К.С. Петров-Водкин (1878 – 1939 гг.) – новатор и традиционалист

К.С. Петров-Водкин (1878 – 1939 гг.) – новатор и традиционалист 

Автор текста Е. Середнякова

Свою карьеру Петров-Водкин начал с создания образа Богоматери с Младенцем на стене церковной апсиды Ортопедического института доктора Вредена в Александровском парке на Петроградской стороне. К образу Богородицы он вернулся много лет спустя.

https://www.izocenter.ru/blog/kuzma-petrov-vodkin-teoretik-iskusstva/#article-327-4

В 1913—1915 годах Петров-Водкин работал над росписями в соборах Кронштадта и Сум. Видимо, именно с этим связано появление его потрясающей картины.

Петров-Водкин К.С. Богоматерь «Умиление злых сердец». Масло. 1914 - 1915. Русский музей

Мала картина, красок слой — но суть огромна,
смягчить жестокие сердца у вероломных.
Жжет ярко-красным полотно — на фоне синем,
нам предстоит Она одна, одна — без Сына.

Склонила голову печаль — придите сами!
Любую боль Мать отведет от вас руками.
В ладонях, вскинутых наверх, такая сила!
За всех уставших от обид упросит Сына.

Так долгим взглядом карих глаз умирит душу,
как будто каждый, кто глядит, ей лично нужен.
Бездонна матери любовь — мала картина.
Всем крест поможет донести,
не может — Сыну. Анна Арканина  https://www.inpearls.ru/

Художник назвал свою картину «Богоматерь Умиление злых сердец», а в православной иконографии есть тип иконы «Умягчение злых сердец», перед которой обычно молятся об умиротворении враждующих и об умягчении злых сердец, при вражде или гонениях.

Картина была написана Петровым-Водкиным в годы Первой мировой войны и представляет собой душевный отклик художника на трагические события того времени. Небольшое по размерам полотно воспринимается как монументальное произведение. Художник изобразил Богородицу с головой, покрытой красным платком. Руками она стремится успокоить или благословить тех, кто смотрит на неё. Слева видна фигура Богородицы с младенцем Иисусом, а справа — фигура распятого Христа. Выражение лица у неё спокойное. Петров-Водкин создал трепетный и возвышенный образ, один из самых сильных по глубине воздействия в своём творчествею

Петров-Водкин К.С. Богоматерь с младенцем. 1922

В дальнейшем своем творчестве художник снова и снова возвращался к теме Богородицы в своем творчестве. Образу, пронзающему сердце человеческое своей беспредельной любовью и благородством. Воистину Дева Мария – лучшая дочь от человечества, и именно Она избрана была Богом священным сосудом для воплощения в человека Сына Божиего - Иисуса Христа.

Здесь особенно заметен приём художника —синий фон, в котором, словно в зеркалах души изображаемого героя, преломляются страницы его жизни или фрагменты его мыслей.

Петров-Водкин К.С. Автопортрет. Акварель, тушь, перо, кисть. 1921. Русский музей

Монументальное по форме и пророческое по содержа­нию творчество Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина стало достойным продолжени­ем глубинной традиции русской куль­туры, связанной с именами А.Рубле­ва, А.Иванова, В.Сурикова, М.Врубе­ля. В то же время его самая извест­ная картина — «Купание красного ко­ня» знаменует эпоху смелых новаторств в русском искусстве.

Родился художник на Волге в го­роде Хвалынске, который любовно назвал в своей автобиографической повести Хлыновском, как бы прибли­жаясь к исконному говору. Петров-Водкин вышел из самого сердца на­родного, из крестьянско-мещанской среды, отчего и закрепилась двойная фамилия. Отец его был сапожником. Мальчик рос в дружной трудолюби­вой семье, окруженный любовью и вниманием. С матерью, Анной Пантелеевной, его связывала особая ду­шевная близость. На протяжении всей жизни он делился с нею самым заветным. От этой простой женщины будущий художник впитал особое, свойственное ему ощущение живой Вселенной. Он писал о матери: «Кос­мос для нее был единым целым с ог­ромным бьющимся человеческим сердцем внутри его... Мать также остро, поселяя в них человеческие чувства, относилась к пейзажу, к рас­тениям и особенно к животным».

