Весна в картинах Левитана

Левитан Исаак Ильич (1860-1900)

«Преимущество Левитана перед многими его преемниками было в том, что он не впадал в стилизаторство, не уходил в сказочный мир или древнерусскую старину. В картине его мы видим в совокупности и прошлое Руси, и ее настоящее, и природу, и человека; здесь слились воедино и личные переживания художника и сама праздничная красота мира». (Алпатов М.)

                 Левитан И.И. Ранняя весна. 1899. Картон, масло. 13 x 22 см. Днепропетровский художественный музей, Украина

 «Надо жить и жить красиво! Надо побороть и забыть свои страдания, надо пользоваться жизнью, ее светом, ее радостью, как блеском солнечного дня» (И.И. Левитан)

***

Как будто неба больше стало
И больше леса и лугов,
Как будто вдруг пахнул подталок
Весенней яростью снегов;
Как будто  луч рассветный брезжит,
Как  будто колокол упал,
Как  будто выскочил подснежник
И задрожал, затрепетал;
Как  будто краше и светлее
Зажегся  день в родном краю... (Прокофьев Александр)

Весна в раннем творчестве Левитана И.И.

На холстах Левитана утро сменяется полднем и вечером. От картин тянет запахом цветов и ароматом нагретых полуденным солнцем листьев березы.

Левитан был очарован природой в любое время года; времена года явля­лись для него как бы сменой ее одежд, не меняющей, по существу, ее лица, но при этом в новом освещении, в новых декорациях подчеркивающих те или иные ее особенности. Впро­чем, и в этом случае левитановские предпочтения определить неслож­но — у него очень немного зимних пейзажей (их можно по пальцам пере­считать, и это, в основном, эски­зы), чуть больше — летних, гораздо больше — весенних («Ранняя вес­на», 1898 — один из них). Но, как его учитель Саврасов, Левитан, наверно, больше всего любил весну. Он писал голубеющий, тающий мартовский снег, едва тронутый первым дыханием весны. Он писал весеннюю яркую зелень. Он писал разливы широких русских рек. Каждой своей картиной, каждым крошечным этюдом Левитан и после своей смерти говорит то, что неоднократно, волнуясь, повторял при жизни: «Какая всюду нас окружает красота! Какое величие!..»

Левитан И.И. Солнечный день. Весна. 1876-1877. Частное собрание

В небольшом этюде «Солнечный день. Весна», написанном в первый год уче­бы в пейзажной мастерской Алексея Константиновича Саврасова, явно ощущается влияние учителя. Молодой Левитан обращается к неброскому, обыденному сюжету, столь характерно­му для творчества Саврасова, здесь видны и особенное внимание к мелким подробностям в композиции, и почти фотографическая тщательность их изображения. Искреннее уважение к самым простым, незначительным де­талям обыденной жизни было свой­ственно многим реалистическим пей­зажам середины XIX века. Однако и ко­лорит, и особенности композиции это­го красивого этюда показывают, что молодой художник хоть и внимательно изучает творческие приемы своих учи­телей, но не копирует их слепо.

Уже в Училище товарищи и профессора отмечали в работах Левитана эмоциональную составляющую в его «переживании природы». При этом его нисколько не привлекали надуманные эффектные романтические или героические пейзажи. Да и в работе на натуре ему было не достаточно отстраненно фиксировать внешнюю красоту ландшафта, он хотел уловить и передать прелесть или грусть каждой мелкой детали, каждой веточки.

Левитан И.И. Весной в лесу. 1882. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Здесь художник решает сложную задачу изоб­ражения гущи тонких деревьев. Цветовая монотонность ветвей мешает четкому пост­роению пространственных планов, трудно удержаться от простого перечисления. Одна­ко Левитану удается создать красивый коло­рит на сочетании нежной зелени, серых тон­ких стволов и темной земли. Он еще следует традиции светотеневой живописи, но ис­пользует и приемы тонального письма.

