Древнерусская иконопись Карелии

Древнерусская иконопись Карелии

Автор текста: Ямщиков С.В.

…Снег успел уже припорошить берега Онего. Тонкий, прозрачный лед мелодич­но похрустывал, разламываясь под непосильной тяжестью красавца парохода. Ковры зеленой травы, ус­певшей вырасти после летних поко­сов, смотрелись драгоценными изум­рудами в снежной оправе. Темные ели накинули на плечи роскошные мантии из белого снега и словно приготовились к празднованию Нового года…
Древнерусские художники творили наедине с природой — потому так величественно и бессмертно их искусство.

Преображенская церковь. Храмовый комплекс «КИЖИ». https://avatars.mds.yandex.net

Церковь Преображения в Кижах — вершина творческого гения северных архитек­торов. Так уж повелось, что даже само название острова Кижи превра­тилось в символическое обозначение местного искусства… Серебристые главы Преображенского собора, его силуэт, вырезанный на фоне северного неба рукою талантливого художника, стройную гармонию зодчества и при­роды забыть нельзя. Люди всегда будут возвращаться в Кижи, ибо здесь свидетельство вечной красоты, созданной гением человека.

…Какое прекрасное сочетание скромных, незвучных красок северной иконописи с чуть тронутыми серебряной паутиной ин­терьерами деревянной церкви!

Иконостас. Преображенская церковь. Храмовый комплекс «КИЖИ». ttps://cdnimg.rg.ru/img/content

…вспоминается иконостас Преобра­женской церкви в Кижах. Особенно нижний ярус или, как его принято называть в специальной литерату­ре, — местный ряд, где помещены особо чтимые в этом крае иконы….

Нижний ярус иконостаса кижской церкви Преображения составлен из икон, написанных непосредственно для крупнейшего собора Кижей, а также живописных образцов, попав­ших сюда из других храмов. Скорее всего, последние написаны в близле­жащих деревнях и, может быть, их авторами являлись художники до­вольно крупного, славившегося ико­нописцами села Типиницы, что непо­далеку от Кижского острова. Среди семнадцати икон местного ряда од­ни выделяются высокохудожествен­ным исполнением, другие представ­ляют несомненный историко-этнографический интерес.

…Иконостас отличается особым великолепием и является одним из крупнейших резных золоченых иконостасов на Русском Севере. Высота центральной части иконостасной рамы превышает семь метров, длина - почти 24. Восстановленный иконостас сохранил подлинные - а это конец XVIII века - деревянные конструкции с богатым декором. Иконы разместились в том же порядке, как и в XIX веке, открыв православным так называемый "Пасхальный цикл" праздников.

Икона. Зосима и Савватий Соловецкие. http://icons.pstgu.ru/icon/1038

Житийная икона «Зосима и Савватий», помещенная в левый угол, открывает местный ряд. Соловецкие монахи представлены в среднике со своеобразной моделью основанного ими монастыря. Художник до малей­ших подробностей копирует внешний вид северной обители. В двадцати двух клеймах жития изображены ос­новные моменты жизни подвижни­ков. Наряду со сценами чудес и ле­гендарных явлений живописец ста­рается рассказать о многотрудной жизни северных монахов. Вот Зоси­ма и Савватий в «малой лодейце» вместе с Германом переплывают че­рез «пучину морскую». Художник скупыми штрихами рисует суровость Белого моря и скалистые уступы бе­регов.   Другие  клейма  повествуют  о повседневных заботах основателей Соловецкого монастыря: «Зосима и Савватий мотыгами землю копают», «Зосима сечет дерева на келейное строение». Замечателен колорит жи­тийной иконы. Густая темно-синяя краска соседствует с ярким золотом, создавая настроение особой торже­ственности, сдержанной и по-северно­му значительной.