Путь в искусство для Петрова-Водкина был тернист. Благодаря по­кровительству известного архитекто­ра Мельцера, обратившего внимание на одаренного юношу, Петров-Водкин попадает в Петербург, где поступает в училище прикладного искусства ба­рона Штиглица. Вскоре, стремясь вы­рваться из-под опеки, он отправляет­ся в Москву, где в Училище живописи, ваяния и зодчества становится учени­ком В.Серова. Здесь он сближается с группой молодых художников-симво­листов П.Кузнецовым, М.Сарьяном. Но склонность к художеству сопрово­ждалась раскрытием других талантов, прежде всего, литературного, драма­тургического. Писатель в 1900-е годы даже оттесняет в нем художника. Пье­са «Жертвенные», навеянная драма­ми Метерлинка, была поставлена на сцене и имела успех.

Петров-Водкин К.С. Мать. 1913 https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb

И, наконец, в нем пробуждается страстный путешественник. Европа, Африка, Восток — вот лишь пунктир его странствий. Петров-Водкин гово­рил, что его время отмечено стрем­лением к освоению пространства. Но это особое стремление. Пафос путе­шествий Петрова-Водкина — не от­крытие новых земель, а желание ощу­тить планету Земля как единое живое существо. Эта потребность в нем бы­ла так сильна, что молодой художник отправляется в путешествие на вело­сипеде и, исколесив всю Европу, ос­ваивает опыт европейской культуры.

С детства внимание Петрова-Вод­кина привлекали различные стихий­ные явления природы: землетрясе­ния, извержения вулканов, наводне­ния, затмения светил. В них он слов­но пытался услышать пульс мирозда­ния, созвучный состоянию души и об­щества. Это нашло отражение в его творчестве, в создании особого типа построения пространства — сфери­ческой планетарной перспективы. В картинах: «Купание красного коня», «Девушки на Волге». «Смерть комис­сара» линия горизонта круглится, приобщая событие к планетарному ритму. В автобиографической повес­ти «Хлыновск» он описывает «как от­кровение» событие, произошедшее с ним на Затоновском холме близ Вол­ги. Упав на вершине холма и очертя глазом весь горизонт, он почувство­вал себя в сферической чаше про­странства, увенчанной небесным ку­полом. Ощутил себя в центре миро­здания, в сердце планеты. Во время восхождения к жерлу пробудившего­ся Везувия, рискуя жизнью, он пере­живает своеобразный экстаз, «герои­ческую торжественность». «Двинулся космос и треплет и мчит меня в его ритмах небывалых, незнакомых мне. И земля, которую я знал до той поры, оказалась иной...» — этими словами заканчивает Петров-Водкин вторую часть воспоминаний «Пространство Эвклида». Впереди его ждали вели­кие свершения...

Петров-Водкин К.С. Мать. 1915 https://www.vatnikstan.ru/culture/petrov-vodkin/

Картина известна под другим неофициальным названием — «Деревенская мадонна». Действительно, с виду обыденный бытовой сюжет (мать кормит грудью младенца) выглядит так, будто это Мария сошла с иконы и воплотилась в реальном мире русской деревни. Она и сидит как на иконе, и явно возвышается над бытом, не поглощена им.

Вообще Петров-Водкин с его пла­нетарным мироощущением больше предпочитал любить человечество, нежели отдельного человека. Но семья была исключением. Свое благоговей­ное отношение к матери художник пе­ренес на жену Маргариту Иованович и впоследствии дочь Елену, рождение которой воспринял как самое яркое событие своей жизни. Удивительное созвучие сердец, царящее в семье, удесятеряет его творческие силы.

С восторженной благодарностью он писал жене: «Право, вы с матерью думаете обо мне одновременно... Это так трогательно! Мама говорит: «спасибо твоей Маре за то, что она тебя хранит, что ты не совершенно одинок в своей трудной жизни». Ма­ра, можешь ли ты только себе пред­ставить, что такое — материнское сердце!»

Неоднократно впоследствии ху­дожник будет обращаться к темам женственности и материнства, в кото­рых пытается постичь тайну первоистока жизни. «Мать», «Девушки на Вол­ге» — в этих картинах сквозь лица по­волжских крестьянок проступают иконные черты, в жестах и движениях, делающих их подобными ангелам, — небесная гармония. В душе каждой из них отражается Богоматерь, в которой «воплощено горячее сердце мира».

Этой теме посвящены и первые значительные картины художника «Берег», «Материнство», «Сон», наве­янные образами символизма, про­должающие традицию Борисова-Мусатова.