Левитан И.И. Первая зелень. Май. 1883. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Взгляд нового художника-педагога Василия Поленова на природу и на пейзажную живопись отличался от того, что проповедовал Саврасов. Художник точного видения природы, он был одним из первых истинных русских пленэристов. В его искусстве этюд, отличавшийся более тщательной живописной проработанностью, впервые приобрел самостоятельную ценность. Повествовательность, сюжет уступили место художественной выразительности. Советы Поленова легли на благодатную почву: Левитан был уже внутренне готов к новому восприятию натуры. В картине «Первая зелень. Май» он с легкостью отка­зывается от унаследованной от Саврасова жесткой композиции и сложных живопис­ных приемов, подсмотренных у барбизонцев. Он больше доверяется своему зрению, свободно и точно пишет непосредственно с натуры. Находясь под обаянием искус­ства Поленова, но не повторяя его прие­мов, Левитан создает легкий и поэтичес­кий образ, наполненный воздухом, све­жестью, пронизанный светом. Палитра становится чистой, почти акварельной. Не изменяя себе, молодой художник обра­щает внимание на некоторые незначитель­ные детали, например, на тонкие хворос­тинки плетня. Однако эти подробности не отвлекают внимания зрителя, а только до­бавляют обаяния цельному образу.

Весной 1884 года Левитан вместе со своим товарищем по Училищу Васили­ем Переплетчиковым впервые уезжает в Саввинскую слободу под Звениго­родом. Это место было популярно в среде молодых художников, их при­влекала разнообразная природа, хоро­шее освещение — одно время в твор­ческих кругах Саввино даже именова­ли в шутку «русским Барбизоном».

Время, проведенное Левитаном в Саввине, стало важным этапом в ста­новлении его творческой манеры. Его видение природы постепенно ос­вобождается от учебных штампов, живопись становится более свобод­ной. Художник продолжает упорно изучать натуру, и доскональное зна­ние природы, выработанное часами натурных штудий, постепенно делает его пейзажи все более конкретными, позволяет постепенно отходить от ходульной сюжетной повествовательности. Возможно, не последнюю роль здесь сыграло влияние искусства Константина Коровина, живой тем­перамент которого рано позволил ему воспринять те преимущества сво­бодной выразительности, которые давала пленэрная живопись.

Левитан И.И. Последний снег. Саввинская слобода. Этюд. 1884. Государственная Третьяковская галерея, Москва

В этом этюде, одном из первых сделан­ных Левитаном в Саввине, уже видно, как меняется его манера. Он лучше справляется с созданием пространствен­ных планов, избегает классической гео­метрии в композиции. Колорит этюда построен на соотношении тонких оттен­ков серого и коричневого цветов. «Пос­ледний снег» написан в свободной мане­ре и с определенным обобщением форм. Начало этому было положено еще в картине «Осенний день. Сокольники», но с тех пор прошло пять лет, и Леви­тан, обращаясь к тем же приемам, дости­гает совсем иного результата. Его уме­ния уже достаточно для того, чтобы соз­давать ощущение тяжести рыхлого сне­га, плотности глинистой почвы и даже влажности весеннего воздуха. Не случаен для молодого художника и сам выбор темы — для поколения Леви­тана и Коровина наиболее притягатель­ная черта этого весеннего мотива в са­мой потенции изменения, в скрытой энергии неизбежного движения. По этому этюду , сделанному, несомненно, на натуре, видно, насколько тонко молодой художник чувствует обаяние т поэтичность весенней природы.

Левитан И.И. Половодье. 1885. Национальный художественный музей Белоруссии, Минск

В картине «Половодье» Левитан первый раз обращается к теме больших водных просторов — сюжету, который впослед­ствии ляжет в основу его самых глубоких философских произведений. Работа для те­атра, столь отличная от привычной пленэрной живописи, и, возможно, эпический характер искусства Виктора Васнецова зас­тавили Левитана иначе взглянуть на сюжет и композицию пейзажа. Воспитанный на лирических подмосковных видах с их по-домашнему скромной природой, Левитан впервые открывает для себя ощущение ве­личия природного пространства.

Весной 1887 года Левитан впервые отправляется на Волгу. Но река встретила художника неприветливо: было холодно и дождливо, живописец тяжело воспринимал монотонность волжских пейзажей, однообразие просторов.
Нет, не все пейзажи, исполнен­ные Левитаном весной 1887 года на Волге, безнадежно мрачны, хо­тя это главный мотив первой по­ездки.

В первых волжских работах Левита­на можно увидеть некоторые связи с пейзажами передвижников 1870-х го­дов — те же серо-бурый колорит и об­щее подавленное настроение. Сложно однозначно сказать, было ли это про­явлением единомыслия между худож­никами разных поколений или же просто результатом стечения обстоя­тельств. Очевидно, что, в отличие от предшественников, Левитана совер­шенно не интересовал социальный ас­пект пейзажа, вряд ли ему было близко и фольклорное восприятие реки.