Икона «Преображение». http://kizhi.karelia.ru/library

Очаровала меня при первом зна­комстве с убранством главного кижского храма и небольшая икона «Пре­ображение». Согласно евангельскому учению, Христос вместе с ученика­ми Иаковым, Иоанном и Петром от­правился однажды молиться на гору Фавор. Во время молитвы лицо Хри­ста засветилось, засияли его белые одежды и ему явились пророки Мо­исей и Илья. Пораженные чудом, ученики упали, не в силах смотреть на неземной, ослепительный свет, ис­ходящий от учителя. Кижский ху­дожник проиллюстрировал легенду лаконично, отбросив мелкие подроб­ности. Все подчинено искусству сим­волическому, где важна каждая де­таль, пропустив которую, можно уте­рять смысл целого. Работая над сво­ей иконой, местный художник, безус­ловно, имел под рукой образцы ико­нописи или миниатюры, вышедшие из столичных мастерских. Но он не воспользовался ни одним из них для буквального копирования. Только се­верный художник мог повести такой своеобразный неторопливый рассказ о чудесном евангельском событии. В то время, как многие известные иконы «Преображения» проникну­ты страстной динамикой, движением и неземной энергией, кижский памят­ник привлекает спокойствием, поту­сторонней тишиной, а персонажи дви­жутся замедленно, словно на тор­жественной мистерии.

Иоанн Предтеча из Деисуса. XV век. До и после реставрации

В провинциальных музеях России сосредоточены несметные богатства… При посещении ма­леньких музеев, о чьем существовании не всегда известно и специалистам, случаются самые неожиданные встре­чи с творениями чудесных мастеров. Я готов часами рассматривать собра­ния провинциальных галерей… Иконы, как маленькие окошечки, словно приоткрывали перед зрителем завесу в прекрасный мир древнего искусства, интриговали живописным богатством, находящимся пока в свое­образном плену, под поздними на­слоениями записей и почерневшего лака.

Богоматерь из Деисуса. XV век. До и после реставрации.

Процесс проникновения в сущность древнерусской живописи, освоение сложного художественного языка иконы необычайно трудно даются современному человеку. Мы воспита­ны на искусстве реальном, легко­доступном, конкретно отображающем жизненные явления. Иконопись го­ворит исключительно на языке симво­лов. Она имеет свои строгие законы, именуемые каноном. Канонические рамки изменялись древними масте­рами, но никогда не ломались. Искажение незыблемых догматов иконописного ремесла строго осужда­лось законодателями духовного со­держания средневекового искусства. Требования канона не обесценивали, однако, произведения одаренных иконописцев. Талантливые мастера находили разнообразные решения одной и той же темы. Самобытны и индивидуальны работы художников Новгорода, Пскова, Суздаля, Москвы, Ростова — в каждом из этих городов создавались произведения искусства, объединенные общими гуманистиче­скими устремлениями и поисками духовного совершенства, но отличаю­щиеся многообразием художествен­ных приемов.

Более тысячелетия существует искусство на Руси и столько же веков насчитывает древнерусская живопись. Создателями многих па­мятников иконописи были мастера — выходцы из народа, поэтому мы с полным основанием можем гово­рить о народных корнях древне­русского изобразительного искусства. В самых различных областях худо­жественного творчества проявили свое умение русские люди. Свидетель­ством тому служат наши города, старинные дворцы, соборы и храмы. Русский народ показал свою одарен­ность и в живописи — во фресковом убранстве церквей, в замечательных иконах, в миниатюрах, украшающих рукописные книги. Богатая славными деяниями история Древней Руси, облик и нравы людей, природа родной земли как в зеркале отрази­лись в изобразительном искусстве русского средневековья.

Народный характер древнерусской живописи проявился в произведениях живописи, предназначавшихся для украшения многочисленных приход­ских церквей и домашних интерьеров. Таких   художественных   памятников немало сохранилось до наших дней, и они составляют основу древнерус­ских отделов в музеях. Художники, создавшие их, следовали единым канонам и указаниям иконописных подлинников. Но нельзя забывать, что мастерам живописи было близко и мироощущение, передаваемое в на­родном творчестве.

Поэтическое чув­ство природы, жизнеутверждение, свойственные народным преданиям и легендам, влияли на иконопись и сказались, прежде всего, в яркой, жизнерадостной палитре русских икон. Элементы фольклора охотно переносились художниками на икон­ные доски. И особенно ощутима народная сущность древнерусского изобразительного искусства в север­ных памятниках.