Петров-Водкин К.С. Девушки на Волге. Масло. 1915

Но если в ранних композици­ях преобладали условные темные краски, поникшие фигуры и печаль­ные лица были исполнены меланхо­лии, то в «Девушках на Волге» торже­ствует мажорная энергия цветовых сочетаний, стройный лад кругового движения, объединяющего фигуры и круглящуюся линию горизонта. В них органично соединяются традиции иконы и итальянского Ренессанса.

В начале 1910-х годов Петров-Водкин сближается с кругом худож­ников «Мира искусства». А.Бенуа ви­дел в его творчестве воплощение своей мечты о возрождении класси­ческого идеала и монументальности.

Петров-Водкин К.С. Купание красного коня. Масло. 1912

Истинное признание художнику принесла картина «Купание красного коня». В ней все смутные предчувст­вия искусства предшествующего де­сятилетия воплотились ярко и торже­ствующе. Созданию этой картины предшествовало открытие Петро-вым-Водкиным древнерусской ико­нописи. На пороге XX века началась реставрация древних икон, и русская культура впервые после двух столе­тий неведения осознала, какие худо­жественные сокровища скрывались под темными ликами и окладами. В новом рождении иконы многие сов­ременники видели великое предзна­менование. На Петрова-Водкина ог­ненные краски, символический мир образов и особое пространство — обратная перспектива — оказали ог­ромное влияние.

Соединение полнозвучных цвето­вых контрастов с идущими от иконо­писи духовным горением цвета и обобщенностью линейного ритма по­зволило создать созвучное эпохе, символическое произведение.

Сюжет картины — осмысление ху­дожником различных иконных прооб­разов, среди которых, прежде всего, вспоминается огненный святой воин Георгий, торжествующий над миром чистотой своей веры и молитвой. Со­бытие свершается в центре земли, в центре Вселенной и, разрастаясь, за­полняет собой всю пространствен­ную «чашу». Небывалый красный конь воспринимается как художественная метафора духовной зари, нового рас­цвета, поднимающегося над миром. В глубине происходит подчинение круговому вращению, вечному воз­вращению на «круги своя». Горящая плоскость фигуры коня противостоит этому движению и как бы отделяется от холодных красок пространства. Гордо занесенное копыто этого ве­щего коня, ведомого ангелоподоб­ным юношей, разбивает сонную оце­пенелость вод. Конь знаменует пере­ход из ограниченности мира реаль­ного в мир духовный. В этом направ­лении пойдет русское искусство авангардной эпохи.

Картина принесла Петрову-Водкину признание в России и за рубе­жом, впрочем, современники пред­почитали критиковать самобытного и не вписывающегося ни в какие тен­денции художника. Поэтому особен­но дорого было художнику стихотво­рение, которое посвятил картине поэт Рюрик Ивнев:

Зрачки расширились...
Стою в святом волнении
И слышу запах волн, поющих о весне,
И слышу шепот душ, измученных в горении,
И, юноша, твой плач на огненном коне
Там, где лежит туман, где степь непроходимая
Зелено-ярких вод - поют о новом дне,
И нас туда влечет мольба неизгладимая,
И там мы будем жить, а здесь мы как во сне.

Чуткий к планетарным явлениям Петров-Водкин обостренно пережи­вает исторический перелом в жизни России в конце 1910-х годов. Теперь его пророческий слух обращается к катаклизмам в жизни русского обще­ства. Революционный переворот в жизни России был воспринят им дво­яко: с одной стороны, как возмож­ность высвобождения творческих сил, скованных в народе, с другой как разгул стихийных и катастрофиче­ских начал. Этим объясняется траги­ческая компромиссность его картин.

Петров-Водкин К.С. 1918 год в Петрограде (Петроградская мадонна). Масло. 1920

Самая значительная из них «Петро­градская мадонна». В накаленном тревожными предчувствиями душев­ном состоянии Петров-Водкин обра­щается к образу заступницы небес­ной, которая с дремлющим младен­цем на руках вознесена над улицами города и, незримая для людей, при­сутствует во всем и все одухотворяет. Движение никуда не ведущей очере­ди, характерной для тех лет, уходит под ее покров. От присутствия «Ма­донны» заброшенный дом горит фре­сковым голубцом и лишенная неба улица больше напоминает неф хра­ма. Полный тревоги взгляд и судо­рожный жест, прижимающий ручку младенца к сердцу, передают осоз­нание неотвратимости той жертвы, которая вновь должна быть принесе­на миру.

