе­зопасным путь «в Греки».

Вот тогда-то особенно на руку славянским го­родам и сделалась военная помощь варягов. Это обстоятельство — воз­можность наживы и заработка стала привлекать в славянские города все большее и большее количество варя­гов.

При их воинственном характере и пиратских наклонностях варяги по ме­ре того, как их все больше скоплялось в славянских городах, стали, конечно, определенно клонить к тому, чтобы сделаться господами славянских горо­дов. Вот тогда-то и произошло то со­бытие, о котором упоминает летопись перед повестью о призвании князей, то есть что варяги из-за моря стали брать дань на словенех и на кривичех, утвердились, значит, на северном кон­це великого водного пути. «В тех промышленных пунктах,— говорит проф. В. О. Ключевский,— куда с осо­бенной силой приливали вооруженные пришельцы из-за моря, они легко по­кидали значение торговых товарищей или наемных охранителей торговых путей и становились властителями охраняемых ими городов. Тогда вождь компании таких пришельцев делался «конингом», по-русски «князем» об­ласти захваченного города...» «Так и являются во второй половине IX века на севере княжества Рюрика в Новго­роде, Синеусово на Белом озере, Тру-ворово в Изборске, Аскольдово в Киеве. В X веке становятся известны два другие княжества такого же про­исхождения: Рогволодово в Полоцке и Турово в Турове на Припяти». «Если снять несколько идиллистический по­кров, которым подернуто сказание о призвании Рюрика с братьями,— продолжает профессор В. О. Ключев­ский,— то перед нами откроется очень простое явление, не раз повторявшее­ся у нас в те века. Собрав рассеян­ные по разным редакциям начального летописного свода черты предания, по­зволяющие восстановить дело в его действительном виде, мы узнаем, что пришельцы призваны были не для од­ного только внутреннего наряда, то есть устройства управления. Предание говорит, что князья-братья, как только уселись на своих местах, начали «го­рода рубить и воевать всюду». Значит, они призваны были оборонять тузем­цев от каких-то внешних врагов, как защитники населения и охранители границ. Далее, князья-братья, по-видимому, не совсем охотно приняли предложение славяно-финских пос­лов: «едва избрались», как записано в одном из летописных сводов, «боясь звериного их обычая и нрава». С этим согласно и уцелевшее известие, что Рюрик не прямо сел в Новгороде, но сперва предпочел основаться вдали от него, при самом входе в страну в го­роде Ладоге, чтоб быть ближе к роди­не, куда можно было бы укрыться в случае нужды. Что обстоятельства могли так сложиться, видно из преда­ния, которое рассказывает, что, когда умерли братья Рюрика, он решил пере­ехать на житье в Новгород. Но это пришлось не по нраву новгородцам, и они стали говорить: «Быть нам ра­бами и много зло пострадать от Рюри­ка и земляков его!» Составился даже какой-то заговор среди новгородцев с целью прогнать Рюрика с его варя­гами обратно за море. Но Рюрик убил вождя этого заговора, «храброго Ва­дима», и перебил многих новгородцев. Это событие сразу изменило положе­ние Рюрика, взаимные отношения его и новгородцев. До того Рюрик был только призванный новгородцами князь-охранитель новгородской тор­говли и третейский судья в различ­ных новгородских недоразумениях. После усмирения восстания Вадима Рюрик стал смотреть на Новгород, как на свою военную добычу, и мно­жество новгородцев бежали от него на юг.

А на юге, в Киеве, в это время тоже утвердились варяги.

О занятии южного конца водного пути варягами наша летопись повест­вует так: «Были у Рюрика два мужа, не племени его, но боярина; и они отпросились ко Царю-городу с родом своим».

Пошли по Днепру и на пути увидели на горе городок и спросили: «Чий се градок?» Им объяснили, что горо­док прозывается Киев и платит дань хазарам.

Аскольд и Дир — так звали этих Рюриковых бояр — предложили киев­лянам освободить их от хазар. Те согласились, и Аскольд с Диром оста­лись в Киеве княжить: «Много варя­гов собрали и начали владеть Полян­ской землей. Рюрик же княжил в Нов­городе».

Итак, значит, во второй половине IX века на обоих концах великого вод­ного пути возникли варяжские княже­ства. Варяжские князья — Рюрик на севере, Аскольд и Дир на юге — за­няты одним делом: строят крепости, берегут землю. До прихода Аскольда и Дира в |£иев киевлян обижали древ­ляне и другие племена. Аскольд и Дир, утвердившись в Киеве, предприняли борьбу с древлянами и избавили от них Киев. Попробовали греки обидеть, славянских купцов, Аскольд и Дир сделали набег на греческую землю. Все это, конечно, только вызывало сочувствие населения и утверждало князей в занятых ими городах.

Но оба конца великого водного пути находились в руках разных князей. Неудобства от этого должны были происходить немалые, и рано или позд­но должна была возгореться из-за этого борьба северных князей с южны­ми.

