Крутцовские новинки. Часть 2

 Крутцовские новинки

Автор текста: Бусева-Давыдова И.Л.

Постоянное обновление на­бора изделий — важная черта искусства Крутца. Еще лет десять назад, когда привыкшие к глиня­ным кошкам-копилкам покупатели спрашивали такие копилки у крутцовцев, им отвечали: «Не делаем!» Но раз люди спрашивают — надо попробовать. Первые кошки-копилки, простенькие, обожженные, появились на свет в Полховском Майдане, но в Крутце, как всегда, переина­чили по-своему.

Не кошек, а настоящих тигров привезли в Москву крутцовские мастера! Огромные, разно­цветные, в узорчатых фартуках, с бантиками на пышных хвостах, похожи они были на «кота казанского» из знаменитого русского лубка (Лубок — род графического искусства; картинки, печатаемые с липовых досок).

Или на львов из древних владимирских соборов. Крутцовцы порадовали детей и взрослых зайцами-копилками. Ушки у зайцев, как и поло­жено, на макушке — выточены и вставлены отдельно; глаза хитрые, раскосые, а на животе то роза нарисована, то клубника, а то и вовсе домики с деревьями. Выбирай, кому что любо!

Возродились под крутцовским резцом и свинки-копилки, о которых дети могли прочи­тать разве что в сказках Ганса Христиана Андерсена. Помните начало сказки «Свинья-копилка»? «Ну и игрушек было в детской! А высоко, на шкафу, стояла копилка-свинья». Совсем повыве­лись толстобрюхие свинки в наших квартирах, а зря — были они не просто копилками, но и забав­ными игрушками.

В других странах эти домаш­ние зверюшки прижились еще с доандерсеновских времен, и когда на фабрике «Семеновская роспись» (город Семенов также находится в Нижегородской области) поинтересовались, что бы хотели купить у нас зарубежные друзья, те в числе прочего вспомнили о свинье-копилке. И стали в Семенове делать стоящих на подста­вочке деревянных поросят — розовых, с нарисованными ушками и блестящими копытцами.

Наверное, и у нас нашлось бы немало желаю­щих приобрести такие игрушки, но поросят изго­тавливали немного, и все они отправлялись за границу. Лишь одна копилка попала в руки большой любительницы и коллекционера крутцовского искусства Леоноры Григорьевны Бережной. Она-то и привезла ее в Крутец — может, пригодится? Взглянул на поросенка один из лучших крутцовских токарей, Михаил Сергеевич Рябкин. и поднес к станку липовую чурку-заготовку. Так родились новые копилки Круша.

     

 Но скучной показалась мастерам незатейли­вая семеновская игрушка. Приделали поросятам уши торчком, вставили хвостики-колечки из тол­стого провода, ножки выточили фигурные, а подставку убрали — и так крепко стоит на столе новая забава. А уж как расписали туловище свинки! То черными яблоками по белому фону, то пестрыми букетами, то — совсем диво! — гу­сей-лебедей мастерица на боках навела. А лучше всего получилась самая толстая хавронья: семе­новскому поросенку в мамы годится. Тоже розо­вая, а разрисована и домами, и цветами, и дере­вьями. Вот о ней бы сказку написать!

 

И еще одним изобретением обязаны крутцовцы Леоноре Григорьевне. Однажды, гостя у них, попросила она выточить не матрешку, а деревянную куклу, наподобие тех, что лепят из глины в северном селе Дымкове. Волосы у нее должны быть собраны пучком, юбка — стоять колоколом. Михаил Сергеевич Рябкин поста­рался, заказ исполнил, но ему самому кукла не понравилась: похоже было, не приживутся такие в Крутце.

И каково же было удивление любите­лей крутцовских матрешек, когда на следующий год привезли мастерицы на рынок — нет, не кукол, а королей с королевами: высоких, стат­ных, в коронах, в драгоценных одеждах, распи­санных самыми красивыми цветами. Покупать их стали охотно. Все больше мастеров принялись точить новые игрушки — да уж и не игрушки, а настоящую декоративную скульп­туру: любую квартиру такая украсит!

Ценят крутцовцы красоту. Смотришь иногда на крутцовскую матрешку и видишь: мало того, что спереди вся она изукрашена, так еще и сзади, где у майданской матрешки только гладкий жел­тый или синий платок да красное тулово, все любовно покрыто узором. Наставила художница на костюм матрешки, словно звезды или букеты, отпечатки штампика-тычка, а в центре каждого отпечатка сделала масляной краской яркую точку. И на платке не поленилась положить горошки, а из-под платка выпустила толстенную косу с большим синим бантом. Спросите ее, зачем она это делает — ведь и без этого купят? А она ответит: «Для красоты».

