Суриков В.И. Исцеление слепорожденного
И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но [это для того], чтобы на нем явились дела Божии. Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать. Доколе Я в мире, Я свет миру. Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому, и сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам, что значит: посланный. Он пошел и умылся, и пришел зрячим (Ин 9:1–7).
Суриков В.И. Исцеление слепорожденного. Из собрания ЦАКа. Церковно-археологического кабинета при Московской духовной академии. Реставрация Екатерины Сергеевны Чураковой.https://regnum.ru/uploads/pictures/news
На полотне изображена сцена из Евангелия от Иоанна, когда
Господь исцелил слепого от рождения человека.
«Исцеление слепорожденного» — автобиографическая работа, которой нет в музейных
каталогах. Художник изобразил себя в роли исцеленного: Христос открывает ему
глаза, а падающий на руки свет означает силу, которую он получает для
продолжения творческой жизни. Женщина за правым плечом Спасителя — супруга
художника, которая осталась любовью всей жизни мастера. Василий Иванович
действительно прозрел духовно и был верующим человеком до конца жизни.
«….Если бы он только мог примириться со
своим несчастьем, он давно бы уже работал. Как часто он искал прибежища у Бога,
— ходил в церковь, читал Библию и часами просиживал возле дорогой могилы, и
все-таки не было покоя и примирения с постигшим его ударом. Сюда, в Красноярск,
он привез новую картину — «Христос исцеляет слепорожденного»: на большом
холсте, у ног Христа, сидит человек, впервые раскрывший глаза на мир. Изумление
и восторг на лице прозревшего были написаны с рембрандтовской глубиной и
проникновенностью. Христос, положивший руку на голову слепого, неподвижен как
изваяние. Лицо его, строгое, отрешенное, с твердо очерченным ртом, суровым
взглядом, ничем не напоминает святого, даже нимба вокруг головы нет, это —
человек… А за ним толпятся удивленные свидетели чуда.
Василий Иванович знал: написано с мастерством и убедительностью, но где-то в
глубине чувствовал — это не то, что он может и должен делать. И писал-то он эту
картину для «одного себя», уйдя от действительности. Но в этой работе он
отрекся от самого себя. Потерял себя. Где ж теперь и как себя найти?..» (Из книги Натальи Кончаловской «Дар
бесценный»)