Создатели северных икон жили в самой гуще народной, учились трудной своей профессии у народных мастеров. Былинная величавость се­верной природы и размеренный ритм жизни в отдаленных, трудно­доступных областях наложили отпе­чаток на искусство местных худож­ников. Иконы, найденные на Севере и выставленные в музеях Петро­заводска, Архангельска, Вологды и Каргополя, отличаются простотой, незамысловатостью сюжета. В народ­ной живописи, бытовавшей на Севере, меньше профессионального мастер­ства, чем в классических русских иконах, но сила здешнего искусства в том, что оно тесно было связано с жизнью человека, украшало много­трудные его будни и праздники.

Иоанн Предтеча из Деисуса. XV век. До и пос­ле реставрации.

Древнерусское изобразительное ис­кусство — это, прежде всего, искус­ство иконы, написанной на доске. Большинство старых церквей строи­лось из дерева. Деревянную церковь не распишешь фреской, не выложишь мозаикой. Только икону можно по­весить на стену храма или укрепить в резных тяблах. Дерево служило основным материалом и для зодче­го, и для иконописца. Это обстоя­тельство лучше всего объясняет, по­чему столь широкое распростране­ние на Руси получила икона. Особен­ной популярностью искусство ико­нописи пользовалось на Севере, где все храмы украшены исключительно произведениями станковой живопи­си и резьбой по дереву.

Планировка северных храмов, по­ражающих внешними формами и не­виданными по красоте декоративны­ми деталями, внутри сведена обыч­но к элементарной архитектурной схеме. «Жестокие ветры и суровые стужи, — писал Игорь Грабарь, — за­ставили ограничить помещение хра­ма обидно тесными рамками и ни­звели все потрясающее богатство его шатров, кубов, бочек, теремков и глав на степень простой декорации... Не следует, однако, думать, что вхо­дящего внутрь ждет одно только ра­зочарование. Иные из них внутри производят неотразимое впечатле­ние и иногда прямо поражают своей суровой простотой, на фоне которой тем тоньше  и изысканнее играет то скромное убранство, которое сосре­доточено главным образом на ико­ностасе. Иконостас — почти един­ственное место внутри храма, где на­род, столь чуткий к узору и ритму, да­вал волю своему декоративному ин­стинкту. И, действительно, трудно придумать сочетание более удачное, нежели ряды этих чудесных икон, играющих красивыми красками, слов­но переливающихся самоцветными камнями, кое-где тронутых золотом, и эти строгие, иссиня-черные брев­на стен».

Икона. Власий. XV век.

Икона «Власий» — жемчужина петрозаводской коллекции. Дарование местного художника проявилось здесь в полную силу. Кажется, все лучшее, чем можно восхищаться в памятниках северного искусства, сконцентриро­валось в небольшом по размеру произведении провинциального ма­стера.

Мыслитель и тонкий философ, человек глубокого ума и настоящего, неподдельного благородства, старец, знающий истинную цену духовной красоты, — таким представил худож­ник     святого.     Люди,     обладающие чертами характера, которыми наде­лен образ Власия, возводили много­главые деревянные храмы, строили крепкие жилые дома и торговые ко­рабли, несли в новгородские про­винции высокую культуру.

Образ Власия подкупает внутрен­ней собранностью, психологической напряженностью. Большие глаза и плавно изогнутые линии бровей, тонкий прямой нос, плотно сжатые губы и длинная борода, обрамляю­щая впалые щеки, придают лицу вы­ражение предельной утонченности. Характеристика внешней красоты образа Власия удачно дополняется виртуозно написанной художником изящной рукой святого с тонкими нервными пальцами.

Мастер, кисти которого принад­лежит этот первоклассный образец северной живописи, был гениальным художником. Он сумел создать не­повторимую симфонию цвета и света. Красочные плоскости сопоставлены автором так, что цветовая гамма приобретает жемчужно-серебристый оттенок и становится слегка вибри­рующей. Ни одна из цветовых плос­костей не звучит сама по себе, ни один мазок не выбивается из общего колористического ритма. Даже пла­менеющую киноварь на образе мастер деликатно смягчает лессировками, и яркая краска звучит приглушенно.

Северный художник отлично вла­деет трудным искусством рисунка. Сильной и уверенной рукой наносит он выразительные живые штрихи. Ровная строгая линия, словно прове­денная ножом резчика по дереву, никогда не приобретает самодов­леющего значения. Рисунок и цвето­вое решение тесно переплетаются, до­полняя друг друга.