  Левитан И.И. Разлив на Суре. РАЗЛИВ НА СУРЕ. 1887. Частное собрание

Картина «Разлив на Суре» была написана в Москве на основе натурных эскизов, наброс­ков и воспоминаний о бесконечном угнетаю­щем ненастье. Серо-коричневый монотонный колорит, совершенно ровный ландшафт, сухая графика ветвей, почти лишенная динамики ком­позиция — этими скупыми, казалось бы невыра­зительными, средствами Левитан достигает вы­сокой степени эмоционального напряжения. В сюжет Левитан включает некоторые подроб­ности из своих зарисовок — домик и пасеку на первом плане, баржи, плывущие по реке. Он объединяет в одном произведении две ин­тересующие его темы — пространство и част­ные детали. Возможно, без этого повествова­тельного мотива река представлялась впечат­лительному художнику непереносимо унылой.

Можно заметить, что во многих волжских пейзажах Левитан не об­ходится без изображения хоть ка­ких-нибудь следов человеческого присутствия. Он словно пытается «одушевить» враждебную природ­ную стихию. Однако соотношение природных и человеческих сил на картинах этого периода явно скло­няется не в пользу человека.

Огромное влияние на Левитана, на его мастерство и понимание искусства в целом оказала первая поездка в Западную Европу. В эту поездку Левитан впервые сталкивается с творчеством импрессионистов, которым были сродни его собственные живописные поиски. В Италии Левитану удалось создать несколько чрезвычайно тонких произведений, которые относят к лучшим картинам русских живописцев, написанных за границей.

Левитан И.И. Весна в Италии. 1890. Этюд. Частное собрание

Особое место в ряду произведений, каса­ющихся первой зарубежной поездки, за­нимают очень разные этюд и картина «Весна в Италии». Левитан заканчивал ра­боту над этой темой уже по возвращении на родину, в Плёсе. Однако этюд, несом­ненно, был написан на натуре. В сравне­нии основного произведения с одноимен­ным этюдом особенно заметно, насколько натурные зарисовки незнакомой природы лучше удавались Левитану, чем поздняя их переработка. Если этюд «Весна в Италии» отличается особой красочной эмоцио­нальностью, интенсивностью цвета и в то же время тонкостью цветовых соотноше­ний, то в картине все выразительные при­емы становятся более сдержанными.

Левитан И.И. Весна в Италии. 1890. Государственная Третьяковская галерея

Видимо, вдали от яркой южной натуры, в окружении лаконичных среднерусских красок Левитан терял это ощущение многоцветности природы. И, тем не менее, в сравнении со многими русскими пейза­жами того периода картина «Весна в Ита­лии» выглядит чрезвычайно воздушной и в то же время наполненной цветом.

В 1895 году в творчестве Левитана появляются радостные, мажорные мотивы. Чувство восторженного и светлого переживания природы наполняет целый цикл произведений, среди которых «Март». Живопись Левитана становится более звучной, выразительной, словно очнувшейся от долгого сна. Возможно, сказалось влияние яркой, солнечной природы Италии и Франции.

«Март»

Картина Левитана «Март» своими торжествующе-радостными красками снискала себе широкую известность: это произведение может быть названо одним из самых поэтичных русских пейзажей XIX века.

Картина настолько музыкальна, что звуки становятся почти реальными — зритель, стоящий перед ней, словно начинает слышать звон капели, крик птиц, храп лошади, ждущей своего хозяина. На глазах оживают ветки берез, разносятся острые запахи от избавляющейся от ледяного плена земли. «Картина — это что такое? — спрашивал Левитан. — Это кусок природы, профильтрованный через темперамент художника». И еще: «Вот идеал пейзажиста — изощрить психику до того, чтобы слышать "трав прозябанье". Какое это великое счастье!»

Левитан И.И. Март. 1895. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Это полотно написано в Горке. Удивительно, что именно новый свет­лый период в твор­честве Левитана на­чинается в 1895 го­ду, когда художник переживал тяже­лый эмоциональный кризис. Он болезненно пе­реживал разрыв с любимой женщиной. В письмах Чехову он признавался, что дошел до крайнего отчаяния, до самой «черной» меланхо­лии. И вдруг на фоне этой депрессии Левитан начинает страстно и увлечен­но работать. Одной из первых картин но­вого цикла стало по­лотно «Март».