Петров-Водкин К.С. Розовый натюрморт. 1918. Холст, масло. 57,5 x 71. Государственная Третьяковская галерея. http://artpoisk.info/files/images/11392.jpg

«Натюрморты — это скрипичные этюды, которые я должен делать раньше, чем приступлю к концерту»,— говорил художник. 

Вокруг больших композиций 20-х годов Петров-Водкин создает натюр­морты, которые составляют особый, по-иконному сияющий мир. В них ху­дожник погружается в живописные эксперименты. Для него натюрморт — «одна из задушевнейших бесед ху­дожника с натурой». Подлинными ше­деврами в этом жанре являются «Розовый натюрморт. Ветка яблони», «Селедка», «Скрипка».

Увлеченный в эти годы препода­вательской деятельностью, теорией искусства, он оттачивает в натюр­мортах свои изобразительные прин­ципы. Петров-Водкин смотрит на предметный мир с «планетарной» ди­станции, вскрывает духовные связи между предметами. На каждом сан­тиметре живописной поверхности он наблюдает действие магнетических космических сил. В натюрмортах самые обыденные предметы: стаканы, яблоки, селедка — горят иконными красками и пробелами, преломляют свет, как магические кристаллы. Сто­лы, покрытые скатертью, напомина­ют алтари с искрящимися на них свя­щенными сосудами.

Петров-Водкин К.С. Портрет Саломеи Николаевны Андронниковой. Масло. 1925 (Княжна Саломе́я Никола́евна Андро́никова (Андроникашвили, в первом браке Андреева, во втором Гальперн, поэтическое прозвище — «Соломинка»; октябрь 1888, Тифлис — 1982, Лондон) — одна из самых примечательных женщин Серебряного века, меценат, модель многих портретов и адресат многих стихотворений.)

Чувством гармонии и ясности, не­бесной архитектоникой укрупненных «планетарных» лиц отмечены многие портреты 20-х годов. Среди них совершенно особенный — портрет Саломеи Андронниковой, созданный ху­дожником во время поездки в Париж.

Самым пронзительным реквие­мом эпохи можно назвать картину «Смерть комиссара». Здесь, пожа­луй, впервые в творчестве художника трагическим диссонансом сине-зе­леному миру звучит черный цвет смерти. Событие разворачивается на вершине холма, на куполе голубой планеты, как поворотный момент в истории, высшая точка ее напряже­ния, когда весь мир оплакивает эту гибель.

Петров-Водкин К.С. Смерть комиссара. Масло. 1928. Русский музей

Композиция картины вызыва­ет в памяти классические образы оп­лакивания Христа. Смерть понимает­ся как искупительная жертва, высшая мука во имя обретения истины, ибо затухающему взору комиссара (не случайно моделью для него послужил поэт-пророк В.Хлебников) Петров-Водкин дарует всю красоту мира. Сцена напоминает о том откровении, которое пережил когда-то сам худож­ник на вершине холма. Петрову-Водкину хотелось, чтобы это была пос­ледняя жертва, ибо фигуры солдат уходят, скатываются, подобно серым камням, с поверхности планеты.

Последнее десятилетие жизни пронизано горечью разочарований, все чаще он видит диссонансы, икон­ные лики сменяются мертвыми масками, искаженными уродливыми гри­масами.

Писатель вновь пробуждается в нем. Гнетущей современности Пет­ров-Водкин противопоставляет вос­поминания о далекой прекрасной по­ре своего детства и юности. В 30-е годы была завершена и издана авто­биографическая трилогия «Хлыновск», «Пространство Эвклида», «Самаркандия». Несмотря на мучи­тельную болезнь, туберкулез, кото­рый унесет его из жизни в 1939 году, Петров-Водкин полон творческих планов. Может даже показаться по некоторым его выступлениям и за­меткам, что он нашел свое место в «новом строе», но это впечатление обманчиво — истина в его картинах.

Источник: СЕРЕДНЯКОВА Е. К.С. ПЕТРОВ-ВОДКИН - НОВАТОР И ТРАДИЦИОНАЛИСТ.// Е. СЕРЕДНЯКОВА, старший научный сотрудник ГТГ.// Юный художник. – 1999. - № 8. – с. 6-9