Основное отличие древней жи­вописи Карелии — специфический набор используемых красок. В то время, как столичные мастера охотно применяют красочные пигменты, привозимые из-за границы, северные художники работают исключительно красками местного происхождения. Палитра живописцев XVII—XVIII ве­ков отличается, как правило, скром­ными, неяркими красками. Редко звучит в цветовой композиции звонкая киноварь или небесный голубец. Местные мастера предпочитают спо­койный цвет охры темноватого от­тенка, плотную, притененную крас­ную, темно-синюю краску и сажу. С большим вкусом и мастерством со­поставляя различные тона, виртуозно осуществляя цветовые переходы, иконописцы Карелии    добиваются живописного совершенства и звучности красочной гаммы.

Вегoрукса. Церковь Николая Чудотворца (XVII - XVIII вв). http://tourism.karelia.ru

…живопись древней Ка­релии характеризуется лаконизмом и отсутствием излишней пестроты — качествами, столь свойственными су­ровой и величественной природе Се­вера. Библейские и евангельские ге­рои в представлении северных живо­писцев рисуются как широкоплечие, кряжистые покорители озерного края. Некоторые лица, изображенные на иконах, обнаруживают стремление ху­дожника передать особенности этно­графического типа русской и карель­ской групп населения.

…внутренний духовный мир жителей русского Севера был широким и мно­гообразным. Работы старых карель­ских мастеров убеждают в огромном стремлении человека к осмыслению окружающего мира, рассказывают о желании   воспеть   высокие   качества человеческой души. Об искусстве художников Карелии хочется ска­зать, что это «простота — в красоте и красота — в простоте».

Я люблю из­менчивость октябрьской погоды, когда солнце ведет себя игриво, забыв о всяком постоянстве. Сколько картин, неожиданных и фантастичных, предстает перед человеком, попавшим осенью в озерный край. Синее безоб­лачное небо вдруг застилают беспро­светные тучи, волны тяжелеют, вод­ная гладь становится черной и тре­вожной. Несколько минут льет холод­ный дождь вперемежку с крупным ледяным градом. Мгновение — и сно­ва солнце господствует, как будто и не было дождя, не надвигался суро­вый шторм. Как дивно хорошеет се­верная природа после нежданного каприза разбушевавшейся стихии. Загорается прибрежное золото трост­никовых зарослей, голубеет стеклян­ная поверхность озера, блестят огром­ные дождевые капли на не успев­ших осыпаться листьях. Кажется, сильный человек одним волшебным жестом снял черное покрывало и оживил сказочное царство света и цвета.

Окна мастерской, стоявшей на кижском берегу, выходили к самой воде. Лучи утреннего солнца осветили одновременно пробуждающееся озе­ро и живопись челмужской находки. Пейзаж за окном и древняя икона были написаны красками одной па­литры. Цветовая плоскость не просто напоминала увиденные в природе сочетания. Художник сумел, не выхо­дя   за   пределы   иконописной   символики и отвлеченности, дословно по­вторить северную цветовую фанта­зию, придав ей глубокий смысл. Мас­тер запечатлел средствами искусства красоту окружающего мира, пропел в своем творении гимн природе озер­ного края.

Чудесна карельская земля. Щед­рой рукой рассыпала здесь несметные богатства природа. Не поскупилась на драгоценные украшения, когда со­здавала неповторимый облик север­ного края. Трудно устоять человеку перед чарующими красотами рек, озер, лесов, всего ландшафта Каре­лии. Они никого не оставляют рав­нодушными. Забыть дивную страну невозможно, ибо знакомство с ней похоже на фантастическое видение.

Источники:

• Ямщиков С.В.  Спасенная красота:  Рассказы о реставрации памятников искусства. Кн. для учащихся ст. классов. — М.:  Просвещение, 1986. — 192 с, ил.
• http://kizhi.karelia.ru/library/tserkov-preobrazheniya-gospodnya-na-ostrove-kizhi-300-let-na-zaonezhskoj-zemle-sbor/1441.html Пуцко В.Г. (г.Калуга). Иконостас Преображенской церкви Кижского погоста и интерьер северорусского храма ХVII–ХVIII вв.