В отличие от наиболее значительных мону­ментальных картин «философской серии», это сравнительно небольшое полотно. Со­держание его просто и безыскусно, в нем нет и намека на так увлекавшие художника величественные мотивы. Левитан возвра­щается к теме красоты обыденного пейза­жа, воспринятой от Саврасова. Но именно в этом незатейливом мотиве проявляется то высочайшее живописное мастерство и то новое глубокое понимание природы, которого достиг Левитан, работая над большими полотнами.

Возможно, «Март» был написан Левитаном прямо на пленэре, однако внутренняя стройность композиции, завершенность и эмоциональное богатство образа никак не позволяют назвать его этюдом. Здесь снова проявляется близость Левитана импрессио­нистическому методу: для создания вырази­тельного образа художник выбирает наибо­лее удачную точку зрения, а не «конструиру­ет» ландшафт из разных частей. Особую эмо­циональность и даже музыкальность карти­не придает скрытая в композиции динамика, гармония разнонаправленных движений — стволы деревьев, дорожки, сугробы, волнис­тый ритм рыжеватых крон на заднем плане.

Непривычно ярко после монотонных по колориту речных просторов выглядит празднично-многоцветная палитра «Мар­та». Левитан использует звонкие, интен­сивные цвета, смело играет на контрастах, противопоставлении холодных и теплых тонов. Картина написана мощно, свобод­но, художник сохраняет фактурность маз­ка, которая подчеркивает материальность изображаемой формы.

… Самое начало весны. Тишина еще царит в природе. Но уже теплые лучи весеннего солнца начинают согревать землю. Гладкая стена дома залита ровным золотистым светом, снег на крыше крыльца уже начал подтаивать, снежные сугробы осели и потеряли свою белизну. Деревья отбрасывают глубокие синие тени. В прозрачном воздухе интенсивно звучит голубой цвет ясного неба. Пустые сани с лошадкой у крыльца, открытая дверь дома, протоптанная тропинка – все говорит о присутствии человека, делая образ более цельным и завершенным.

Создавая эту картину, Левитан подстерег особенно трогательную минуту в жизни нашей северной природы: светлый канун перед наступлением весны. В лесу, среди деревьев, еще лежит глубокий снег, воздух еще стынет от мороза, деревья еще голы, даже первые весенние гости, грачи и скворцы, не заявились в наших краях. Но уже солнышко пригревает, снег ослепительно блестит в его лучах, тени наливаются лиловатой синевой, на голых сучьях на фоне неба уже заметны набухшие почки, в воздухе чувствуется приближение теплых дней — все предвещает весну; вся природа, все предметы — все пронизано ожиданием. Это состояние ожидания по-своему выражает и смирная деревенская лошадка с санями, которая стоит, не шелохнувшись, на пригреве у крыльца и терпеливо дожидается своего хозяина.

Левитан И.И. МАРТ. 1895. Фрагмент картины

Левитан давно уже отказался в своих пейзажах от развлекательно-бытовых фигурок. Но лошадка в его «Марте» составляет средоточие всего пейзажа: убрать ее из картины нельзя, как нельзя вынуть сердце из живого тела. Здесь ничего не происходит, да и не может произойти; мы всего лишь стоим вместе с этой деревенской лошадкой, стоим и ждем, и в состоянии часами любоваться этой первой улыбкой пробуждающейся весны. Недосказанность повышает поэтическую прелесть этого пейзажа: пустая скворечня на высоких еще голых ветвях тополя напоминает, что скоро должны вернуться ее обитатели, незакрытая дверь служит приметой того, что здесь только что был человек.

Построение «Марта» отличается исключительной простотой, ясностью и точностью. Край деревянного дома с его уходящими в глубь картины досками, а также широкая полоса оттаявшей дороги вовлекают зрителя в картину, помогают ему мысленно в нее войти, но от большинства других пейзажей Левитана «Март» отличается более замкнутым, уютным характером; движение вглубь несколько ослабляется созвучными с очертаниями дороги линиями стройно изогнутых, расходящихся веером белых стволов, которые, трепетно изгибаясь, выделяются на синем небе и на темной хвойной зелени. Горизонтальный край снежного поля делит картину на две равные части и вносит в нее нотку спокойствия. Эти простейшие соотношения линий не навязчивы: все кажется простым, естественным и даже незамысловатым, и все же выделение этих композиционных линий придает скромному уголку и законченность и завершенность. К этому пейзажу Левитана нельзя ничего прибавить, от него нельзя ничего отнять. В отличие от более ранних пейзажистов, которые стремились показать весь предмет, уместить в пределах картины все дерево, весь дом, Левитан складывает свою картину как бы из отдельных отрывков, срезанных рамой, но все эти части, фрагменты образуют законченное целое, составляют своеобразное единство. Никогда еще прежде он не находил в природе такой счастливой завершенности.