Не только с майданскими соседками сопер­ничают крутцовские искусницы, но и друг с дру­гом. Каждая старается придумать свой узор, свои сюжеты. Все, например, любят рисовать архитек­туру, но у каждой она своя. У одной высокая колокольня с вытянутым, будто бы готическим шпилем. у другой — церковь-ротонда с ребри­стыми, словно зонтики, кровлями, а у третьей — дом не дом, храм не храм — строение высокое, многоэтажное, каждый этаж выкрашен своим цветом, а сверху два круглых купола. Кто приду­мает новый рисунок — тот поначалу держит его в секрете, чтоб другие не подсмотрели, а уже на следующий год, глядишь, все станут рисовать то же, хотя все равно каждая на свой лад.

Это по­стоянное соревнование — кто лучше? — застав­ляет крутцовцев все время изобретать что-нибудь небывалое. Даже саму технику росписи обновили: стали наряду с анилином пользо­ваться масляной краской. Рядом ложатся масля­ная ромашка и анилиновая роза, анилином закрашенный платок покрывают белильные кра­пинки.

Из-за склонности крутцовских мастериц к экспериментам очень трудно предсказывать пути развития их искусства. Сколько недобрых слов сказали искусствоведы в адрес масляной росписи по обожженному фону! И примитивная она, и грубая по колориту, и вообще свидетель­ствует о вырождении народного искусства. А в Крутце эта действительно не очень привлека­тельная роспись породила три линии, три манеры, каждая из которых обладает несомнен­ными художественными достоинствами.

Во-первых, мастерицы стали щедрее, а кисть их — тоньше: не один-два аляповатых цветочка, а целые гирлянды тщательно выписанных цветов, веток и ягод легли на черный фон.

Во-вторых, сам этот фон научились обыгры­вать: если разбросать по нему яркие розовые, белые, голубые крапинки, дописать нежные золотистые и сиреневые цветы, исчезнет глухота и непрозрачность черно-коричневой основы, и она будет казаться ночным небом, в котором плавают россыпи звезд.

В-третьих, была создана особая техника — чисто масляная, но не уступающая по цветности анилину. Поверхность дерева покрывалась слоем белил с добавленным в них цветным пиг­ментом, и по такому цветному масляному фону свободно ложилась масляная же роспись.

Изделия, расписанные так, обладают совер­шенно особой прелестью: белильная основа делает цвет фона нежным и неярким, с ним хорошо согласуются выбранные для росписи краски. Работать в этой технике легче, чем в тра­диционной: не надо сначала наносить контур пером, а потом аккуратно раскрашивать — можно свободно работать кистью без всякой подго­товки. Так мастерицы и делают, но... уже напи­сав цветок, они старательно обводят его более

аым контуром, а затем еще и накладывают сверху темные мазки, как бы воспроизводящие привычную перовую штриховку. Приемы, отра­ботанные на живописи анилиновыми красками, применяются в иной технике. Хорошо это или плохо? Во всяком случае, очень своеобразно. И не только своеобразно, но и красиво — хотя, может быть, в будущем крутцовские художницы откажутся от этого ради чего-то нового иного. Такие уж они там, в Крутце, выдумщицы.

Не обошлось без выдумки и с матрешками.

Казалось бы, как изменишь эту игрушку — уж какой она выточена, такая и есть. В Крутце это прекрасно понимали и форму матрешки не меняли.

А вот роспись... Прежде всего крутцов­ские мастерицы решительно нарушили схему традиционного майданского букета на матрешкиных фартуках: там — одна роза вверх, другая вниз, одна вправо, другая влево, а у крутцовских матрешек цветы лежат, как художнице красивее показалось.

Да часто и не розы вовсе — то россыпь алею­щей клубники или краснощеких яблок, то васильки с ромашками, а то и домики с дере­вьями или человеческие фигурки. И руки у мат­решек не по швам вытянуты, как в Полховском Майдане: одна держит букет колосьев, другая — голубя, а третья ребеночка нянчит — «куклу», как говорят крутцовцы. А вот матрешки с двойня­шками — в каждой руке по младенцу! Иногда же мастерице придет охота пошутить, и появится матрешка с тремя косами — две переброшены на грудь, одна на спину свешивается. Или еще затейливее — матрешка с двумя лицами! Оба лица озорные, хитрые, четыре глаза словно под­мигивают: «Вот я какая!» И стоит рядом с такой матрешкой хозяйка, улыбается: «Ну разве не хороша?»

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ под названием «Матрешкины одежки»

 

Источник: Бусева-Давыдова И.Л. Игрушки Крутца./ Ирина Леонидовна Бусева-Давылова; фотоиллюстрации А. Костин, иллюстрации А. Драговой. – М.: Детская литература, 1991. – 48 с. - (Народные промыслы)  Рассказ о народном промысле деревянных игрушек и посуды, возникшем и получившем развитие в селе Крутец Нижегородской области.