Для северных князей и горожан яв­лялось в высшей степени неудобным то, что исходный конец великого водного пути — Киев находился не в их руках. Стоит присмотреться к по­ложению Киева на карте, чтобы сооб­разить, в чем тут дело. Киев стоял почти на границе славянских земель, и южнее его начиналось царство сте­пи. Ни одного сколько-нибудь круп­ного, текущего по населенной стороне притока не впадает в Днепр южнее Киева. Все большие реки, протека­ющие по населенным местам, впа­дают в Днепр севернее Киева. От Киева начиналась прямая дорога к морю. К Киеву, следовательно, по бес­численным рекам, речкам и речушкам, притокам самого Днепра и притокам его притоков, сплавлялись богатства славянских земель. Обитатели всех городов, лежавших по северным при­токам Днепра, направляли свои то­вары в Византию, должны были плыть мимо Киева. Следовательно, кто вла­дел Киевом, у того в руках находи­лись и главные ворота внешней рус­ской торговли того времени, а кто держал в своих руках торговлю сла­вянских городов — их главное заня­тие, тот, естественно, владел и самими городами.

Стоило задержать у Киева торговые ладьи с севера, и все города от Любеча до Новгорода и Ладоги несли огром­ные убытки.

Рюрику не удалось пробиться к Ки­еву. Овладел Киевом только родич и преемник Рюрика — Олег.

Из Новгорода, по издавна проторен­ному пути, по Волхову, Ильменю и Ловати спустился он до верховьев Днепра и овладел здесь, в стороне кривичей, городом Смоленском. По Днепру добрался он до Любеча и за­хватил и этот город. Подплыв к Киеву, он выманил из города Аскольда и Ди­ра и убил их, а сам остался в Киеве — «матери городов русских», как он, по преданию, назвал этот город.

Утвердившись здесь, Олег продол­жал дело Аскольда и Дира: строил вокруг Киева все новые городки-кре­постцы для защиты киевского края от набегов со стороны степи, а потом, со­единив под своей рукой ополчения всех занятых им славянских горо­дов, пошел на Царьград и, по преда­нию, пригвоздил свой щит на воротах Царьграда в знак победы над гре­ками.

Следовавшие за Олегом князья — Игорь, вдова его — Ольга, сын Иго­ря — Святослав с успехом продолжа­ли объединение славянских городов. Уже Олег захватил всю страну древ­лян, северян и радимичей; Игорь про­должал захваты Олега и забрал под свою руку весь древний средний Днепр. Ольга окончательно «примучила» древлян,— Святослав захватил страну вятичей.

Таким образом, в половине X века большинство славянских племен и го­родов собралось около Киева и киевского князя.

Земля киевских князей занимает к этому времени обширное пространст­во. С севера на юг подвластная им земля простиралась тогда от Ладожс­кого озера до устьев речки Роси — степного притока Днепра, а с востока на запад — от впадения Клязьмы в Оку до верхнего течения Западного Буга. В обширном крае этом жили все племена восточных славян и некото­рые финские, например, чудь прибал­тийская, весь белозерская, меря рос­товская, а по средней Оке — мурома. Среди этих племен князья строили городки-крепости, чтобы из стен этих городков держать вооруженной рукой в повиновении инородцев и собирать с них верную дань. Так, среди прибал­тийской чуди Ярослав построил горо­док Юрьев. Еще раньше возникли города Муром, Ростов, Белозерск. На берегу Волги Ярослав построил город, назвав его по своему имени — Яро­славль.

Ставя, таким образом, по всему про­странству города, заводя всюду оди­наковый порядок, всюду оберегая всех, плативших ему дань, князь не­вольно становился видимым средото­чием для всего населения, обитав­шего на этом обширном пространстве. А если какое племя или волость, волей или неволей, переставала тянуть к князю, об этом напоминал сидевший в каждом городе княжой посадник.

Князь расчищал дороги, ставил мос­ты, заводил погосты, «Чинил суд и правду людем», вообще «думал» об устройстве всей земли. То была суро­вая, полная лишений и опасностей служба князя земле.

Вот как, по рассказу летописи, совершал свои походы Святослав, этот наиболее типичный князь-воитель тех отдаленных времен. «Святослав,— читаем в летописи,— легко ходил, как бapc... B поход ни котлов, ни возов с собой не возил, и мяса не варил, но, изрезав тонкими ломтями конину ли, или зверину, или говядину, на углех пек себе обед; шатра он тоже не имел и спал, постлав конский чеп­рак, а под голову положив седло; та­ковы же и воины все его были».

Живя вместе, около одного князя, отдельные племена и волости славян, говорившие одним языком, имевшие одни обычаи, невольно стали забы­вать свои местные прозвания и отлички. К XI веку все очерченное мечом киевских князей пространство зовется уже одним именем — Русью, Русской землей, по варяжскому племени, сле­довательно, из которого вышли первые князья. Сначала Русью называли только Киевскую область, бывшую землю полян, потому что в ней посе­лился и утвердился русский князь со своей дружиной, которую летопись то­же называет Русью, а потом это назва­ние перешло и на все пространство зе­мель, которое князь «строил».