Левитан И.И. Цветущие яблони. 1896. Холст, масло, тушь, перо. Государственная Третьяковская галерея, Москва

В ряду лирических пейзажей 1895-1896 го­дов, проникнутых восторженным восп­риятием природы, есть несколько этю­дов, так и не ставших законченными кар­тинами. Среди них — «Цветущие ябло­ни». (Левитан написал несколько таких этюдов, сейчас известны четыре из них.) Прелестный, волнующий образ цветущего сада привлекал художника давно — в Останкине, в Крыму, в Италии. В этюдах цветущих яблонь середины 1890-х годов соединяются знакомая уже импрессионистическая живописность, свойственная пленэрным работам Леви­тана, и новая энергичная экспрессив­ность. Эти этюды показывают, насколько легко работал Левитан на натуре, как виртуозно он мог передать в наброске главное настроение пейзажа.

«Весна. Большая вода»

«Весна перед вами, и душа ее, ее сокровеннейшее настроение охватывает вас с непривычной силой», — эти слова написал А. В. Луначарский о картине Левитана «Весна. Большая вода». Да, весна перед нами. Еще не зазеленели почки, но уже растаял весь снег, и прозрачная, весенняя, голубая вода вышла из берегов и затопила леса и прибрежные деревушки. Эта весна еще не зеленая — она голубая.. В нежнейшей лазури прозрачной студеной воды отражаются тонкие, как свечки, белые стволики берез. Тени голых деревьев падают на подсушенную солнцем рыжую землю. Тени — голубые — лежат на поверхности голубой воды. Но это не стихийное бедствие — это радость. Весна!.. Земля пробуждается!.. И если разотрешь пальцами еще сухую и мертвую на вид березовую почку, услышишь резкий радостный запах: сок струится по оттаявшим стволам деревьев. В весне всегда таится надежда — на хорошее лето, на урожай, на счастье.

 

Левитан И.И. Весна. Большая вода. 1897. Государственная Третьяковская галерея, Москва

«Весна — большая вода» — произведение средних размеров. Но в нем присутствует то ощущение монументальности, которое поя­вилось в творчестве Левитана с его увлече­нием большими сюжетами. Определенную роль в создании этого эффекта играет нео­бычный, почти квадратный формат картины, выбранный автором после ряда эскизов. Благодаря яркому колориту не слишком эффектный сюжет картины становится праздничным и эмоционально наполнен­ным. Цветовые массы, контрастные конту­ры, фактурный мазок придают изображе­нию несколько декоративный характер и подчеркивают то светлое, радостное наст­роение, которым проникнута вся картина.

Тепло и сердечно написал об этой картине Алпатов М. в своей статье «Пейзажи Левитана 90-х годов»:

Выполняя свою картину «Весна. Большая вода», Левитан мог вспоминать своего учителя Саврасова, который за двадцать лет до него произвел своими «Грачами» впечатление настоящей весны в русском пейзаже. Такие же тонкие березки, выстроенные в ряд, изогнутые и голые; за ними оттаявшая речка и скромные деревянные строения. Только у Саврасова — хмурое, низко нависшее весеннее небо, у Левитана — прозрачная весенняя синева и золотистые лучи на песчаном берегу. Но главное различие не в мотивах. Самый характер живописного языка решительно изменился; Саврасов рассказывает, описывает, в его пейзаже нечто совершается, происходит, и самая суета и гам прилетевших грачей сообщают ему несколько бытовой характер, свойственный всей живописи передвижников тех лет. У Левитана все запело, зазвучало, прониклось музыкальным строем, все внешнее и случайное исполнилось особенного смысла, и потому полнее вылилась в живописи скорбно-радостная, чуткая душа художника.

Главной темой «Большой воды» Левитана служит трогательно-прозрачная, целомудренная чистота весны и особенно застенчиво-робких, еще не одетых, голых березок. Картина наполнена воздухом; в сущности и сама большая вода выглядит, как опрокинутое небо, и это преобладание неба отдаленно напоминает «Над вечным покоем». Но там преобладание неба и воды делало картину необитаемой, природу — равнодушной, почти безжалостной к человеку. Здесь и прозрачное небо и хрустально-чистый воздух сообщают природе высшую степень одухотворенности и трепетной чуткости. Тонкие, как свечки, по-девичьи стройные березки выглядят, как те самые березы, которые искони воспевались в русских песнях. Отражение березок в прозрачной воде как бы составляет их продолжение, их отголосок, мелодическое эхо; они растворяются в воде своими корнями, их розовые ветки сливаются с голубизною неба. Контуры этих гнутых березок звучат подобно нежной и грустно-жалобной свирели; из этого хора вырываются отдельные сильные голоса более могучих стволов, всем им противопоставлен высокий ствол сосны и густая зелень ели. Человека здесь вовсе не видно, но как в «Марте» пустые сани, так и здесь забытая лодка и далекие редкие избы служат о нем напоминанием. В отличие от картины «Над вечным покоем», в которой природа выглядит как величавое, но чуждое человеку зрелище, в «Большой воде» плавно изогнутый берег ведет наш глаз в глубь картины, связывает лодку с манящим простором дали и делает природу более соразмерной человеку. Сравнивая законченную картину с первоначальными этюдами, видно, что Левитан искал выразительности контура изогнутого берега, стремился избежать его среза рамой и пытался связать его край с линией гнутой березки. Работая над картиной, Левитан не менял ее содержания, не обогащал ее частностями; он совершенствовал цветовое созвучие и певучий линейный ритм, и они-то и делают это его произведение самым лирическим среди всех его пейзажей.

Весна в позднем творчестве И.И. Левитана

Полотно «Весна — большая вода» завершает серию ярких, поэтических пейзажей 1895-1896 годов. Оно было закончено уже в 1897 году, когда ху­дожник начал новые поиски, отра­зившиеся в следующем цикле произ­ведений. Из всех современных ему направлений художник не выбирал одного, он включал в свой стиль выразительные элементы и приемы, соответствовавшие его собственному пониманию природы и живописи. Его манера гармонично развивалась в ногу со временем. К мастеру пришло заслуженное признание за рубежом и на родине.
В 1898 году Со­вет МУЖВЗ делает Левитану заман­чивое и почетное предложение стать руководителем восстанавливаемой пейзажной мастерской. Эта идея вдохновляла и смущала Левитана. По­нимая близость смерти, он был рад возможности передать свой опыт, умение видеть и понимать натуру. Ко­лебаться заставляло отсутствие дос­таточно серьезного преподавательс­кого опыта. Смущало и то, что пейзажный класс был закрыт в Училище давно. Надо было разрабатывать ме­тодику, снова поднимать мастерскую на былую, достигнутую еще при Саврасове блистательную высоту.

И все же Левитан решил принять предложение Училища. Он взялся за дело с той страстью, которую прежде отдавал только собственному творче­ству. К удивлению многих, всего за полтора года молодой преподаватель действительно смог возродить пей­зажный класс во всей красе.

Левитан И.И. Ранняя весна. 1898. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Картины «Ранняя весна», «Лунная ночь. Большая дорога», «Озеро (Весна)» и «Осень», показанные в Париже в 1900 го­ду, вызвали одобрение европейской публики — в них чувствовался особенный эмоци­ональный настрой, свойственный русскому мировосприятию, и тонкое понимание природы. Кроме того, отмечалось, что про­изведениям Левитана присуще высочайшее художественное качество — это была совре­менная живопись мирового уровня.

Волга, Плес, Тверская губерния открыли зрителю не­сравненного, ни на кого не похожего мастера, который, в свою очередь, открыл зрителю пронзительную прелесть русской природы. При этом надо понимать, что это бы­ло, прежде всего, актом философского осмысления, актом гениального вчувствования в мир природы, облегченного умением трепетно слышать и зорко видеть, но не техниче­ским жонглированием.
«Техника» — не самое главное в творчестве Левита­на, хотя, разумеется, без виртуозной техники не было бы и всего остального. Во всяком случае, техническая прак­тика тех же импрессионистов Левитана не увлекла. Он, например, не признавал пленэра в чистом виде. Худож­ник исполнял лишь небольшие этюды с натуры. «Полез­но с натуры сделать два-три мазка, — говорил он своим ученикам, когда возглавил пейзажный класс в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, — а остальное доделать дома. Запоминать надо не отдельные предметы, а стараться схватить общее, то, в чем сказалась жизнь»

Зимой 1899 года Левитан отправил­ся в Ялту — друзья и врачи надеялись, что теплый и мягкий крымский климат поможет больному художнику окреп­нуть. Но поездка эта не принесла насто­ящего облегчения — все существо Леви­тана заполняли тоска по родной при­роде и отчаяние перед лицом близкой смерти. Работать в полную силу мастер не мог. Он мечтал снова увидеть крымс­кое побережье с высоты, именно те­перь, когда научился чувствовать и по­нимать пейзаж панорамно. Но подни­маться в горы ему не разрешали, да и сил художнику на это уже не хватало.

От мрачных мыслей живописца отвлекало только душевное общение с Антоном Чеховым, давним близким другом, который также был «сослан» на юг из-за постепенно губившей его чахотки. Они проводили вместе все свободное от творчества время.

Написанные Левитаном в Крыму этюды в основном экспрессивны и темпераментны. Художника стра­шит и угнетает неотвратимо прибли­жающаяся вечность небытия, и он старается поймать каждый новый об­раз изменчивой природы, запечат­леть мгновенное переживание.

Левитан И.И. Весна в Крыму. Этюд. 1900. Частное собрание

Левитан совсем не заботится более о дета­лях, а схватывает лишь основные наиболее выразительные черты — образ создается почти по законам импрессионизма. Вирту­озное владение колоритом позволяет с лег­костью воспроизводить световые эффекты, создавать иллюзию пространства. Однако все это не может вернуть Левитану радост­ного ощущения бытия. Даже в таком свет­лом этюде чувствуется внутренний диссо­нанс: восхищаясь природой, он не может отвлечься от мрачных мыслей о своей бли­зящейся смерти и печальной судьбе друга.

Левитан И.И. Весна в Крыму. 1900. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Этот небольшой этюд, исполненный Леви­таном во время последней поездки, кажет­ся совершенно особенным в своей чрезвы­чайной выразительности. Всего лишь на­турный набросок, но в нем экспрессив­ность проявляется в той высокой степени, которую Левитан редко позволял себе в за­конченных произведениях. В этюде показа­но буйство просыпающейся природы, очнувшаяся ото сна стихия, сметающая все на своем пути. Отрывистые мазки, приоб­ретающие самостоятельное звучание, зас­тавляют снова задуматься о близости позд­него периода Левитана исканиям постимпрессионистов. В этом наброске столько драматизма, напряжения, что его сюжет никак не связывается с традиционно при­ветливым и радостным образом весны.

«Живопись его, производящая впечатление простоты и естественности, по существу, необычайно изощренна. Но эта изощренность не была плодом каких-то упорных усилий, и не было в ней никакой надуманности. Его изощренность возникла сама собой – просто так он был рожден. До каких «чертиков» виртуозности дошел он в своих последних вещах!.. Его околицы, пристани, монастыри на закате , трогательные по настроению, написаны с удивительным мастерством» (Александр Головин «Встречи и впечатления», 1960 г.)

Серов В.А. Портрет Левитана И.И. Фрагмент картины. 1893. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Источники:

Сергиевская Н.И. Левитан./ Н.И. Сергиевская. – М.: ОЛМА Медиа Групп, 2010 .- 127 с. – (Галерея гениев)

Искусство: Книга для чтения. Живопись. Скульптура. Графика. Архитектура./ Составители М.В. Алпатов, Н.Н. Ростовцев, М.Г. Неклюдова. - 3-е изд., испр. и доп. - М.: Просвещение, 1969. - 544с.

Левитан: 50 художников. Шедевры русской живописи, вып. 14./ текст Александр Панфилов. – М.: ООО «Де Агостини», 2010. – 31 с.

http://www.artpoisk.info/artist/levitan_isaak_il_ich_1860/gallery - сайт «Артпоиск. ХУДОЖНИКИ РОССИИ, СССР, РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 18, 19, 20, 21 ВЕКОВ». Здесь картины художников, их биографии и статьи о творчестве